Романтика с риском для жизни - Джени Крауч

– Да. И этому тоже нас учили в армии. Мы должны были строить подходящие укрытия в полевых условиях – только из того, что есть под рукой, и чтобы спастись от разгула стихии. Но надо признать, что сейчас нам очень помогли мешки для мусора…

– Ты долго прослужил в армии?

– Шесть лет. За время службы еще успел получить диплом о высшем образовании и лицензию пилота, так что, можно сказать, не потерял времени даром.

– А потом ты перешел в сектор «Омега». – Шелби сразу почувствовала, как Дилан напрягся при упоминании «Омеги».

– Да. То есть они меня завербовали.

– Ты и в «Омеге» был пилотом?

– Когда получал соответствующее задание, но не всегда. Я работал под прикрытием. Приходилось пользоваться любыми предлогами, чтобы внедриться в преступные сообщества… Несколько раз мне очень помогали летные навыки.

– Значит, все твои родственники работают в «Омеге»? – Трудно было сосредоточиться, когда горячая ладонь Дилана гладила ее по бедру. – Им там нравится?

– Да. У всех бывают свои хорошие и плохие минуты, но, по-моему, никто из них не собирается оттуда уходить.

– А ты почему ушел?

Рука Дилана остановилась. Потом он вообще убрал ее. Он так долго молчал, что Шелби решила: он не хочет отвечать.

– Одна операция чуть не сорвалась. При этом пострадали люди… пострадали из-за меня, из-за моей ошибки. Вот почему я решил уйти.

Шелби приподнялась на локте и заглянула ему в глаза. Погладила его по щеке.

– Скорее всего, ты ни в чем не был виноват. Конечно, все агенты «Омеги» понимают, что их работа сопряжена с большим риском…

– Пострадали невинные люди. Не агенты, погибли моя жена и еще неродившийся ребенок. Я вывел членов преступного синдиката прямо на них. Ее застрелили у меня на глазах, прежде чем я успел что-то предпринять.

Дилан дернулся, и Шелби поспешила убрать руку с его щеки. Она отвернулась, не в силах смотреть в его измученное лицо.

Теперь многое прояснилось. Понятно, почему рядом с ней Дилан бросается из одной крайности в другую. То он само обаяние, то холоден как лед. Очевидно, он еще любит свою покойную жену. Шелби понимала: сейчас ему неприятно даже прикасаться к ней. К сожалению, они находятся в замкнутом пространстве.

Больше Дилан ничего не говорил. И рука, обнимавшая ее, больше не двигалась.

Дилан не любил говорить о Фионе. Она была такая молодая, такая красивая, полная жизни! Правда, Фиона отличалась взбалмошностью, и их совместную жизнь трудно назвать счастливой. Но это ничего не меняет. Погибла молодая женщина, в расцвете лет.

Дилан понятия не имел, как сложилась бы их дальнейшая жизнь с Фионой, останься она в живых. Одно он знал наверняка: он бы очень любил их ребенка – сына, – которого она носила под сердцем.

– Она была на четвертом месяце беременности, – еле слышно продолжал он. – И спасти ребенка оказалось невозможно. Иногда я думал: будь Фиона на более позднем сроке, выжил бы ребенок – даже если бы погибла она?

Дилан никогда и никому не признавался в своих мыслях. Он сам не знал, почему сейчас откровенничает с Шелби. Наверное, она решит, что он – самый бесчувственный придурок на свете.

Шелби молчала. Только взяла его за руку, лежавшую у нее под головой. Их пальцы сплелись. Неожиданно для себя Дилан понял, что этого жеста вполне достаточно.

Забыв о грозе, он думал о Шелби. Ему понравилась ее реакция на его рассказ. И, кроме того, она не сломалась и не закатила истерику после крушения.

Она молча шла за ним по лесу, не ныла, что ей холодно, не жаловалась на усталость. Для городской девушки, которая почти все время в одиночестве сидит за компьютером, Шелби, очутившись в экстремальной ситуации, держалась на удивление стойко.

Черт побери, она достойна восхищения! Хотя… у него нет никаких шансов. Ему нечего ей предложить. Теперь, когда его «сессна» догорает на лесной поляне, у него даже работы нет.

Гроза, кажется, стихает. Пора двигаться дальше. Как только они доберутся до городка, он свяжется со своими. Напрямую в «Омегу» звонить нельзя, раз там засел «крот». Он вызовет тех, кому безоговорочно доверяет: братьев или сестру. Кто-нибудь из них приедет за ними и доставит на место.

Ему придется задержаться в Вашингтоне. Кому-то нужно охранять Шелби, убедиться, что ей ничто не грозит. А у его близких своих забот хватает.

Вместе с тем Дилан решил для себя: никаких больше поцелуев. Потому что он понимал, что в следующий раз уже не остановится.

– Похоже, гроза уходит, – сказал он вслух. – Еще несколько минут – и можно идти дальше.

– Сколько осталось до городка?

– Километров двенадцать – пятнадцать. Часа три.

Он услышал, как вздохнула Шелби – первый признак того, что она устала.

– Ты отлично держишься. Трудно желать лучшего напарника в походе.

Шелби что-то совсем не женственно буркнула себе под нос, и Дилан не удержался от улыбки. Он выпустил ее руку и схватил рюкзак.

– Давай поедим. Нет смысла тащить продукты на себе, раз мы голодны.

– Это точно.

Они быстро прикончили сэндвичи из его запасов и выпили газировку. Конечно, они не наелись, учитывая, сколько калорий израсходовали, но, по крайней мере, заморили червячка. Злаковые батончики и воду они решили оставить на потом.

Есть лежа было неудобно, но пришлось смириться. К тому времени, как они покончили с сэндвичами, грозу уже унесло дальше.

– Ты готова идти? – спросил Дилан.

– Да, – без всякого энтузиазма отозвалась Шелби.

Правда, она и не жаловалась. На ее месте другие женщины давно бы развалились на части. Взять, например, Фиону… Нет, пора прекратить сравнивать Шелби с Фионой. Шелби, похоже, каждый раз выигрывает, а ведь так нечестно! Фиона умерла и не способна защититься.

Дилан повернулся к Шелби:

– Прогулка будет нелегкой, но пока ты держишься отлично.

– Спасибо. – Шелби тяжело вздохнула. – Хотя мне так не кажется.

Дилан кивнул.

– Мешки для мусора лучше прихватить с собой – вдруг еще пригодятся. Кстати, один ты можешь надеть на себя, если пойдет дождь.

– У меня руки мерзнут, а так ничего. Жалко, что нет перчаток.

– У меня в рюкзаке есть запасные носки. Не перчатки, но немного согреешься.

– О, спасибо!

Дилан выполз из шалаша, морщась от боли в плече. Дождь почти прекратился, но резко похолодало.

Шелби выползла следом за ним.

– Да, трудно бы нам пришлось без укрытия!

Дилан выволок из шалаша рюкзак и достал носки.