Несостоявшиеся столицы Руси. Новгород. Тверь. Смоленск. Москва - Николай Кленов

Итог закономерен: в 1404 г. после двух осад власть ВКЛ в Городе была восстановлена. Примерно тогда же была взята Вязьма, превратившаяся в дальний восточный форпост Витовта. Ну а описания расправ над политическими противниками, что после каждой удачи устраивали в Смоленской земле что Юрий, что Витовт, я опущу из-за их тривиальности [Хроника Быховца; ПСРЛ. Т. 32. С. 73; т. И. С. 163, 186–188; т. 18. С. 150; т. 9. С. 163; т. 16. С. 147].

Смоленск начал постепенно включаться в жизнь нового для себя государства, все более и более активным и целенаправленным становилось его участие в важных для этого мира событиях. Смоленские полки сражались под Грюнвальдом в 1410 г. вместе с полками польской короны и Великого княжества Литовского. Зато в гражданской «войне Свидригайла» Смоленск выступил против Польши с Литвой и был вместе с Витебском и Полоцком разбит в битве под Вилькомиром, где пало «множество… князей, и бояр, и мещан (местичов)» [ПСРЛ. Т. 35. С. 78, 109].

Важно отметить, что в течение этой гражданской войны в ВКЛ 1432–1437 гг. белорусско-литовские летописи весьма четко различают «Русь» и «Литву». Вот характерный пример из Хроники Быховца: «На лето… князь великий Свидригайло, собравшися со князи русскими и з бояры, и со всею силою рускою и пойде ко Литве».

Подобная же фраза есть и в летописи Красинского:

«…тое ж зимы в другой раз князь великый Швитригаило собрал силу великую русскую и пойдешь на Литву, а повоевали литовское земли много множество…» [ПСРЛ. Т. 32. С. 155; ПСРЛ. Т. 35. С. 142].

Не менее четко «этническое» разделение проводится и в польских хрониках Яна Длугоша, Мартина Кромера и Мачея Стрыйковского. М. Стрыйковский, перефразируя Длугоша, пишет, что к 1432 г. литовская шляхта приобрела к Свидригайло стойкую неприязнь по той причине, что он раздавал уряды «руссакам и Москве» [Stryjkowski М. Kronika polska, litewska, zmodzka i wszystkiej Rusi. Warszawa, 1846. Т. II. C. 185]. Длугош утверждает, что «…князь Сигизмунд получил под свою власть все замки литовские, как-то: Вильно, Троки, Гродно. Земли же русские, Смоленск, Витебск, князю Свидригайло остались верны» [Długosz J. Dziela wszystkie. Kraków, 1869. Т. V. С. 444].

Описывая ситуацию, создавшуюся после поражения Свидригайло при Ошмянах, Длугош отмечает, что этот мятежный князь бежал на Русь, где был принят русскими, «…а более всего смоленчанами, с которыми он потом воевал в Литве. Поэтому также руссаки полочане и киевляне приняли его князем». Таким образом, нужно вслед за Охманьским, Володихиным и многими иными авторами отнести Вильно, Троки, Новгородок, Слоним, Волковыск, Гродно, Браслав, Минск в первой половине XV в. к «Литве», а Смоленск вместе с Витебском, Полоцком, Киевом и другими городами по Двине и Днепру — к «Руси».

А в 1440 г. Смоленск в очередной раз показал свой характер, когда после убийства короля и великого князя Сигизмунда «на святой неделе в среду вздумали смолъняне, черные люди, кузнецы, кожемяки, сапожники, мясники, котельники Андрея [наместника королевского] силой выгнать из города и нарушить присягу».

После жестоких столкновений между смоленским боярством и черным людом победители пригласили в Город на княжение Юрия из Мстиславля. Первая попытка войск нового короля и великого князя — Казимира — взять Смоленск в конце этого года была безуспешной. Только вторичный поход, на этот раз уже с личным участием самого короля и великого князя, привел к капитуляции города и бегству Юрия Мстиславского в Москву.

Подводя промежуточные итоги, можно заключить, что Смоленская земля стала де-факто последним серьезным приобретением ВКЛ на Востоке; завоевание и подчинение Смоленска осуществлялось железом и кровью и требовало от Литвы серьезного напряжения сил; в то же время город не выглядел оккупированной и эксплуатируемой колонией и даже в ходе жестких политических столкновений с Литвой и Польшей находились в его стенах люди, связанные с ВКЛ и верные ему.

