Невыносимая мисс Пэг - Ксения Мирошник

Досчитав до пяти, я успокоила дыхание и снова выглянула. Коридор уже был пуст, только одна из дверей как раз закрывалась за спиной Армана, как я полагала. Оглядевшись по сторонам, очень тихо подошла к этой самой двери и аккуратно, чтобы она, не приведи господь, не скрипнула, приоткрыла ее. За ней было что-то вроде курительной комнаты, где мужчины ведут свои долгие разговоры вдали от посторонних глаз и ушей.

– Зачем ты пришел? – Голос Армана прозвучал сурово.

– Не волнуйся, я не выдам твоего глупого убежища. – Второй голос тоже принадлежал мужчине. В нем была слышна насмешка, если не откровенная издевка. – Никогда не понимал, зачем ты вечно скрываешься? Ну да ладно, не о том сейчас.

В разговоре образовалась пауза, я тут же насторожилась. Но, когда собеседник Дюваля продолжил говорить, расслабилась и еще совсем чуть-чуть приоткрыла дверь, желая не только слышать, но и видеть происходящее.

– Нам не понравилась эта статья! – Тон говорившего изменился. В нем больше не было веселья, только угроза.

– Я и не ждал ничего другого! – ничуть не испугавшись, ответил Арман. – Но вы можете быть уверены, что я не имею к этому ни малейшего отношения!

– А ты сам уверен?

В этот момент мое сердце дрогнуло, потому что я смогла наконец увидеть лицо Армана, которое застыло и превратилось в гипсовую маску. По моей спине пробежал неприятный холодок.

– Не начинай! – ледяным тоном, ответил Арман.

– Я не утверждаю, что…

– Я сказал – довольно! – гневно рявкнул Арман, и я по-настоящему испугалась.

– Хорошо, – согласился его собеседник и подошел ближе.

Этот мужчина оказался не менее привлекательным, чем Арман, даже более. Такой же высокий, темноглазый и темноволосый. Только его привлекательность была холодной, немного надменной. Он выглядел так, будто сошел с картинки модного журнала. Мужчина без изъяна, без каких-либо внешних недостатков. Я без труда узнала его. Патрис Дюваль был похож на своего брата, но Арман казался более живым, более настоящим и правдоподобным. Я не могла найти подходящих слов, чтобы охарактеризовать эти отличия между братьями.

– Я не буду говорить о неприятных для тебя вещах, Арман, но отец хочет, чтобы ты встретился с полицией и разъяснил все, что потребуется. Опровержением статьи он займется сам.

Последние слова Патриса заставили меня зажать рот рукой, чтобы подавить испуганный возглас. У меня получилось, но Арман на мгновение повернул голову к двери, будто услышал меня или почувствовал мое присутствие. Снова пришлось спрятаться, чтобы не быть постыдно пойманной за подслушиванием.

– Черт, – сказал он, но я так и не поняла, к чему именно относилось ругательство. – Как он хочет добиться опровержения?

– Я сказал тебе, что ты должен поговорить с полицией, а тебя волнует только статья? – удивился Патрис. – Этот вопрос не должен тебя занимать. У отца свои методы. Он докопается до сути, ты же знаешь!

Я заметила, как заиграли желваки на лице Армана, как он сжал кулаки, справляясь с эмоциями. Но вот что это были за эмоции, как ни старалась, понять не смогла.

– Передай отцу, что я завтра же поговорю с комиссаром, который ведет это дело.

– Отлично, – ответил его брат и направился к двери.

Как только могла быстро и тихо я покинула коридор и направилась к ресторану, но прямо в дверях меня окликнул голос Патриса Дюваля:

– Мадемуазель Пэг!

Очень медленно я повернулась, проклиная себя за нерасторопность. Прежде чем взглянуть мужчине в лицо, я собрала всю волю в кулак и изобразила удивление. Оба брата взирали на меня с разными выражениями на лицах: Арман был крайне недоволен, Патрис не скрывал любопытства, рассматривая меня.

– Какая интересная встреча, а мы как раз говорили о вас!

– Мы знакомы? – Я приподняла брови, чувствуя, как внутри все сжимается в комок.

– Вы написали такую громкую статью о моем брате!

Справиться с собой было крайне непросто, но от этого зависело очень многое. Я понятия не имела, стоит ли давать понять старшему Дювалю, что мы с Арманом уже образовали некий тандем для исправления сложившейся ситуации. Невольно бросила взгляд на Армана, который едва заметно отрицательно мотнул головой, будто прочитал мои мысли.

– Мсье Патрис Дюваль, я полагаю?

Мужчина шагнул ко мне и оказался настолько близко, что если бы я постаралась, то могла бы услышать биение его сердца. Стало очень неуютно, но я заставила себя остаться на месте. Близость этого человека, в глазах которого читалась явная угроза, давила на меня, как каменная стена. Мне казалось, что Патрис Дюваль душит меня этим взглядом. Страх был настолько реальным, что я ощутила, как воздух покидает легкие. Тело бросило в жар, но я продолжала упрямо стоять, не пытаясь отстраниться.

– Эта статья не сойдет вам с рук! – очень тихо, но очень жестко сказал он. – Вы заплатите за клевету!

– Это угроза? – неживым, но недрогнувшим голосом спросила я.

– Понимайте, как хотите!

Только после этих слов он отошел, освобождая пространство вокруг меня и будто впуская в него недостающий кислород. Патрис бросил взгляд на брата и вышел из отеля. Напряжение, завладевшее моим телом, разом отпустило, ноги подогнулись, но я устояла.

– Я просил вас оставаться на месте, Долли! – подавляя ярость, процедил Дюваль.

– Я… я ходила в уборную, – все еще пытаясь отойти от неприятной встречи, солгала я.

Не думаю, что Арман поверил, но говорить больше ничего не стал. Продолжить ужин я отказалась, желая как можно быстрее оказаться дома. Арман вновь попросил меня не предпринимать никаких действий, не предупредив сначала его, на что я автоматически согласилась, не способная обдумывать его просьбу.

В такси постоянно думала о разговоре братьев. О каких-то странных намеках Патриса на что-то, о чем Арман не хотел вспоминать. Вопрос «А ты сам уверен?» постоянно вертелся в голове, вызывая противоречивые чувства. Патрис мог предположить, что Арман действительно изнасиловал и убил Кароль? Тогда почему вопрос стоял именно так? Уверен ли он? Как можно убить человека и не быть уверенным в том, делал ли это или нет? Впервые в душе появились сомнения. Я постаралась прислушаться к себе. Что заставило меня увериться в невиновности Дюваля? Его притягательность и мое нежелание верить, что он мог это сделать? Или что-то другое? А если мог?

Эта мысль причинила почти физическую боль. Но почему? Арман Дюваль был чужим человеком, незнакомцем, о котором я вообще ничего не знала. Этот человек умело скрывает свои чувства, умеет их контролировать, когда нужно, играет людьми, обладает властью. Может нравиться и пугать одновременно. Гремучая смесь.

Ведь было же что-то, что заставило его брата предположить причастность Армана к случившемуся. На бульвар Монпарнас я прибыла разбитой и уставшей. Голова гудела от мыслей, страхов и недобрых предчувствий. У дома бросила взгляд на окна квартиры мсье Броссара. В них горел свет. Войдя в парадную, я свернула к его дверям. Они, как всегда, были открыты.