Очаровательные глазки. Обрученная со смертью - Виктория Руссо

Когда малышу исполнился год, его забрали у матери и вверили в руки нянек. Цыганка снова оказалась на улице без средств к существованию. Она бродила по близлежащим деревням и зарабатывала гаданием, но иногда приходила к поместью и подолгу ждала, когда ее маленького сына выведут на прогулку. Плача, она наблюдала за ним и удивлялась, как сильно мальчишка похож на ее умершего возлюбленного. Устав бродить, молодая женщина даже пыталась наложить на себя руки — бросилась с обрыва в реку, но течение вынесло ее тело на берег, и цыганка выжила. В тот момент она решила, что это божий промысел, и поклялась вернуть себе сына, чего бы ей это не стоило. Мать выкрала ребенка, которому на тот момент было почти пять лет, и бежала в Петербург.

— Сашенькой его назвал дед — отец молодого барина. Имя она так и оставила, — заканчивала свое повествование старуха, — А раз мальчонка — Князев сын, она такую фамилию ему и дала.

— Саша Князев, — вторила Акулина задумчиво. — Неужели мальчик вспомнил ее после стольких лет?

— Конечно, он ведь память не терял! — прозвучал насмешливый голос Шаниты. Акулина вздрогнула, и чуть было не выронила тарелку из рук. Героиня истории стояла за ее спиной и хищно улыбалась.

— Что ж, теперь ты обо мне все знаешь, — произнесла цыганка серьезно. — Теперь моя очередь узнать тебя поближе!

— Но я ведь… совсем… ничего не помню! — заикаясь, пробормотала Акулина, уставившись на бабу Аксинью в надежде, что та отгонит надвигающуюся тучу. — Мне нечего вам рассказать!

— Ты молчи. Карты скажут! — зловеще произнесла Шанита. В это мгновение раздались раскаты грома, и напуганная лгунья уставилась на окно, в котором увидела почти черное небо. На дрожащих ногах Акулина направилась за цыганкой, мысленно читая «Отче наш», в надежде, что Бог не оставит ее.

Акулина не верила в бредни с карточными гаданиями, поэтому не опасалась самого сеанса, но ее настораживала внутренняя сила Шаниты, которая подавляла и пугала окружающих. Она робела в присутствии цыганки и чувствовала себя управляемой куклой в ее опытных руках.

Обе женщины вошли в специальную комнату, оборудованную для сеансов. Вдоль стен была драпировка из темной ткани, закрывающая и окно, посередине стоял стол с двумя стульями, освещаемый свечами.

— Сядь! — приказным тоном произнесла цыганка и указала на стул, находящийся ближе к выходу. Акулина безропотно села и замерла, с трепетом ожидая продолжения спектакля.

Из кармана своего халата Шанита достала колоду карт и велела гостье греть ее в руках, чтобы появилась связь, благодаря которой гадалка получит ответы на вопросы. Огонь свечей нервно выплясывал в такт быстро бьющемуся сердцу Акулины. Ее пальцы начали леденеть, а голова слегка закружилась.

— Какое твое последнее воспоминание? — полюбопытствовала цыганка. — Откуда ты шла?

— С вокзала, — лгала Акулина, не моргнув. — Что-то произошло в поезде, я вышла из вагона… Помню, как бродила по центру и потом начала терять сознание… оперлась на фонарный столб… А потом появился ваш чудесный сын, словно ангел с небес…

— Остановись! — усмехнулась цыганка и протянула руку, требуя колоду. Акулина покорно отдала карты. Шанита резко перегнулась через стол и выдернула волос из головы девушки, та вскрикнула скорее от неожиданности, чем от боли. Сжигая его над пламенем свечи, гадалка, что шептала на своем языке, а потом принялась за расклад. Долго цыганка вглядывалась в разложенные карты, затем вдруг подняла глаза и резко спросила:

— Ты зачем покой мертвого человека нарушила?

Акулина даже задохнулась от неожиданности и округлила глаза так, что казалось, они вот-вот лопнут — вопрос ее обескуражил.

— Я не… не… помню, — заикалась она.

Шанита подняла одну из карт и потрясла перед носом Акулины, твердя:

— Я вижу, что смерть за тобой по пятам идет! Она здесь, за твоей спиной. И она ждет, пока ты оступишься, чтобы воспользоваться твоей слабостью, и затащить тебя в ад за злодеяния! Тебе кажется, что с тобой случилась беда, но на самом деле настоящая беда впереди… Вижу деньги — проклятые деньги… Покойник их проклял!

— Хватит! — не выдержала напряжения Акулина. — Хватит, умоляю! Вы меня пугаете!

Гадалка откинулась на спинку стула, затем достала из кармана папиросы «Дядя Костя» и прикурила от свечи. Запах табака перебил вонь от жженых волос.

— Задай вопрос! Карты ответят! — предложила Шанита.

— Я не хочу…

— Почему?

— Потому что знаю ответ!

Цыганка улыбнулась и выпустила густой дым, заполоняющий пространство комнаты.

— Нельзя бросать гадание! — делово ответила цыганка. — Если соберу карты, спутаю все и не смогу тебе помочь.

— Помочь? Вы можете мне помочь?

Курильщица кивнула и произнесла:

— Я скажу тебе два слова — то, что я вижу еще в твоем раскладе: выход есть! Узенькая тропинка, по которой тебе придется идти сквозь страшный и дремучий лес, но по другую сторону тебе будет светить маленький маячок — это знание, как исправить ситуацию. Если ты не будешь смотреть по сторонам, а пойдешь прямо на этот едва заметный мерцающий свет — выйдешь из леса, я тебе обещаю. И тогда ты обретешь покой.

Слова цыганки успокаивали Акулину, она вдруг почувствовала, что перед ней истинный друг, которому наконец-то можно довериться.

— И она отступится? — прошептала гостья дрожащим голосом.

— Кто? — удивилась Шанита.

— Смерть?

Гадалка кивнула и призвала рассказать всю правду, часть которой и так уже была известна. Чтобы найти выход из леса и указать на маячок, ей нужно было понимать очередность событий.

— Как говорили у нас в таборе: тупой иглой прореху не зашить! Доверься мне и тогда я приложу все силы, которые у меня есть, чтобы залечить твою сердечную рану и прогнать прочь дьявола, преследующего тебя, забирающего твою силу. Если ты откажешься от моей помощи — недолго тебе эту землю топтать! — заявила Шанита и в доказательство своих слов постучала ногтем по одной из карт в раскладе.

Захлебываясь отчаяньем и глотая слезы, жаждущая продолжать жить Акулина призналась в своем обмане. Она рассказала про склеп и колье, про Василия и мертвого ювелира, про то, что рубины оказались фальшивкой и как она на них заработала.

Шанита слушала ее внимательно и участливо кивала, а после пообещала залатать сердечную брешь, изгнав образ Василия из ее дум, именно он, по мнению цыганки, мешал запутавшейся Акулине следовать по собственному пути.

— Мое дело — предупредить. Тебе решать! — спокойно ответила гадалка и собрала карты. На губах ее блуждала улыбка, а в темных глазах теплился дьявольский огонек.

Акулина согласилась на обряд очищения и избавления от всех проблем. Единственное, о чем она попросила Шаниту, не говорить Сашеньке и бабе Аксинье о том, что она — лгунья.