Итальянский темперамент - Джоанна Лэнгтон

Это не было правдой. Она порвала с ним за год до того, как поступила на работу к Винченцо, но Саймон смотрел на прошлое именно так.

— И собираюсь сделать это еще раз, — с расстановкой произнес Винченцо.

— Прекратите это… оба и немедленно! — Марша боялась того, что может последовать дольше. — Вас увидят дети… Вы что, с ума посходили?

Винченцо напрягся, но почти в тот же момент Саймон бросился на него. Марша не поняла, как все произошло, но Винченцо мгновенно отскочил в сторону и с силой ударил противника в живот. Саймон застонал и упал на землю. Винченцо обошел его и крепко схватил Маршу за руку. Она дрожала всем телом.

— Пойдем в машину, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Потому что если этот тип очнется, я его об стену разможу!

— Я не могу… я должна присматривать за детьми!

— Прокатитесь, Марша. Остыньте немного, — совсем некстати вмешался Джеральд.

Марша взбунтовалась. К черту всех этих мужчин! — подумала она с яростью.

— У меня нет ни малейшего намерения уезжать с этим человеком, а если драка продолжится, я остужу кое-кого из садового шланга! — заверила она, обводя всех троих ненавидящим взглядом.

Но Винченцо просто подхватил ее и бросил, словно тюк, на пассажирское сиденье «феррари». Прежде чем она успела опомниться от неожиданности, он уже сидел рядом с ней.

— Выпусти меня из машины сию же секунду!

— Ты сама во всем виновата, поэтому заслужила все, что получила, — отрубил он.

Марша в отчаянии попыталась выбраться из машины, но дверь была закрыта. Заехав под прикрытие растущих возле ворот кустов, Винченцо остановился и, повернувшись к ней, прожег ее насквозь своим черным взором.

— Ты давно знакома с Форбсом? — грубо спросил он.

— Не твое дело…

Протянув длинную руку, Винченцо запустил пальцы в копну ее растрепавшихся золотистых волос, не давая ей уклониться. От него исходила такая дикая свирепость, что у нее перехватило дыхание.

— Не смей так разговаривать со мной, — предупредил он ее срывающимся голосом. — Я на пределе, и ты пожалеешь, если я не сдержусь.

— Ты не имел никакого права приезжать сюда, — сказала она, задыхаясь и пытаясь справится со своим возбуждением.

— А почему нет? — Он провел большим пальцем по контуру ее подрагивающей нижней губы, и тело Марши ответило на это лихорадочной дрожью.

— Хорошо, я принимаю твой вызов. Давай, выкладывай все, что у тебя есть против меня, — сказала она, запинаясь.

— Нет. Это конфиденциальная информация, и она находится в безопасном месте, — отрезал он.

— Тогда передай ее властям, — посоветовала Марша. — Пусть мне будет еще хуже…

— А может быть, сделать как лучше? — Нагнувшись к ней, он нежно провел большим пальцем по ее щеке.

Марша услышала лихорадочный стук своего сердца. Ее охватило непреодолимое томление, все тело отяжелело. Она судорожно вздохнула, чувствуя внезапное неистовство, переходящее в напряженное сексуальное ожидание. Утонув в его завораживающих темных глазах. Марша поняла, что не может справиться с собой. Непреодолимое желание прикоснуться к нему причиняло ей боль, настоящую физическую боль, но противиться ему было невозможно.

— Это не обязательно даже будет лучшее, на что я способен, — низким голосом прошептал Винченцо. Густые ресницы, затеняющие его глаза, делали его взгляд еще более чувственным. — Единственная вещь, которую я от тебя всегда получал, было откровенное… Да о чем я говорю? С этим ведь ты справиться не можешь. А я могу…

— Ты так думаешь? — Марша была сейчас словно в другом мире, мире чувств, а не мыслей. Поднявшись словно автомат, ее рука стыдливо скользнула по его гладкому, чисто выбритому подбородку. Кончики ее пальцев пробежали по высоким скулам. Раздувшиеся ноздри уловили дразнящий запах — аромат мужчины. Эти прикосновения только возбудили чувственный голод, который Марша всегда испытывала рядом с Винченцо.

Прежде чем она с большой неохотой решилась оторвать руку, Винченцо опустил голову и поймал губами ее пальцы. От вспышки непереносимого возбуждения она даже прикрыла глаза, а он начал их сосать — сначала один, потом другой. Дыхание Марши участилось, в горле пересохло, и по всему ее лихорадочно дрожащему телу словно разлилась огненная лава.

— Винченцо… — Она прильнула к нему, страстно желая быть как можно ближе.

Его рука сжалась, больно защемив волосы, это заставило Маршу открыть глаза.

— Боже мой! Как я хочу тебя! — пробормотал он с первобытной страстью, потрясшей ее до глубины души. — Но потом ты будешь делать то же самое с этим Форбсом. Мне кажется, что это так. В конце концов, он похож на человека, способного предложить тебе выйти за него замуж. Неудивительно, что ты не хотела, чтобы я нашел тебя.

— Это совсем не так… — Самая простая мысль сейчас требовала от нее непосильного напряжения. Все тело изнывало от желания, такого невыносимого, что оно не оставляло места больше ни для чего иного.

— Связь со мной или брак с ним, выбирай… — растягивая слова, насмешливо произнес Винченцо.

— Саймон мне не любовник…

— Всего лишь пока кандидат на место в твоей постели? — грубо рассмеялся Винченцо, и на его лице появилась циничная, презрительная ухмылка. — И много еще их у тебя? Ты завралась, моя милая крошка. Старый Шульц и твоя скромная работенка, где, не вмешайся я, у тебя, без сомнения, все шло бы как по маслу. И тут тоже… Кстати, это его дом?

Это напоминание взбесило Маршу. Как она могла, хотя бы даже на мгновение, забыть, что он о ней думает? И все же она забыла, забыла так основательно, что могла бы заняться с ним любовью прямо здесь, в машине. По всему телу пробежали мурашки от стыда за такую неспособность противостоять жгучему желанию, которое Винченцо возбуждал у нее, когда только хотел.

— Нет.

— Может быть, он просто пока недостаточно состоятелен для тебя — какой-нибудь агент по страховке газовых плит? А кто владелец этого дома?

— Я тебе не скажу. — Внезапно почувствовав холод, она сжалась в комочек, смутно понимая, что все это — не более чем следствие перенесенного потрясения.

— Я могу это узнать. И ты это отлично знаешь.

— Пожалуйста, оставь меня в покое, — неожиданно взмолилась Марша. — Уезжай и забудь, что ты когда-то знал меня.

— Я сделаю это только после того, как ты проведешь достаточно времени в моей постели, — твердо выговаривая каждое слово, заявил Винченцо.

— Этого не будет.

— Но ты так хочешь меня, что ничего не сможешь с собой поделать.

— Я совсем не такая, как ты считаешь, — напряженно прошептала она. — Не понимаю, за что ты меня так ненавидишь?

— Когда-нибудь, когда у меня будет особенно плохое настроение, я, может быть, и скажу это тебе. — После этих слов его лицо словно окаменело.