Серые Рыцари - Бен Каунтер

— Да, конечно. Но вы понимаете… — Клаэс повернулся к Лигейе. — Упадок Шлейфа начался очень давно, теперь я здесь единственный постоянный представитель Инквизиции, и мои возможности невелики. Я могу обратиться к Адептус Арбитес, чьи отряды гораздо многочисленнее, чем гарнизон Ордо Еретикус, но они и сами порядком заняты. После того как вся знать разлетелась, они взяли на себя управление несколькими мирами. А теперь, когда Абаддон пробивается сквозь Кадианские Врата, здесь не осталось ни одного космодесантника. Я готов оказать посильную помощь, но Шлейф давно пришел в упадок. Если он когда-нибудь и возродится, нам придется долго ждать этого.

— Как раз времени нам и не хватает, — сказала Лигейя. — Мне потребуется доступ ко всем донесениям о культах и любой другой подозрительной активности. Мне нужны подробности. Встречи с дознавателями, если это возможно. Боюсь, мне понадобится доступ ко всем материалам. Полноценные полномочия.

— Многие из наших дознавателей работают под прикрытием, и я не рискну добраться до них в короткие сроки. Остальных можно пригласить, но при этом мне придется нарушить строгие инструкции и отвечать перед Конклавом. Я должен знать, о какой угрозе идет речь.

— Гм… — Лигейя ненадолго задумалась. — Если вы готовы нарушить протокол, я отвечу тем же. Существо, за которым мы охотимся, известно под именем Гаргатулот. Правосудор Аларик может рассказать о нем лучше, чем я. Прошу, правосудор.

Аларик никак не ожидал, что ему будет отведена роль рассказчика. Но он понимал, что Лигейя права: для Серых Рыцарей история о грандмастере Мандулисе и Тысячеликом Принце Гаргатулоте была почти религиозной притчей. Лучший пример сверхъестественного зла и самопожертвования в борьбе с ним, достойного каждого Серого Рыцаря.

Он поведал Клаэсу историю гибели Мандулиса и изгнания Гаргатулота так же, как ее рассказывали капелланы, когда сам Аларик был зеленым новичком и с благоговением ждал своей очереди стать Рыцарем.

Рассказ был закончен; инквизитор Клаэс сел перед экранами и некоторое время молчал, даже не глядя на постоянно поступавшие данные.

— Наши архивы в весьма плачевном состоянии, — заговорил он наконец. — Адептус Механикум еще два столетия назад перестали обслуживать лексикомеханические устройства. У меня были дознаватели, которые пытались разобраться с неполадками, но только сделали еще хуже.

— При мне у вас с этим не будет проблем. Информация — моя специальность.

— Хорошо. Тогда вы узнаете все, что известно нам. Я познакомлю вас с провостом Марешалем, это высший чин среди наших Адептус Арбитес. Вряд ли он будет благодарен мне за это, но не сомневайтесь: ему известны ваши полномочия и он окажет любую помощь. Могу предложить вам место на стоянке здесь и в любых доках Шлейфа, имеющих возможность принять ударный крейсер, но их не так уж и много. Я прикажу обслуге приготовить для вас комнаты в крепости, а правосудор может занять казармы, все равно они наполовину пусты.

Лигейя любезно улыбнулась, что, как успел убедиться Аларик, у нее получалось отлично.

— Я рада, что вы понимаете значение нашей миссии, инквизитор. Я должна приступить к работе немедленно. Как только заберу своих людей с «Рубикона», сразу же займусь записями.

— Я пошлю с вами проводника, — предложил Клаэс. — Учитывая состояние крепости, думаю, это будет не лишним.

Под началом инквизитора Клаэса в крепости служили около двухсот человек, в основном набранных из рядов Администратума и Адептус Арбитес. Гарнизон состоял из трех сотен штурмовиков Ордо Еретикус. Архив крепости оставался на попечении небольшой группы архивистов и исследователей, ранее состоявших в Администратуме. Их опыт, приобретенный на службе необычайно сложной бюрократии Империума, позволял работать с обширным потоком информации, предоставляемой мирами Шлейфа.

