Тринадцать свадеб - Пейдж Тун

Майку около двадцати пяти лет, как Сьюзи и Марии. Он высокий, статный. У Майка короткие темные волосы. Мария сказала, что Сьюзи и Майк познакомились в университете, и на следующей неделе они отправляются в путешествие на целый год. Эта свадьба — по сути, их прощальная вечеринка, и в течение следующих двенадцати месяцев наши фотографии будут служить им мощнейшим напоминанием о доме. Они имеют даже большее значение, чем нам кажется.

Мое внимание концентрируется на Майке, и я фотографирую его вместе с матерью в ту секунду, когда она целует его в щеку и со смехом стирает след от помады. Я скромно подхожу, представляюсь и желаю ему удачи.

Гости все идут и идут, но в церкви по-прежнему тихо, и когда я замечаю мать Сьюзи, становится ясно, что вот-вот появится невеста. Как Рейчел и просила, за кафедрой я незаметно устанавливаю монопод — это то же самое, что и тренога, только с одной опорой. Она пояснила, что ее 85-миллиметровый объектив с диафрагмой F 1.2 — предел мечтаний любого фотографа: он пропускает много естественного света, так что вспышка ей не понадобится до первого танца и будет нужна только на танцполе, чтобы схватывать кадры в движении.

Несколько раз фотографирую мать Сьюзи и иду ждать на церковное крыльцо. Пытаясь успокоиться, делаю глубокий вдох. Все хорошо. Я со всем справляюсь.

Через несколько минут появляется Рейчел. Сьюзи, ее отец и подружка невесты, одетая в темно-розовое винтажное кружевное платье, идут к церкви из родительского дома, и я с улыбкой наблюдаю, как Рейчел, фотографируя их, пятится, но не теряет почвы под ногами.

Сьюзи выглядит так великолепно, что отвисает челюсть. Мария сделала ей завивку, распустив превосходные кудри по плечам золотистым водопадом. Тонкое кружево и диадема, какую обычно носят юные модницы, заменяют традиционную фату, а слева голову украшает объемный цветок из белого шелка. Ее длинная узкая юбка сшита из белого кружева, а корсет без бретелек, как я заметила раньше, обшит десятком миниатюрных цветов из кружева.

Рейчел поворачивается и направляется ко мне, ступая по сырой траве.

— Удачи! — громко шепчет она. — Не забудь: нужна его реакция! — вновь подчеркивает она, поравнявшись со мной и торопясь войти в церковь.

— Не забуду, — обещаю я, но ее уже и след простыл.

Я подношу фотоаппарат к лицу и наблюдаю сквозь видоискатель, как ко мне приближается Сьюзи со своей свитой. Еще раз щелкаю затвором, заслышав мелодию органа и собравшись снова зайти в церковь.

Меня обдает волной холода. Музыка заполняет мое сознание и разливается по всему телу, и где-то минуту я чувствую себя так, будто вот-вот упаду в обморок.

Я заставляю себя сосредоточиться. Ищу глазами Майка, стараясь выбросить из головы навязчивую мелодию и торопясь занять место с другой стороны церкви. Рейчел особо подчеркивала, что самое главное — сфотографировать этот момент на торжестве. Сьюзи уже вошла в церковь, и теперь моя единственная цель — запечатлеть лицо Майка в ту секунду, когда он увидит невесту. По словам Рейчел, этот самый снимок — и еще тот, который соответственно делает она, когда невеста встречается взглядом с мужчиной, которому она вот-вот принесет клятву верности на всю оставшуюся жизнь, — многие пары считают самым сокровенным. Так что половина успеха зависит от меня.

