Мой ангел Крысолов - Ольга Родионова

— Я постараюсь, — кивнул Птичий Пастух.

— Я тебе помогу, — томно сказала Рада. — Подставлю плечо!

— Не понял? — Подорожник насупился.

— Я ранен, — напомнил Птичий Пастух слабым голосом. — Почти совершенно беспомощен и отчаянно нуждаюсь в женском плече!

— Птиц, хочешь мое плечо? — предложила Люция. — Или я могу одолжить тебе козу. Она сильная. И тоже женского рода, если для тебя это так важно.

Птичий Пастух вызывающе застонал.

— Меня никто не понимает, — объявил он, разваливаясь на теплых камнях. — Алиса!.. Куда ты уходишь, принцесса? Ты тоже решила меня унизить и растоптать?

— Хватит пасяничать, — строго сказала Рада. — Ты что, не слышал, ей Учитель велел зайти в нему в кабинет… я думаю, он хочет узнать, как ей удалось вывести Умника.

Корабельнику действительно хотелось это узнать. Несмотря на то, что и он, и Лекарь присутствовали в тот момент в лазарете, они ничего не поняли. И это тревожило Учителя больше всего.

— Садитесь, — он кивнул на диван, покрытый толстым вытертым ковром.

Алиса и Умник смирно уселись рядышком, как дети. Взгляды обоих были прикованы к высокой фигуре Учителя — тот застыл у окна, вглядываясь в небо, и, казалось, забыл, зачем их позвал. Наконец, Корабельник обернулся, и Алису поразило выражение его лица: он выглядел настолько измученным, что казалось странным, как он до сих пор держится на ногах.

— Ну, что ж, — сказал он устало. — А теперь расскажи мне, Умник, что случилось. Где ты был, на что это было похоже, и как Алисе удалось тебя вывести.

Умник задумался, потом неловко пожал плечами.

— Я ведь почти ничего не помню. Сначала вообще ничего. Потом… потом был сад. Очень странный сад, Учитель. Не такой, как в городе. Мне кажется, раньше, до Провала, здесь, в замке был похожий сад. Ну, помните, там, где сейчас все заросло терновником и кругом ямы и болото?.. Там остались куски каменной кладки, осколки статуй… А в том саду, где я был, все это выглядит довольно старым, но целым. Это очень красиво, Учитель. Розы. Маленький фонтан — в нем золотые рыбки и статуя мальчика с дельфином. Дорожки… терракотовая плитка и желтый песчаник. Ивы над прудом — огромные старые ивы с длинными узкими листьями: когда дует ветер, листья поворачиваются серебристой изнанкой. Я не помню, что я там делал. Кажется, просто ходил по дорожкам. Или сидел на берегу пруда. Там никого больше не было, в этом саду, только я. Потом пришла почему-то Нета. Она стояла там… между двумя кустами роз, и спрашивала, не видал ли я ее братца Кая.

— Кто это — Кай? — резко спросил Корабельник.

Умник вздрогнул и как будто очнулся. Смущенно рассмеялся и покачал головой.

— Я не знаю, почему я так сказал. Глупость какая-то. Конечно, Нета спрашивала, не видел ли я в саду Тритона. Я сказал, что не видел. Она меня позвала домой, я хотел уже пойти за ней, но она вдруг повернулась и ушла. А потом… я слышал смех, но не видел, кто смеется. У меня заболела голова и, кажется, наступила ночь. Я не помню дальше. Я… упал. Потом пришла Алиса. Она стояла далеко от меня, за деревьями, и не видела меня. А я лежал и никак не мог подняться. Она меня звала, а я не мог ответить. Потом… я не знаю. Она меня нашла. Ты меня нашла? — Умник повернулся к Алисе и беспомощно, как ребенок, посмотрел на нее.

Алиса молча кивнула и взяла его за руку.

— Теперь ты, — Корабельник нервно хрустнул пальцами. — Рассказывай ты, Алиса.

