Потерянные во времени - Мелисса де ла Круз

Оливер взял свои слова обратно. Это ад. Он точно знал, где находится. Здесь исполнилось его главное желание, сокровенная тайна, которую он похоронил в глубине души. Иначе он просто не смог бы отпраздновать со своим лучшим другом бракосочетание Шайлер. Увидев свою мечту воплощенной с такой жестокостью, Оливер вынужден был кое в чем себе признаться. Хотя его исцелили и он больше не погибает от страсти, не является ее фамильяром и Проводником, а выступает лишь в качестве старого товарища, он все равно любит Шайлер.

Возможно ли, чтобы любовь и желание не сопровождались болью? Фрейя, ведьма, с которой он познакомился в Ист-Виллидже, исцелила его, избавила кровь от метки фамильяра, но сердце Оливера всегда будет помнить и тосковать. Он знал, что будет без ума от Шайлер ван Ален до скончания дней.

– Не сердись, пожалуйста, а то я не выдержу. Я люблю Джека. Правда. Но когда я увидела тебя сегодня… Олли… прости.

«Шайлер» заглянула Оливеру в глаза, и у того перехватило дыхание.

– За что? – спросил юноша и вдруг осознал, что они заново прокручивают разговор, состоявшийся накануне заключения уз, только в этот раз Оливер заранее знал, что ответит девушка. Она произносила именно то, что он желал услышать.

– За самую большую ошибку в моей жизни, – хрипло произнесла «Шайлер» и крепче сжала руку Оливера. Он чувствовал запах ее духов. Она открыла их совсем недавно. Девушка объяснила, что этот аромат создали для Катерины Медичи. Она купила флакон в монастыре Санта Мария Новелла.

– Прекрати, – сдавленным голосом произнес юноша и дернул себя за воротник. Он задыхался. – Замолчи. Ты не Шайлер. Отстань от меня!

– Нет, ты должен! – настаивала девушка, и он увидел ее лицо рядом со своим. Он чувствовал нежное дыхание, когда она шептала слова, которые он мечтал услышать в тот ясный декабрьский день в Италии. – Мне не стоило уходить. Я люблю тебя. И гораздо сильнее.

А потом она поцеловала Оливера настоящими губами Шайлер. Он чувствовал ее знакомый запах, касался мягких и шелковистых волос. Он знал, что если девушка повернется, то он увидит у нее между лопатками родинку, в точности как у Шайлер. Но она и есть Шайлер. Она отвечала ему взаимностью, и Оливер не видел никаких причин, почему он должен притворяться, что не хочет ее и того, что происходило в аду прямо сейчас.

– Чарльз! Ты рано? – удивилась Аллегра, вернувшись в квартиру. Она не ожидала этой встречи. Снимая плащ и шарф, она надеялась, что Чарльз не заметит, как дрожат ее руки.

– Все закончилось раньше, чем предполагалось. – При виде Аллегры глаза Чарльза засияли. – А ты где пропадала?

– Смотрела картины, – отозвалась она. Они могли читать мысли друг друга, но лишь до определенного предела. Ложь легче скрывать за полуправдой.

– Купила что-нибудь еще? – Чарльз знал о ее вчерашнем приобретении, но не имел понятия ни об авторе, ни о самом изображении.

– Пока нет.

– Здорово, если ты снова заинтересовалась искусством, – сказал Чарльз, нежно улыбнувшись. За несколько последних лет он наконец-то вытянулся и стал самим собой. Он избавился от ужасающего педантизма и упрямства, присущего в подростковые годы. Теперь движения юноши были уверенными и изящными. Чарльзу исполнился двадцать один год, и к нему перешло управление доверительными фондами ван Аленов, составляющими основную часть наследства. Он уже принялся поговаривать о создании медиакомпании и переделе мира. Чарльз ван Ален, которого в популярном светском журнале недавно назвали одним из самых завидных холостяков Нью-Йорка, был красив и эффектен. Его волосы цвета воронова крыла и чеканное лицо древнего римлянина производили впечатление. Он не обладал учтивой сердечностью Бендикса Чейза, но демонстрировал царственную благожелательность, из-за которой сообщество вампиров относилось к нему с боязливым уважением.