Органист исполняет бравурный свадебный марш Вагнера, а я собираюсь с духом и концентрируюсь. Навожу объектив на лицо Майка, собираясь снять его крупным планом, а он медленно поворачивается, чтобы увидеть, как его невеста идет к алтарю. Кто-то поднимает над головой свой iPad и загораживает весь вид. Черт возьми! Невеста идет мимо, и я бросаюсь в левую сторону, чтобы ничто не помешало снять жениха. Краешком глаза наблюдаю, как проплывает белое пятно. Щелкаю объективом, как только выражение лица Майка смягчается, а глаза наполняются слезами. Я знаю, что справилась: я сделала свое дело. Меня переполняет радость.

Не сказала бы, что все происходящее после этого момента доставляет мне чересчур много удовольствия, но становится намного легче, и в какой-то мере утешает, что мне надо работать. Делаю несколько снимков общим планом, когда жених и невеста стоят перед алтарем, обрамленным россыпью зеленых и белых цветов, которые также свисают с каждой второй скамьи. Меня больше не пугает звук затвора, и время от времени я снимаю крупным планом гостей, которые промокают глаза платочками, не догадываясь о том, что попали в объектив, а также пару шустрых деток, которые выглядывают из-за плеч родителей, чтобы рассмотреть меня. Я стараюсь не путаться у Рейчел под ногами, чтобы ничто ей не мешало выполнять свою работу на передовой позиции.

Но совсем скоро наступает мой черед занять центральное положение. Нужно сфотографировать жениха и невесту, когда они идут к выходу по проходу между скамьями уже как муж и жена. Кажется, что стук сердца заглушает так хорошо знакомый мне «Свадебный марш» Мендельсона, когда Майк и Сьюзи счастливо шагают в мою сторону, то и дело останавливаясь, чтобы принять поздравления своих друзей и родственников. Наконец молодожены минуют последнюю скамью, и я фотографирую их, толкая спиной тяжелые деревянные двери и оказываясь на ослепительном солнечном свету. Они захлопываются передо мной, а затем распахиваются, выпуская наружу Сьюзи и Майка. Новоиспеченный муж с видом победителя задирает кулак в воздух и кричит во весь голос: «ДА!»

Прямо передо мной он запечатлевает на ее губах поцелуй, и я, пытаясь сдержать радостный смех, непрерывно снимаю каждую счастливую долю секунды.

Прочие гости поспешно следуют за ними, и вскоре Рейчел оказывается рядом со мной.

— Поймала? — спрашивает она.

Как я поняла, речь идет о реакции жениха, и я радостно киваю, испытывая легкое головокружение от блаженного чувства свободы. Я сделала это. Я справилась.

Она смеется, не совсем верно истолковав мою реакцию.

— Удовольствие получила?

— Да. — Мои глаза застилают слезы. Оглядываясь назад, понимаю, что почти справилась.

Она похлопывает меня по плечу.

— Я очень рада это слышать. Но еще не все позади, — весело напоминает она.

Сложная часть — позади.

…………….

Свадьбу празднуют в роскошном пабе, расположенном чуть выше по улице, куда я и направляюсь, пока Рейчел ведет фотосъемку вне стен церкви. Равномерный гул голосов не стихает ни на секунду, пока сотрудники — все как один оживленные и приветливые — завершают сервировку столов и наполняют бокалы шампанским. Где-то минуту я бездвижно стою и осматриваюсь, пытаясь проникнуться атмосферой. Благодаря потертым половицам, открытым каминам, флокированным обоям и картинам, украшающим стены, в баре царит неповторимая обстановка потертого шика и винтажности. Столики накрыты кружевными скатертями, а в центре каждого стоят незатейливые бело-серебристые горшки с бело-зелеными букетиками. То и дело вспыхивают огоньки: один из сотрудников обходит помещение, помещая чайные свечи в стеклянные серебристо-зеленые подсвечники и поджигая их. На столике, расположенном рядом с выходом, стоит вычурная клетка для птиц, чтобы гости складывали в нее свадебные открытки, а рядом с ней — три свадебных торта разных высоты и цвета, и каждый занимает отдельную хрустальную подставку. Они покрыты толстым слоем волнистой глазури — розовой, бледно-желтой и белой. Торты украшены россыпью крошечных белых цветов.