Женщина не прощает - Наталья Будянская

— Простите, но вы сами верите в алкогольное отравление мужа?

Вдова недобро на меня посмотрела и прошипела:

— Мы Лизоньке ничего не говорили. Для нее папа уехал в командировку. Не спрашивает большего, мы не говорим. Старшие мальчики в школе. Погодите, мультики включу, у нас будет около часа.

Я согласилась.

Константин Залевский был примерным семьянином, исполнительным, умным и честным сотрудником. Такому человеку спокойно можно было доверить любое дело и руководить на расстоянии. Зарабатывал неплохо, весь доход нес в семью. Завистников, недоброжелателей или открытых врагов у него не было. Любовниц и внебрачных детей тоже. Подпольных счетов в банках не имелось. Очень добропорядочная семья. И зацепиться не за что.

— Может, чаю? — предложила Жанна.

— Лучше кофе.

Жанна включила чайник, испустила тяжелый вздох и поправила фотографию покойного в черной рамке. Казалось, женщина не живет, а существует на земле. Интересно, я бы скорбила так о Вадиме?

— Жанночка, не хочу теребить ваши раны, но…

— Нет, я не верю в самоубийство или алкогольное отравление. Не мог он нас бросить, понимаете? Не мог. И не пил совсем.

Я думала о том же. И глядя на кудрявое синеглазое создание, смотрящее мультики и уплетающее конфеты, убеждалась в этом окончательно.

— Как думаете, у Константина были в последнее время какие-нибудь проблемы?

— Меня в полиции спрашивали. Нет. Я этого не заметила.

— Может, он встречался с кем-нибудь подозрительным, незнакомым?

— Не знаю. Мы никогда не обсуждали его работу. Костя был против. Работа на работе, а дома семья, дети.

— Может, звонил ему кто-то?

— Может, и звонил. Но только на мобильный. На домашний по работе ему не звонили никогда.

— И вы ничего не знаете?

— Нет.

Я в отчаянии заломила пальцы. Жанна налила в чашки кипяток и засыпала растворимый кофе.

«Надо было попросить чаю».

— Простите, вы никогда не интересовались, как у мужа дела на работе, что его волнует, что радует, как прошел день?

— Нет.

— А когда звонили на мобильный, слышали, о чем разговор?

— Нет, он уходит в другую комнату… Уходил…

— И никогда ничем не делился?

— По работе — нет.

— А что он вообще говорил в последнее время? — не выдержала я.

— Говорил, что любит нас.

— Он часто это повторяет? Повторял?

Я прикусила язык: об этом человеке теперь надо говорить лишь в прошедшем времени.

— Нет.

— Значит, он что-то чувствовал? — чуть не обрадовалась я.

— Возможно… Мне сейчас так кажется… Тогда я не придала этим признаниям никакого особого смысла.

— Ну, а еще что-то было? Что-то такое, чего тогда вы не заметили, а теперь связываете с его смертью?

— Подавленный какой-то был в последние два дня.

— Что же вы молчите? И что? Что это было? Вы спрашивали?

— Говорил, голова болит.

— И все?

— А что, у человека не может голова болеть?

Жанна недобро на меня взглянула. Конечно, голова может болеть и просто так. Вот, например, у Снежанки голова раньше болела от безделья. А теперь — оттого, что каждый раз ей надо придумывать новое алиби для встречи с любовником. И у меня болит из-за этого расследования, которое я на себя взвалила. А Жанне я, наверное, очень не нравлюсь. Ничего из себя выдавить не может, чтоб помочь распутать тайну смерти ее мужа.

— Вы хотите помочь следствию? — миролюбиво спросила я, заглядывая ей в глаза.

— Следствию? Дело закрыто. Костя в земле. Самоубийство — единственная версия.

— Я веду частное расследование.

— Вы?

— А что вы так удивляетесь?

— Зачем это вам?

Ее прямой вопрос смутил. Зачем это мне?

— Меня пытались отравить. На годовщине моей собственной свадьбы кто-то из наших гостей подсыпал мне яд. Ваш свекор обвинил моего мужа в преступлении, из-за которого умер Костя. Я хочу разобраться в этих тайнах и восстановить справедливость. Слишком плотные тучи сгустились над нашей семьей. И мне это не нравится. Чтобы пресечь новые жертвы, надо знать, откуда дует ветер. Боюсь, что это не последняя смерть. Мне кажется, ваш муж что-то знал, поэтому его убрали.

Жанна опустила глаза и стала разглядывать узоры на скатерти. Я очень надеялась, что она меня поняла и сейчас пытается что-то припомнить.

— Вам свой комплекс достроить важно, так? — вздохнула она.

— Без жертв. Три человека погибло. Что это, совпадение? Не надо нам строительства такой ценой. Константин знал эту стройку лучше всех.

— Ваш муж мне это тоже сказал.

— Вадим? Когда?

— На похоронах.

— Вот видите. Только не говорите Вадиму, что я здесь была, ладно?

— Да мне все равно.

Расспросив вдову, узнала, что таблетки от головной боли она сама мужу давала. Обычные таблетки, из аптеки. Их потом на экспертизу брали. Ничего подозрительного не нашли. Только алкогольное опьянение. Откуда оно у него взялось? Тем более, результаты вскрытия показали, что умер Залевский именно от того, что в легкие попала вода. Захлебнулся, одним словом. Утонул. И никаких синяков на теле, ушибов, дырочек или следов от уколов. Ничего. Его не убивали и труп в море не сбрасывали. Ну не мог же он добровольно пойти купаться в марте в одежде, приняв перед этим ведро водки? В таком случае, кто его загнал в море?

Куча вопросов без ответов.

— Мама, мультики закончились.

Лиза вернулась и стояла посреди кухни с перепачканными руками и ртом. Жанна умыла дочку и налила ребенку чаю. Я допила остывший кофе. Все указывало на то, что пора уходить. У порога я задала женщине еще один вопрос:

— Помните последний разговор с Костей, перед тем как вам сообщили, что он мертв?

— Да. Он позвонил и сказал, что задерживается на работе.

— Он всегда об этом предупреждал?

— Да.

— С кем он говорил в тот вечер, установлено?

— Он оставался в кабинете один. Все сотрудники разошлись по домам.

— А телефон?

— Что телефон?

— Полиция проверяла последние телефонные звонки? Входящие, исходящие?

— Да, показывали распечатку.

— Что-то необычное уловили?

— После того как он нам позвонил, был звонок другому оператору. «Киевстар» вроде бы.