Едва увидев архив, инквизитор Лигейя заметила его плачевное состояние. Сокращенный штат не мог справиться с огромным количеством гроссбухов, электронных блокнотов и рукописных донесений. Множество записей оставалось не внесенными в каталоги, заполняя подгнившие и прогнувшиеся полки. Они громоздились в сводчатых катакомбах продуваемой сквозняками крепости, теряясь во тьме под потолком. Каждая запыленная желтоватая люмосфера давала света не больше обычной свечи, и в вечном сумраке слабо мерцали остатки позолоты корешков книг.

— Поначалу Адептус Механикум поддерживали здесь порядок, — сказала архивариус. Это была молодая, быстроглазая женщина с бледной от недостатка солнечного света кожей, в серой форме служащей Администратума. — А без их лексикомеханики слишком трудно разобраться. Сюда поступают рапорты Арбитес, данные астропатических наблюдений, донесения дознавателей, статистика со всего Шлейфа. Мы стараемся отсортировать самую важную информацию от обычных докладов и хранить ее отдельно, но ускользает от внимания так много, и вы знаете, инквизитор…

— Наша работа зависит от деталей, — сказала Лигейя. — Сколько здесь всего таких комнат?

Лигейя показала на помещение, до самого потолка занятое книжными стеллажами, от которых распространялся запах пыли и гниения.

— Семнадцать, — ответила архивариус. — Мы так думаем. Большая часть этой информации относится к расцвету Шлейфа. Несколько помещений затопило, а двадцать лет назад семейство крыс прогрызло сотни книг. И мы постоянно ищем место, куда складывать записи, поскольку помещения архива давно переполнены.

— Сначала я должна взглянуть на разобранные документы, — сказала Лигейя, сняла бархатные перчатки, и тотчас кожа рук покалыванием отреагировала на насыщенный словами воздух. — Я попрошу предоставить всю информацию, касающуюся исчезнувших еретических культов. Особенно меня интересуют апокалиптические секты. Выясни, нет ли на Шлейфе оставшихся в живых заключенных. Я начну отсюда.

— Конечно, инквизитор, — кивнула архивариус, не в силах скрыть смущение.

Едва женщина покинула комнату, Лигейя вытянула руки перед собой. Она ощущала груз информации, скопившейся под сводами хранилища, — в основном скучной и ничего не значащей. Но в толще сведений, словно прожилки в мраморе, встречались трещинки жестокости и ереси. Затем ее мозга коснулось слабое эхо ушедшего величия Шлейфа. Хоть его миры и населяли миллиарды граждан Империума, он уже постепенно умирал и тосковал по утраченному процветанию и благочестию. Война не могла не оставить своих следов в Шлейфе: народы некоторых планет пытались получить независимость от имперского ига, и легионы мужчин и женщин сгинули в сражениях, постоянно сотрясавших разные районы Империума.

Лигейя начала обзор с того мира, в котором находилась в данный момент. Его особенности были видны из записей об инвентаризациях и содержании самой крепости. Лигейя выяснила, что светское общество почти покинуло Трепитос, оставив лишь холодное, алмазно-твердое ядро Инквизиции. Оно становилось все меньше и меньше, но до сих пор отчаянно пыталось удержать Шлейф.

Инквизитор позволила Трепитосу выскользнуть из зоны ее внимания и перешла к самому значительному из миров — Вулканису Второму. Это был старый, медлительный и раздражительный мир. Но несмотря на ветхость, он еще хранил потенциал для последней битвы. Некоторые из его городов-ульев почти опустели, другие были переполнены сверх меры, словно горожане пытались найти безопасность в общей массе. Над Вулканисом раскинулся бархатный покров Экклезиархии. Власть над планетой, принадлежащая кардиналам, была реликвией религиозного прошлого всего Шлейфа.