Мстислав Великий. Последний князь Единой Руси - Василий Седугин

– А когда мы к нему поедем?

– Завтра. Я сегодня же прикажу приготовить возок для тебя.

– Я могу и верхом!

– Невесте не пристало верхом. Только надо какой-нибудь предлог придумать, за чем мы поедем в глухие леса?..

– По грибы!

– Пусть будет так – по грибы! – охотно согласился Мстислав.

– Завтра будешь готова?

– Конечно!

– Только нужны свидетели. От меня Ярий...

– Я могу пригласить Вавулу...

– Только не его!.. Давай так: у тебя свидетелем будет Ярий, а я попрошу Вячеслава. Он меня ни разу нигде не предал, не выдаст и на сей раз. Только о нашем сговоре, кроме свидетелей, никому!

От Росавы Мстислав направился к Вячеславу. Выслушав его, дядька стал говорить сокрушенно:

– И чего же ты задумал, ну? Отец твой, Владимир Мономах, только что в Швецию посольство отправил, чтобы сосватать тебе принцессу, а ты решил по-своему поступить? Это же международный скандал! Король шведский может оскорбиться и объявить нам войну...

– Пусть объявляет! Впервой, что ли, отбивать ворогов от границ русских? Отобьемся и на этот раз!

– Глупенькие мысли! Глупенькие разговоры! Когда ты повзрослеешь и станешь рассуждать по-государственному? Ну?

– Я и решаю и поступаю, как настоящий князь! Мне уже семнадцать лет! В моем княжестве не будет места бракам по расчету, никакого насилия не допущу! Так ответь мне прямо, будешь моим свидетелем при венчании или откажешься?

– Куда я от тебя денусь? Конечно, согласен. Ох, попадет мне, ох попадет! Ну?

В конюшне Мстислав приказал приготовить к поездке возок: проверить, все ли исправно, смазать оси, да и коня чтобы выделили лучшего.

– Головой отвечаешь, Клуд! – наказал он старшему конюху. – Завтра утром сам лично все проверю!

– Исполню, как ты сказал, князь, – заверил его тот.

Ложился спать Мстислав с чувством выполненного долга. А под утро его разбудил Вячеслав:

– Вставай, беда, князь!

– Что, уже возок подогнали?

– Какой возок! Князь смоленский Давыд Святославич с войсками ворвался в Новгород, крушит все подряд! Спасаться надо!

– А Росава где?

– Не до Росавы! Потом заберем! Самим ноги уносить надо! Садимся на коней и скорее на Ростовскую дорогу, пока она свободна!

– Без Росавы я никуда не поеду!

– Хочешь, чтобы тебя убили? Святославичи ненавидят ваш род! Не приведи Господь попасться им на глаза, приколют и не моргнут!

– Но как же Росава?

– Беру на себя твою Росаву! Мои люди найдут и привезут ее к тебе!

– Обещаешь?

– Обещаю, ну?

Они выскочили из княжеского дворца. По улицам мчались конники, бежали пешие воины, кое-где происходили схватки вооруженных людей, в ряде мест вспыхнули пожары, черный дым поднимался в небо, застилая белесое предутреннее небо. А над городом плыл тягучий звон вечевого колокола...

Возле дворца стояли запряженные кони. Мстислав и дядька вскочили на них и помчались к восточной башне, через нее дорога вела на Ростов, где сидел младший брат Мстислава Язяслав.

Захвату Новгорода Давыдом Святославичем в 1093 году предшествовали такие события. 13 апреля 1093 года умер великий князь Всеволод, отец Владимира Мономаха. В Киеве собрались бояре мономаховой дружины. Настроение было подавленное. Все чувствовали, что на Русь надвигаются тяжкие испытания.

Первым говорил Володарь, ведавший разведкой в половецкой степи:

– В «Дикой степи» происходит что-то страшное для Руси. Пришли в движение все половецкие роды. Всегда «Черная Кумань», что обитает на Левобережье Днепра, кочевала отдельно от «Белой Кумани». «Белая Кумань» прочно оседлала Правобережье. Нападали они на нас всегда поодиночке, и нам легко было с ними справиться. А теперь поступили сообщения, что вытоптали они места своих кочевий, и скоту нечем питаться. Впервые объединились обе орды, чтобы найти новые места проживания. А такое место они видят только на Руси. Забыты прежние распри и обиды, их ханы Шарукан и Боняк заключили союз и ждут удобного случая, чтобы напасть на нас. Мы должны встретить половцев объединенным войском. Это может сделать только великий князь.

– Но кто заступит на киевский престол? – задал вопрос боярин Иван Войтиш. – Князья сидят по своим городам, готовые вцепиться в горло друг другу, чтобы начать новый передел Руси.

– Нельзя пускать на престол Святополка! Ни в коем случае! – частил словами солидный, с брюшком, Дмитра Иворович. – Ходил я с ним пару раз в походы. Никчемный человек! Характером слабый. Но самовлюбленный и самовольный. Чтобы было только по его. Как он решит, так и делай. А решает он из рук вон плохо!

– Был я у тестя в Новгороде, когда он правил, – вмешался пухленький, с большими живыми глазами Иван Войтиш. – Давно, правда, это было, но до сих пор новгородцы его не забыли. Плохую память о себе оставил. Святополк любит деньги, роскошь, веселую жизнь. Узнали о его слабинке иностранные купцы, дали в долг большие деньги. А чем ему отдавать? Нечем! А кредиторы давят! Вот он и предоставил большие льготы иностранным гостям. Ропот поднялся среди торговых людей. Чуть до бунта не дошло. Сбежал из Новгорода Святополк...

– Теперь он в Турове, поближе к Киеву. Метит на великокняжеский престол.

– Беда в том, – сказал Буривой, порывисто откинув на спинку кресла свое упругое мускулистое тело, – что, согласно порядку наследования, этой самой лествице, у него все права на Киев.

Было Буривому лишь двадцать лет, поэтому к его словам особо не прислушивались.

– Какие права? Не больше, чем у Мономаха или Олега Святославича! – горячо возразил ему Дмитра Иворович.

– Не скажи! Во-первых, он старше Мономаха на три года. К тому же отец был великим князем прежде отца Мономаха.

– Подкрепить бы нам, черниговцам, своими силами Мономаха, – встрял в разговор Иван Войтиш.

– А киевляне что, в стороне будут стоять? – тотчас откликнулся Дмитра Иворович. – Их надо ждать в первых рядах. За ними решающее слово. А им хорошо известна тяжелая рука Мономаха. Своевольничать не даст. Это при Всеволоде они чувствовали себя вольготно. Так что едва ли киевляне захотят нашего князя.

– Наплачутся они со Святополком, – убежденно проговорил Иван Войтиш. – Бездарный и жадный правитель. Куда еще хуже?

– Киевлянам он неведом. Правил где-то на севере. Теперь перебрался в Туров. Это опять в глухих припятских болотах.

– Да-а-а, дела, – вздохнул Буеслав Буривой. – Ну, а сам Мономах-то как? Он-то на что решился?

– Не пойдет на войну за престол Мономах. Мир и покой на Руси – главное для него.