Призванная. Когда закончится время - Гуля Рыжих

– Это для твоей раны. Энэй заживляет раны и останавливает гниение плоти.

Вот черт! Я крепче сжала кулак. Если Макс сейчас же начнёт меня перевязывать, все пропало! Мое волнение не осталось незамеченным, и какое-то время он сверлил меня взглядом, после чего, отложил желтые целебные травки в сторону.

– Это для нашего обеда, – улыбнулся он и пошел к еде, дав время разобраться с собой. Улыбнулся? Мы точно с тем Максом, угрюмым и хмурым, вышли из леса?

Пока он отвлекся на готовку, я снова занялась этим проклятым камешком. Плохой из меня врун, всегда проигрываю в «Мафию», так что даже не сомневаюсь в том, что плохо изобразила спокойствие. Куда же забросить чертов кулон? Лужайка была зеленой, цветущей. Закинь я его в траву, он тут же затеряется. Я уже отвела руку, чтобы отбросить источник будущих проблем подальше, и остановилась. Это перестало казаться мне хорошей идеей. Интуиция? А, может, девчачья страсть к побрякушкам? Я зло хмыкнула.

– Ами? – Сестренка непонимающе смотрела на меня. Я так следила за Максом, что совсем забыла о ней.

– Пчела, кажется, – соврала, отмахнувшись пару раз от несуществующего насекомого, продолжая сжимать кулак.

Как только сестра потеряла ко мне интерес, я, так и не придумав, что же делать со своим презентом, повесила камень на шею и заправила под платье.

Макс посыпал дичь травками, отчего она стала еще ароматней.

– Пару минут, и будем есть, – повернулся он, довольный собой. – А пока перевяжем твою руку.

Успела!

– Мне снова рвать платье?

Он засмеялся.

– Давай прибережем его. Ты еще не со всеми нашими монстрами познакомилась. Без юбки будет неудобно, – улыбнулся он. Я грозно стрельнула в него глазами.

– Нечем будет перевязываться. – Макс засмеялся еще веселее.

Хотя мне и не понравилась его шутка, я тоже улыбнулась. Сегодня от холода в глазах Макса не осталось и следа. Они были добрыми и весёлыми. Я даже засомневалась, он ли это. Только цвет не изменился, такой же серый.

Мне было неловко. Я не успела обдумать случившееся и как-то определиться с тем, что делать дальше. События так быстро сменяли друг друга, что времени на обдумывание в принципе не оставалось, только успевай приспосабливаться.

Мы сели, и я протянула руку. Он осторожно начал развязывать импровизированный бинт. Движения были мягкими, но все же доставляли боль. Я зашипела.

– Не смотри на меня так. Я не лекарь, – вернул он мне мои же слова.

– Мне казалось, от моей руки ничего не останется.

– Волк порвал только кожу, не задев сухожилия и вены. Болеть будет, но рука не откажет. Тебе повезло, – сказал он серьезно, отвернув в последний раз ткань и открыв рану. Выглядела она не очень страшно, но я все равно отвернулась.

– Боюсь крови.

– Моих ран ты не пугалась, – произнес он сухо.

Я посмотрела на него, пытаясь понять, какие именно раны он имеет в виду.

– Просто не могла. Тебе нужна была помощь. А сейчас могу. Тем более, это моя кровь. Ой! – застонала я. – Кажется, мне сейчас станет дурно.

Стараясь дышать глубже, и не видеть крови, я уставилась на своего спасителя… или мучителя в данный момент. Макс капал на неё соком желтой травки.

– Тебе, и правда, плохо! – удивился он.

И снова эмоции на его лице.

– Угу, – простонала я.

– Как-то я поранила ногу, и от вида окровавленной лодыжки она потеряла сознание, – вставила Лина. – Вот так! Взяла да упала рядом со мной.

– Да? – спросил Макс, пряча усмешку. Мне ничего не оставалось, кроме как, признаться. Ну, Лина!

– Да. Лина закричала во дворе, и я побежала. Она лежала на земле. Я хотела помочь, но вместо этого, увидев рану, упала рядом без сознания. Хорошо, мама была дома и тоже вышла на крик.

– Мама? – спросила Лина, нахмурив бровки.

– Она рассказывала, что в тот миг, когда увидела одну дочь в крови, а вторую, лежащую без движения, чуть с ума не сошла.

Макс слушал, заматывая мою руку тем же куском ткани, предварительно плотно обложив ее неизвестной травой. Иногда он отвлекался от своего занятия, поглядывая на Лину.

– Спасибо, – поблагодарила я.

– Вернул должок.

– В таком случае, я с тобой не рассчитаюсь. Сколько раз ты нас уже спас? – улыбнулась я. Он тоже улыбнулся, отведя взгляд от Лины. Сестренка зачем-то отсела.

– Ты уже его вернула, – тихо ответил он.

– Когда это? – не поняла я, но отвлеклась, и схватила Макса за локоть. – Постой! Твоя рука зажила. Но как?

На том месте, где были его раны, красовался ровненький розовый рубец.

– Раны на мне не задерживаются, – ответил он, отдернув руку и помрачнев.

– Насколько быстро? Тебе нужна была моя помощь или нет?

Он посмотрел на меня долгим взглядом.

– Птица готова. – сказал он, и встал, явно не собираясь отвечать. Хотя и так понятно, что нет.

Мы устроились на земле. Макс орудовал маленьким ножиком, отрезая кусок за куском и протягивая нам. Мясо было невероятно вкусным. Отсутствие соли с лихвой окупалось душистыми и пряными травами. Первое время мы только жевали, наконец-то набивая пустые желудки.

– Тогда почему ты позволил перевязать тебя? – спросила я, когда смогла оторваться от еды.

– Ты была настойчива, – усмехнулся Макс, не отрываясь от сочного куска мяса.

Лично я считала, что была больше напугана, чем настойчива.

– У тебя на руке остался красивый след, а на лице – нет. Ты не смог себя вылечить? – спросила сестренка так, словно говорила о чем-то будничном.

– Лина! – одёрнула я ее.

– Знаешь, каждый, кто сказал или спросил нечто подобное, больше не ходит по земле, – серьезно проговорил он. Лина вытаращила на него глаза, перестав жевать, да и я, наверно, тоже. Мы нервно переглянулись.

– Ты, правда, всех их убил? – продолжила она. Я поперхнулась, услышав ее вопрос, и закашлялась.

– Нет. Не убивал, – Макс расхохотался и примирительно улыбнулся. – Наверно, просто не смог вылечить. Я не помню, как получил этот шрам, ровно, как и большую часть своей жизни.

Я облегчённо выдохнула, не забыв шикнуть на сестричку, а сама уже собиралась спросить, как так случилось, что он потерял память.

– Не спрашивай, не отвечу, – сказал он, предвещая мой вопрос.

Я приняла это, и мы стали есть, расхваливая кулинарные таланты Макса. Разговор перешёл в более спокойное русло, словно и не было предположения, что мы обедаем с убийцей. От голода мне казалось, что одной тушки нам не хватит, но я оказалась не права: первой сдалась Лина.