— Ко мне подошла Нета, — сказала Алиса, не поднимая головы. — Я была в спальне… с Леем. Она… мы с ней поссорились из-за Тошки, ты знаешь. Она сказала — извините. Но не вышла из комнаты. Стояла и смотрела, бессовестная. Тогда… Лей оделся и ушел.

Умник сильно побледнел и потянул свои пальцы из ладони Алисы. Но она не пустила — накрыла его руку другой ладонью и прижала к груди. Корабельник отвернулся.

— Я спросила у Неты, что ей нужно, — быстро-быстро проговорила Алиса. — Она сказала — это тебе нужно, Алиса, а не мне. Она сказала — ты хочешь привести Умника назад?.. И я сказала — да, хочу.

Она помолчала, все так же прижимая к себе руку Умника, потом тихо продолжала:

— Нета… сказала мне, что я должна смотреть ему в глаза. Она сказала непонятную вещь: «Если долго вглядываться в бездну, будь готова к тому, что бездна начнет вглядываться в тебя». Она велела мне не бояться и все время звать Умника по имени. Если он не будет отзываться, все равно звать. Все равно. Еще она сказала, что, возможно, мне придется упасть в колодец. И тогда я окажусь в саду. Нета… она дала мне камешки. Обыкновенные, с пляжа. Она их собирает. Я спросила, зачем они мне, и она сказала, что, как только я окажусь в саду, я должна их бросать по пути. Ну, пока буду искать Умника. Потому что Крысолов, она сказала, любит играть с отродьями в детские игры. И без этих камешков я не найду дорогу обратно. Всё, больше она мне ничего… нет, еще она сказала, что, когда я найду Умника, я должна его держать. Так крепко, как могу. Ни за что не отпускать. И я держала. Всё так и было, как она говорила, только она не сказала, что это будет так страшно. Это было очень страшно, Учитель. Я все время слышала смех позади себя. Чужой смех. И в то же время очень знакомый какой-то… Когда я сорвалась в колодец — ты же помнишь, я все время смотрела Умнику в глаза, и вдруг меня унесло… туда. Я не знаю, как это получилось, но я больше не видела комнату, только колодец, страшно глубокий. Я все падала, падала, и мне казалось, что я уже умерла. Но я все время звала. А он не откликался. Потом я оказалась в саду, и там была ночь. Светлячки… очень красиво, но очень жутко. Потому что я все время слышала смех. И еще голос… Учитель! Он меня дразнил. «Съешь меня… выпей меня… Алиса, Алиса, Алиса!..» Я чуть не забыла бросать камешки. Ужас. Фу. Я, чтобы заглушить этот голос, стала кричать очень громко: «Умник, где ты! Умник!..» И наткнулась на него — он лежал возле пруда, как мертвый. Я… стала его целовать. И все время звала по имени. Когда он открыл глаза, я взяла его за руку и начала тянуть за собой. Он не упирался, но мне было почему-то очень тяжело его вести. И сделалось так темно. Я подумала, что мы обязательно заблудимся, и крикнула: «Нета!» — просто от отчаянья. И тут камешки… они засветились, как будто луна взошла. Их стало так хорошо видно. А голос опять засмеялся и сказал: «Гензель и Гретель!.. Ах, Нета!..» И наступило утро. И оказалось, что я сижу на койке в лазарете, а Умник… сидит рядом и смотрит на меня. Вот.

Алиса подняла голову и посмотрела Корабельнику в глаза.

— Я не знаю, что это было, Учитель. Я думаю… я думаю, что Нета как-то договорилась с Крысоловом. Я ее боюсь. Лучше бы она осталась здесь.

Рада устала, но виду не показывала.

Во-первых, Подорожник и так потихоньку забрал ее мешок и выложил из него половину барахла в свой собственный. А ведь Подорожник нес больше всех, и еще Петрушку. Дурачок периодически просился на землю и некоторое время бежал за отродьями на своих коротких ножках, но потом неизбежно начинал отставать, спотыкаться, и Подорожник снова брал его на плечи.