Олигарх с Большой Медведицы - Татьяна Устинова

Он пошел за ней, поймал ее на крыльце, когда она поехала, онстоял и смотрел на то, как страх и отчаяние берут над ней верх, и она поддаетсяим, и ничего не может с этим поделать, она, сильная личность, победительница ивоительница!..

– Уходи отсюда! – вдруг визгливо закричала Лиза, ужасаясьтому, что кричит, и еще тому, что у нее, кажется, вот-вот начнется истерика.Только этого не хватает! – Уходи отсюда, что ты за мной таскаешься, чего тебеот меня нужно, черт тебя побери! Ты мне не нужен!! Мне никто не нужен! Я сама,сама!.. Не смей ходить за мной и подсматривать за мной не смей! И никогда!..

Он не стал ее слушать.

Просто не стал, и все.

Он сгреб ее в охапку, сильно прижал голову к своему свитеру– она вырывалась и лягалась, даже укусила его в плечо, но он ее не отпустил. Неслишком ловко, но как-то так, что стало понятно, что ни за что не отпустит, онзатащил ее на крыльцо, по очереди перехватил ее руки, которыми она цеплялась задвери, втолкнул обратно в дом и поволок дальше, мимо распахнутых дверей, закоторыми сияла лунная тьма, к черному провалу в глубине дома.

Лиза выла, брыкалась и требовала оставить ее в покое.

Никогда в жизни она не выла и не брыкалась.

Когда зажегся свет, провал оказался большой квадратнойкомнатой, но Белоключевский все еще не оставил ее в покое, а поволок дальше, кузкой белой дверце, за которой оказалась ванная. Она тоже была большая, сокном.

– Быстро, – приказал он, тяжело дыша. Видно, трудно быловолочь ее. – Быстро ноги в горячую воду. Или что? Ты хочешь простудиться иумереть?

– Я ничего не хочу! Я хочу, чтобы ты убрался вон!..

Прямо сейчас, немедленно! Я хочу остаться одна, и чтобы ты…

По-прежнему не слушая ее, он открыл воду в ванну – онасильно и успокоительно зашумела, и сразу стало видно, что это очень горячаявода. И тут Лиза поняла, что ничего в жизни ей так не хочется, как погрузитьсяв эту горячую даже на вид воду.

И скорее, скорее, немедленно, прямо сейчас!

Он вышел, как только понял, что Лиза, не отрываясь, смотритна воду – словно прочитал ее мысли. Он вышел, тихо прикрыл за собой дверь, иЛиза осталась одна.

Она содрала с себя одежду, пошвыряла ее на пол, села в ваннуи зарыдала.

– Да ладно, – сказал тот, которого звали Морг. – Облажался,и сиди теперь тихо.

– Ты тоже облажался, – отозвался второй. – Мы же не так всепланировали!

– Планировали! – фыркнул Морг. Напарник у него был неслишком хороший, он таких не любил.

Ему нравились творческие натуры, действовавшие красиво иумно, а этот… Откуда там красота и ум, так, бандитье обычное, но на этот раз унего не было выбора.

Выбирать ему даже не предложили, и это наводило его наопределенные мысли. Еще подумал, что не зря насторожился, услыхав кое-что, ивот облом!

Он сделает свое дело – красиво и умно, как обычно, – а тампримет решение. Возможно, это дело станет последним, значит, его нужно сделатьвдвойне, втройне красиво, так, чтобы было что вспомнить!..

От этой мысли ему стало не по себе – что он без своейработы?! Только на охоте он чувствовал себя человеком, который чего-то стоит,принимает решения и отвечает за них. Он любил стратегии и с удовольствиемсоставлял свои планы, почти всегда получавшиеся беспроигрышными и красивыми, –он с самого начала был против всей этой затеи со стрельбой, он вообще не любил,когда противник превращался в изрешеченную «огнестрелом» тушу.

Но здесь, как и с напарником, выбора ему не оставили. Что-тоизменилось за последнее время. Что-то изменилось. Он подумает об этом, но несейчас. Сейчас нельзя.

– Откуда там эта баба взялась? – бормотал напарник. – Стораз сказали, что он один живет, никто к нему не приходит и не приезжает!

Морг курил, жмурился от отвращения к юнцу и молчал. Идея ссамого начала казалась ему дурацкой – стрелять из машины, почти вслепую, втемноте, да еще время выбирать практически наугад, непрофессионализм, гадость,глупость! Нет, понадобилось срочно, немедленно и прямо сейчас! А ведь онпредупреждал – будут проблемы. С этим мужиком вообще не оберешься проблем, хотямногие давно списали его со счетов, и напрасно. Такие, как он, всегдаприземляются только на четыре лапы и никогда – на спину.

Ну что ж. Он, Морг, сделал все, что мог.

Оттого, что он чуть было не застрелил девицу, оказавшуюсярядом, ему стало стыдно, так стыдно, даже глаза жгло. Он не уголовник и небандит, он не убивает просто так, потому что убийство доставляет емуудовольствие.

Он вообще не верил, что кто-то может получать от этогоудовольствие, и всегда с недоверием относился ко всякого рода сообщениям овсякого рода маньяках. Он искренне полагал, что всех этих маньяков выдумываютмилицейские, чтобы запугать народ и продемонстрировать собственную удаль.

Он охотник, а не убийца. Он расчетлив, холоден и твердознает, что железный и грамотный расчет приносит ему удачу в бою. Он убежден,что это именно бой, а не бойня, такая же охота, как на львов в Аравийскойпустыне. Львы, в конце концов, тоже безоружны, никто и никогда не видел льва сружьем! Охота на людей более сложна, но приносит больше удовлетворения исознания того, что в этих джунглях ты сильнее всех остальных.

Все пошло наперекосяк именно потому, что ему пришлосьвыполнять чужую волю, а не выстраивать собственные логические цепочки, которыеникогда не давали сбоя! Сейчас ему нужно как-то избавиться от напарника исделать все так, как один он умеет.

– Ну что? – спросил напарник кисло. – Звонить, что ли?

– Зачем?

– Ну, чтобы сказать, что мы его… того… упустили. Слово «мы»его покоробило.

– Мы, – поправил Морг спокойно, – никого не упускали. Этобыла не моя идея.

– Да ладно, какая теперь разница, чья! Подумаешь, идея! Былозадание, а мы…

Этого Морг вынести уже не мог.

– Не говори «мы», – сказал он и улыбнулся. – Говори за себя,парень. Я – это я, а ты – это ты. Никаких «мы».

Напарник обиделся и засопел. Ничего, пускай себе сопит.Недолго осталось.

– А теперь нас уже ищут, если этот конь в ментовку догадалсяпозвонить! А нам в город надо!

«Мне не надо в город, – подумал Морг и далеко за окновыбросил окурок. – Мне надо сделать свою работу, а ты мне мешаешь, парень.Очень мешаешь».

Он посмотрел по сторонам – поселок еще не кончился, до МКАДдовольно далеко. Темно, тихо, ночь. Лучше и не придумаешь.

Только местечко подходящее найти.