Чарльз похлопал по дивану рядом с собой. Аллегра уселась, прижавшись к нему и обняв за плечи. Они подходили друг другу, только в нынешней жизни ей потребовалось слишком много времени, чтобы это понять. Постепенно Аллегра успокоилась, чувствуя, как шок от сегодняшних открытий исчезает в присутствии Чарльза. Отношения с Беном оказались ошибкой с самого начала, девчоночьей влюбленностью, недостойной ее внимания. Она, конечно, беспокоилась о Бене. Метку фамильяра носить нелегко. Но он справится. Бен богат, у него есть все. Скоро он позабудет ее. Зачем только она зашла в художественный салон!..

– У старейшин все в порядке? – поинтересовалась Аллегра. – Чего они хотели?

По лицу Чарльза промелькнула тень недовольства.

– Обычные сложности периода Трансформации. Вообще не понимаю, чего они хотели от меня. Зря только время отняли.

– Мистер ван Ален! Автомобиль готов, – произнес слуга, бесшумно вошедший в комнату.

– Ты куда-то опять собрался? – отодвинувшись, спросила Аллегра. Чарльз знал, что она собиралась сегодня вечером встретиться со своими подругами по школьной хоккейной команде. Вполне естественно, что у него появились свои планы. – К Деде?

Чарльз кивнул. Он начал брать фамильяров и выглядел крепким, сильным, неукротимым, полным крови и жизни. Как глава ковена, Чарльз пользовался определенными привилегиями. Юноша имел целую свиту фамильяров в каждом городе или, как говорят моряки, девушку в каждом порту. Он был добр с ними, осыпая подарками и временами балуя побрякушками от Картье и Буччеллати. Аллегра видела счета. Собственно, именно она все и оплачивала. Часы из розового золота, украшенные бриллиантами, которые так приятно держать руках, ощущая их тяжесть. Сверкающие браслеты, изящно инкрустированные сапфирами и изумрудами. Изысканные жемчужные серьги от ван Клифа.

– И как те часы, подаренные ей на день рождения? – поинтересовалась Аллегра, подумав, что презент за тридцать тысяч долларов – это уже чрезмерная щедрость. Но, с другой стороны, Красная кровь отдавала взамен нечто несоизмеримо более драгоценное…

Похоже, резкий тон девушки обеспокоил Чарльза.

– Аллегра, неужели ты ревнуешь? – спросил он в замешательстве, словно подруга нарушила строгие правила.

– Вовсе нет, – отозвалась она, весело улыбнулась и взъерошила ему волосы. Вот и все. Только так и живет Голубая кровь. Есть узы, а есть люди-фамильяры. Одни дают пищу душе, другие – бессмертной крови.

Теплая ладонь Чарльза коснулась лица Аллегры.

– Ты бледная и холодная, – сказал он, погладив ее по щеке. – Тебе нужно подкрепиться. Я, конечно, не обед имею в виду.

– Понимаю. – Аллегра понурилась. Это был давний безмолвный спор. Девушка знала неодобрение Чарльза по отношению к тому, что она не берет фамильяров после злосчастного происшествия в старших классах. Они никогда не говорили о Бене, но Аллегра понимала, что Чарльз успокоится лишь тогда, когда она обзаведется фамильяром. Но она тянула время и колебалась, боясь опять влюбиться не в того. Возможно, дело в обычном женском страхе. За множество жизней у нее перебывали тысячи фамильяров, а увлеклась она только один раз. Настоящая причина – совсем иная. Аллегра не желала признаваться себе, что она не хотела забывать Бена и брать другую кровь, которая бы напрочь смыла память о прошлой связи.