Тринадцать свадеб - Пейдж Тун

— Что? Просто безобразие!

Она поджимает губы.

— Я собиралась тебе сказать, что твоя мама оставила по телефону для тебя сообщение.

— Что она сказала? — с опаской спрашиваю я.

— Она сказала, что просто хочет связаться с тобой. Хотела поздороваться.

Значит, ничего серьезного.

— Хорошего дня. Удачи во всем!

— Спасибо.

Она мне точно пригодится.

— Какие ощущения? — спрашивает Мария у невесты Сьюзи, накладывая тональный крем на ее бледное личико.

— Волнуюсь, — признается Сьюзи.

Да, я бы тоже нервничала, если бы вот-вот собиралась связать себя с другим человеком законными узами на всю оставшуюся жизнь. Впрочем, всегда есть такая штука, как развод, на тот случай, если все пошло не так.

— Это хороший знак, — приободряет ее Мария. — По-моему, волнение как раз и помогает полностью прочувствовать такое событие.

Она и вправду так считает? Что ж, что до меня — мои нервы просто на пределе. И я не уверена, что именно это торжество я хочу прочувствовать.

— С виду ты сияешь от счастья, — мягко говорит Рейчел, делая очередной снимок.

Я сижу в углу, просто наблюдая и стараясь не мешаться. Рейчел перемещается к свадебному платью, которое висит за дверью.

— Поправь, пожалуйста, занавески, свет станет мягче, — обращается она ко мне.

Я поднимаюсь и немного сдвигаю их, а Рейчел принимается фотографировать изящные кружева, украшающие корсаж. Не терпится увидеть, как он будет смотреться на Сьюзи.

Рейчел щелкает несколько раз, чтобы запечатлеть туфли невесты и обручальное кольцо ее бабушки, вшитое в подвязку. Мать Сьюзи приносит чай, и каждой из нас достается по чашке. Я не ожидала, что обстановка будет настолько непринужденной.

Оживает дверной звонок, оповещая, что пришла единственная подружка невесты, и атмосфера становится намного оживленнее. Она милая и доброжелательная девушка. Но чем скорее приближается торжественное событие, тем сильнее накаляется атмосфера: проходит совсем немного времени, и в воздухе буквально прорезаются электрические искры.

— Тебе пора идти, — улыбаясь, вполголоса произносит Рейчел, а Мария тем временем добавляет последние штрихи к макияжу невесты.

Она провожает меня до двери, и я снова начинаю волноваться.

— Не забудь, что нужны детали, — напоминает она. — Цветы, свечи, орган.

Меня пронзает страх.

— Орден Службы, витражи… — продолжает она.

Я быстро прихожу в себя и качаю головой.

— Я не забуду.

— Постарайся поймать момент, когда появится жених, если там его еще нет, и фотографируй как можно больше гостей. Не нужно их просить позировать, но если они сами попросят сфотографировать их — так и делай.

— Помню, — отвечаю, теперь уже быстро кивая.

— И постарайся ухватить его реакцию, — со всей серьезностью убеждает меня Рейчел.

— Сделаю, — обещаю я ей.

— В общем, старайся, — повторяет она, на этот раз ободряюще пожимая мое плечо. Я так понимаю, она беспокоится не меньше меня по поводу моих способностей.

До церкви от дома родителей Сьюзи идти всего лишь минуты три по усеянному росой тротуару. Утром, когда мы приехали, земля была покрыта льдом, а теперь, как и бывает в конце марта, он тает под лучами солнца. Голубое небо исчерчено почти прозрачными белыми облаками. На этой неделе стояла пасмурная и морозная погода. Разве Сьюзи и Майк не самые везучие молодожены на свете? Втягиваю свежий весенний воздух и вслушиваюсь в мелодию, которую напевают птицы, приютившиеся в деревьях неподалеку. Миную крытый соломой — красивый, словно из сказки — крошечный домик, притаившийся за низенькой оградой, перед которой выстроились в ряд ярко-желтые нарциссы, и в необъяснимом порыве несколько раз щелкаю фотоаппаратом. Эта прелестная староанглийская деревенька словно сошла с открытки. Я заворачиваю за угол, и передо мной вырастает серый, покрытый шифером, шпиль церкви, сияющий в лучах солнца.

Удалившись со света, ныряю в тень, отбрасываемую каменной церквушкой, и с тревогой в душе ступаю по асфальтированной дорожке, которая змейкой бежит к входу. Делаю глубокий вдох, пытаясь унять дрожь.

Бронте, возьми себя в руки. Соберись. Я останавливаюсь посреди дорожки, закрываю глаза и пытаюсь вернуть свое самообладание.

— Добрый день! — до меня вдруг доносится жизнерадостный голос. Я оглядываюсь и вижу церковного помощника, который застыл в ожидании у входа со стопкой простыней в руках.

— Добрый, — поспешно откликаюсь я.

— Жених или невеста? — весело спрашивает он.

— Фотограф, — отвечаю, и он расплывается в улыбке.

— Прекрасно.

Заставляю себя улыбнуться ему в ответ, проходя мимо в церковь. Я долгие-долгие годы не заходила в храм — Полли и Грант бракосочетались в загсе. Делаю мелкие, резкие вдохи: воздух здесь холодный и сырой. От затхлого запаха я чувствую головокружение. Почему церкви пахнут так одинаково, даже если их разделяют целые океаны?

Ничего страшного. Все хорошо. Я озираюсь по сторонам. В церкви просторно и веет прохладой; здесь серый каменный пол, стены из кремового известняка и огромные сводчатые витражи.

На скамьях со спинкой уже расположился примерно десяток гостей, время от времени тихо переговаривающихся друг с другом. Здесь царит благоговейная тишина, лишь изредка нарушаемая приглушенными голосами.

Мой отец частенько приговаривал, что церкви походят на библиотеки. Но он ошибался. Ничего подобного. Как раз в библиотеках мне бывать нравится.

Рейчел уже встречалась с приходским священником, но мне она сказала, чтобы я сама представилась. Меня окатывает волной облегчения, когда я вижу перед собой женщину. Она радушно приветствует меня.

— Я буду держаться в сторонке, — немного успокоившись, обещаю ей. — Не помешаю вам.

Рейчел говорила, что священники в целом относятся к ней благосклонно, потому что она снимает без вспышки, не срывает церемонию и не бегает, как безумная, по всей церкви. Нас ведь двое — благодаря этому она может стоять у кафедры проповедника, не сходя с места.

Под грузом ответственности, который лег на мои плечи, мне становится легче сконцентрироваться. Я сумею это сделать. Сумею.

Жених еще не пришел, так что я фотографирую разные мелочи. Сначала кажется, что затвор фотоаппарата закрывается слишком громко, и я вздрагиваю при каждом щелчке, но после нескольких снимков я привыкаю к звуку. Я запечатлела несколько превосходно составленных букетов из белых нарциссов, гиацинтов и ярко-зеленой калины, которые свисают с краев церковных скамеек, раскрывая всю свою прелесть в лучах солнца, струящихся сквозь витражи. Пересилив себя, иду к алтарю и несколько раз пытаюсь захватить в объектив как можно больше цветов, а также сверкающие серебристые подсвечники, расставленные на престоле. Сердце стучит где-то в горле, когда я несколько раз поспешно щелкаю затвором, снимая орган, его блестящие позолоченные трубы и до боли знакомые мануалы с черными и кремовыми клавишами. Когда появляется жених, я отступаю от алтаря по направлению к нефу, выдыхая воздух, только сейчас догадавшись, что стояла, задержав дыхание.