Поражение в гражданской войне и подавление восстания 1440 г. не стало катастрофой: Смоленщина сохранила вполне достойное положение в Великом княжестве и имела неплохие условия для дальнейшего существования в его государственном организме.

И приговорил государь, что ему идти к Смоленску в третие.

Ведь были методы укрепления связей Смоленска с ВКЛ и Польшей и помимо победоносных походов и грома осадных пушек. Первый привилей Смоленску был выдан еще Витовтом после второго завоевания города, в 1404 г. Второй привилей, привилей Казимира Ягеллончика, стал, видимо, результатом восстания 1440–1442 гг. [см.: Бугославский Г. Смоленская земля в литовский период; Ясинский М. Н. Уставные грамоты литовско-русское государства]. Содержание этих пропавших документов может быть восстановлено по привилею Александра 1505 г. [Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографической комиссией (АЗР), т. 1, № 213]. И важнейшим итогом упорной борьбы смолян за свои права и привилегии стало уравнение в правах князей, бояр и панов смоленских с князьями, боярами и панами литовскими. По-своему важны были и гарантия права завещания, и ряд серьезных привилегий экономического характера вроде освобождения от тамги и обязательства короля не держать в Смоленске корчмы.

Свою роль сыграло и некоторое уменьшение накала религиозной борьбы в ВКЛ и, в частности, в Смоленске. Да, по знаменитой Городельской унии шляхте «земель литовских» даровался ряд привилегий, которыми, как это не раз было подчеркнуто, могут пользоваться только «…почитатели христианской религии, Римской церкви подвластные, не схизматики или другие неверующие» [Социально-политическая борьба народных масс Белоруссии. Мн., 1988. С. 22]. Однако к середине XV в. стало очевидным, что масштабных притеснений своих православных подданных на восточных границах ВКЛ вести или не может, или не желает, и М. Меховский в трактате «О двух Сарматиях» спокойно констатировал, что «…в Полоцке, Смоленске и затем к югу за Киев все… держатся греческого обряда и подчиняются патриарху Константинопольскому» [Меховский М. Трактат о двух Сарматиях. М.-Л., 1936. С. 109].

А сам Смоленск в упомянутом выше привилее Казимира Ягеллончика получил гарантии неприкосновенности церковного имущества и обещание «…християнства греческого закону не рушити, налоги им на веру не чинити» [АЗР. Т. 1. С. 360].

Умиротворение Смоленска невероятно пригодилось правителям ВКЛ в грядущих потрясениях. Действительно, некогда могучее и опасное для соседей государство, достигнув, казалось бы, вершины могущества, вдруг начало забывать о таких мелочах, как выполнение договоров и защита подданных. И этим воспользовалось Великое княжество Московское, где ветвь Рюриковичей по примеру Литвы заключила союз с местной элитой и приступила к расширению своей земли вместо поиска новых столов.

Новгород Великий в 1470–1471 г. принял себе князя из рук Казимира и заключил с последним договор, обещав принять у себя королевского наместника и выплачивать дань в обмен на защиту [Янин В. Л. Новгородские акты XII–XV вв. С. 187; Грамоты Новгорода и Пскова, № 77. С. 129; ПСРЛ. Т. 39. С. 148, 155]. Король Польский и великий князь Литовский не мог не понимать, что создаёт для своего московского коллеги casus belli, пройти мимо которого нельзя. Но Казимир так и не предпринял никаких реальных действий во исполнение своих обязательств сюзерена. Эта история повторилась и в 1480 г., когда войска ВКЛ не пришли на помощь ни к мятежным братьям московского князя, ни к хану Большой Орды Ахмату, ни к вассалам ВКЛ в землях по верховьям Оки, когда отступающий от Угры Ахмат «…побеже… по королевой державе, воюя его землю за измену» [ПСРЛ. Т. 25. С. 328]. Не помог Казимир Ягеллончик и старому союзнику ВКЛ — Тверской земле в 1485 г. И наконец, судьба разоренного крымским ханом Менгли-Гиреем Киева неприятно контрастировала с благополучием городов восточного соседа.