«Школа волшебства» и другие истории - Михаэль Андреас Гельмут Энде

Передача закончилась, и зазвучала какая-то скучная музыка. Леночка выключила радио и принялась задумчиво ковырять пальчиком в носу.

Дело постепенно принимало неприятный для неё оборот. Но одно оставалось бесспорным: вторая консультация была абсолютно ни к чему. Она никогда бы снова не пошла к фее. В этом вопросе она, в виде исключения, соглашалась с мамой. А кроме того, Леночка понятия не имела, где искать этот Ветровой переулок.

На улице меж тем опять сияло солнце. Леночка выбежала из квартиры, захлопнув за собой дверь, и поспешила во двор, чтобы поиграть с другими детьми. Вскоре она уже и думать забыла о свалившихся на неё проблемах.

Она вспомнила о них только тогда, когда в семь часов вечера вернулась домой и позвонила в дверь. Открыть ей конечно же никто не мог, поскольку родители были заперты в стеклянной «тюрьме», а взять с собой ключ Леночка и не подумала, потому что до сих пор в этом не было необходимости.

Теперь её охватил страх. Она уселась на ступеньки лестницы и тихонько заплакала, хотя это вряд ли могло ей чем-то помочь.

Леночка представила, как одна-одинёшенька, никому не нужная, всеми забытая, сидит она здесь всю ночь напролёт, и ей стало очень-очень себя жалко. У неё не было с собой даже носового платка, чтобы высморкаться. К тому же она изрядно проголодалась, а поесть в любом случае было нечего, потому что мама, естественно, приготовить ничего не могла, а запасов дома больше не осталось. Денег же, чтобы купить себе какой-нибудь еды, у Леночки тоже не было, да и магазины уже все закрылись.

Так что жизнь в эту минуту рисовалась ей в самых мрачных, можно сказать, беспросветных тонах…

А виноваты во всех этих злоключениях, целиком и полностью, были, конечно, папа с мамой, потому что, если бы они всегда делали то, чего требовала от них Леночка, дело никогда бы не зашло так далеко.

В это мгновение через распахнутое окно порывом ветра на лестницу забросило клочок бумаги, который, недолго покружив в воздухе, упал прямо к ногам девочки. Она заметила, что на нём что-то написано, подняла его и по слогам прочитала:

Кто это написал? Леночка перевернула листок и на обратной его стороне увидела:

«Ф. Ф. Ф.», собственно говоря, могло означать только одно: фея Франциска Фрагецайхен. Да и фраза «Зачем своих родителей винить?» свидетельствовала о том, что эту весточку послала именно она.

Леночка вмиг утешилась. Она перестала всхлипывать, сложила, как умела, самолётик (хвост вышел кривоват, потому что девочка вдруг очень разволновалась и начала спешить), затем вышла на улицу и запустила его.

Ветер подхватил самолётик и погнал его перед собой, то унося высоко в небо, то обрушивая в пике, но самолёт снова вставал на крыло и продолжал парить в воздухе, не касаясь земли.

Леночка со всех ног кинулась за ним.

К счастью (или то было таинственное стечение обстоятельств?), бумажный самолётик кружил себе над головами прохожих, выбирая тротуары и пешеходные переходы, иначе, перебегая улицу, маленькая девочка могла бы угодить под машину. А так с ней, слава богу, ничего не случилось, только пару раз она ступила в лужу да столкнулась с пешеходами, которые погрозили ей вслед пальцем да что-то недовольно проворчали.

Мало-помалу наступила ночь, а Леночка всё ещё следовала за своим проводником. Тот сворачивал то направо, то налево и, если девочка не поспевала за ним, поджидал её, кружа в воздухе до тех пор, пока она снова не настигала его. У Леночки уже кололо в боку от усталости, она пыхтела, как маленький паровоз, но не сдавалась.

Улицы становились всё темнее и тише. В конце концов вокруг уже не было ни души. Ветер дул всё напористей, он свистел, фыркал и буквально подталкивал маленькую девочку в спину.

Наконец Леночка чуть было не уткнулась носом в дверь, которая, насколько она смогла разглядеть в темноте, вообще никуда не вела.

Дверь просто стояла сама по себе, и на ней была нарисована жирная семёрка. Ниже помещалась табличка с надписью:

Дверь сама собой распахнулась, и порыв ветра неласково втолкнул Леночку внутрь. Спотыкаясь, она на несколько ступенек спустилась вниз и едва не поскользнулась, шагнув на зеркально гладкий лёд.

Перед ней снова лежало озеро, уже знакомое ей по первому посещению, но сейчас оно было сковано морозом. Лодочка тоже стояла на прежнем месте, только теперь она прочно вросла в лёд. Здесь царила зима, и вокруг, насколько хватало глаз, было белым-бело.

На сей раз неблизкий путь до острова Леночке пришлось проделать пешком, и притом с крайней осторожностью, шаг за шагом, – ведь было очень скользко да к тому же она побаивалась, что лёд её не выдержит. Во всяком случае, несколько раз под ногами подозрительно хрустнуло и предательски затрещало.

Когда же, продрогнув до костей, она наконец ступила ногой на остров, то чудесным образом снова очутилась на ковре в комнате феи. Франциска Фрагецайхен так же сидела за круглым столиком о трёх ножках, но теперь в окно, совершенно сбивая Леночку с толку, светило полуденное солнце. Кукушка, выскочившая из стенных часов, сейчас была настоящей кукушкой, которая двенадцать раз прокричала «ку-ку!». Однако на циферблате по-прежнему двенадцать раз было написано «12».

– Вторая консультация, – без предисловий начала Франциска Фрагецайхен, – всегда проводится в полдень, ровно в двенадцать часов. Таковы правила.

Леночка не стала спрашивать отчего да почему.

– Сейчас ты должна решить, – продолжала фея, – что будет дальше со всеми участниками этой истории. Время, когда ещё можно повернуть назад, нынче истекает. Ты меня понимаешь?

– Не совсем, – призналась Леночка.

– Ты хорошо позабавилась, дитя моё? – спросила фея.

– Ну, неплохо, – помявшись, ответила Леночка, – во всяком случае, вначале.

– Стало быть, если, конечно, ты захочешь, – уточнила фея, – жизнь и впредь будет подчиняться тем же правилам. Твои родители будут становиться всё меньше и меньше. И ты могла бы поселить их, например, в спичечном коробке. Правда, со временем потребуется увеличительное стекло или даже микроскоп, чтобы разглядеть их. Полагаю, это очень смешно, не так ли?