Крылатая разведка - Сергей Зверев

– Сука, б… – слышу я родную русскую речь, и мне в лицо вторично впечатывается тяжелый мужской башмак.

Меня поднимают на ноги, медсестра выкручивает мне правую руку с такой силой, что я с трудом сдерживаю стон.

– Тебе же сказали – шум не поднимать! – шипит мой провожатый, вновь переходя на ломаный английский. – Застрелю, если еще раз дернешься!

После этих слов медсестра бьет меня ребром ладони в область поясницы. Тренированная девица, ничего не скажешь. Мне очень больно, но я вновь сдерживаюсь.

– Спускаемся вниз, выходим во двор, садимся в машину! – Мне в лицо продолжается шипение на ломаном английском. – Отпусти ее!

Медсестра отпускает мою руку, изображает на круглой пухлощекой физиономии подобие улыбки.

– Быстро! – торопит меня провожатый.

Девушка, точно лучшая подруга, берет меня под руку, и мы спускаемся вниз. Вооруженный мужчина следует за нами. Вот мы выходим из здания госпиталя, медсестра, ни говоря ни слова, ведет меня к австостоянке. Сейчас меня посадят в машину и увезут. Но тут происходит вещь, не предвиденная моими провожатыми. На полной скорости на стоянку въезжает пацан лет четырнадцати на скутере. Он тормозит в полутора шагах от нас и ошарашивает вопросом:

– Девчонки, прокатиться не хотите?

Пацан явно перебрал энергетического коктейля, а возможно, и кое-чего покрепче. И очень хочет почувствовать себя крутым мачо.

– Хотим, – тут же откликаюсь я.

Медсестра сдавливает мне руку, нестандартная ситуация притупляет ее бдительность, она хочет взять мою конечность на болевой прием, сковать мои движения, а потом с помощью матерящегося по-русски сообщника затолкать в машину. И забывает про мои ноги. Пацан подруливает к нам вплотную, видимо, желая уместить нас обеих на багажнике, и в этот момент я бью мою охранницу ногой по колену. Болезненный удар заставляет медсестру вскрикнуть, я тут же высвобождаю руку и прыгаю на багажник. С пацаном я обхожусь крайне невежливо, однако иного выхода у меня нет, поэтому сильно бью его по уху, и он падает с сиденья прямо в объятия бросившегося вслед за мной мужчины. Я же врубаю скорость.

Ездить на скутере меня научила двенадцатилетняя племянница, не проходит и минуты, как я уже мчусь по шоссе. Как на грех ни одного поворота, между тем в зеркальце заднего обзора я вижу машину преследователей. Свернуть некуда, бросать скутер нельзя. Вдоль шоссе негустой лес, низенькие кустарники, в такой «зелени» не скроешься. Машина очень быстро догоняет меня. И прижимает к обочине. Прижимает, точно танк велосипедиста. Мне приходится затормозить, от резкой остановки не удерживаюсь в седле и падаю на асфальт. Падать меня, по счастью, научили. Как и прыгать с поезда, и с трехметровой высоты, не ломая и не вывертывая конечностей. Руки-ноги-голова в порядке, я готова подняться, но мне этого сделать не дают.

– Когда говорят – не шуми, надо слушаться! – вновь слышу я ломаный английский после того, как получаю удар в живот.

Медсестра, несмотря на травмированное колено, быстро пришла в боевую форму. И вновь заламывает мне руки. Со стороны госпиталя подъезжает и тормозит еще один автомобиль. Из него выскакивают еще двое, медсестра передает меня им, предупредив, чтобы не расслаблялись. Мне же не остается ничего другого, как оказаться на заднем сиденье подъехавшей машины. С двух сторон меня сплющили пахнущие потом здоровенные жлобы. Более никто не матерится и вообще не говорит по-русски. Самый «разговорчивый» оказывается в соседней машине. Интересно, много ли в здешней контрразведке оперативников, столь грамотно владеющих русским матом?

– Ребята, вы откуда? – этот вопрос я задаю на русском языке.

– Сейчас узнаешь, – опять же на чистом русском отвечает мне один из жлобов.

Что ж, кое-что я уже узнала. Меня повязала не контрразведка и не полиция. Меня скрутили соотечественники. Причем, судя по всему, умыкнули прямо из-под носа у местной спецслужбы.

Меня доставили в двухэтажный особняк с высоченным забором, из-за которого виднелась лишь крыша, отделанная мрачного цвета черепицей. При входе – охрана, дюжие мужики в армейских куртках. Меня провели по коридору и распахнули передо мною дверь, ведущую в кабинет.

– Проходите и чувствуйте себя как дома, – услышала я вежливую русскую речь.

Дверь за моей спиной захлопнулась, и я увидела хозяина кабинета. Мощная фигура, редеюще-седая шевелюра, глубоко посаженные пронизывающие глаза, шрам над левой бровью. Передо мной восседал не кто иной, как Герман Вишняк. Которого я знала как полковника Умара и чей труп видела уже дважды. Один раз в детском санатории после штурма, второй – около гольф-клуба «Белая лошадь».

– Вот это встреча! Я думал, девушка, ты после той истории или уволилась, или уже в полковники вышла.

Герман Вишняк тоже узнал меня и не собирался скрывать этого. Хотя видел всего один раз, когда я привезла деньги в захваченный санаторий.

– Простите, не могу сказать, что сильно рада встрече, – отозвалась я, присаживаясь в предложенное Вишняком кресло. – А вы ухитрились дважды воскреснуть из мертвых…

– Да, – кивнул лысеюще-седеющей головой Герман. – Надо будет, воскресну и трижды, и четырежды. Надеюсь, ты понимаешь, что я не за просто так притащил тебя сюда, вытащив из-под носа у контрразведки и полицейских. Цени, девушка!

Я оказалась права, у Германа довольно-таки профессиональная боевая структура.

– Давайте на «вы», мне не очень приятно, когда со мной как с публичной девкой, – проговорила я.

– Конечно, будем на «вы», меня зовут Герман Григорьевич, а ваше имя?

– Инга Валентиновна, можно без отчества, – произнесла я, отметив, что выследить меня воскресший Вишняк сумел, узнать узнал, а вот имя мое ему неизвестно.

– Так вот, Инга без отчества. Обстоятельства жизни сложились таким образом, что мы с вами на некоторое время становимся союзниками. Мне нужна ваша помощь, вам в скором времени понадобится моя.

– А если я откажусь?

Союз с подобным «беспредельщиком» не мог сулить ничего хорошего.

– Тогда, Инга, я лично перережу тебе глотку. Одним из этих ножей. – Герман кивнул на коллекцию холодного оружия, развешанную на огромном ковре и украшающую стену его кабинета.

Я подумала, что, если мне удастся дотянуться до коллекционного оружия, Герман Григорьевич в третий раз вряд ли воскреснет. Но вслух произношу следующее:

– А почему вы решили пригласить меня в союзники?

– Потому, Инга, что мы с тобой… Простите, с вами, в одинаковом положении. Вас предали и меня предали. Для вашей жизни и свободы есть реальная угроза, у меня та же ситуация. Вы знаете, кто такой Ричард Лимм?

– Нет, – честно ответила я. – Точнее, слышала, что это коммерсант из Лондона, но это ведь не так?

– Разумеется, – кивнул Герман. – Дело в том, что я тоже не знаю, кто такой Лимм, но очень хочу это узнать.