Злые дети - Дмитрий Сергеевич Грунюшкин

и влиятельные люди России пытались пристроить своих чад, но почти всегда безуспешно. Потому что туда принимали только действительно экстраординарно способных. Деньги и влияние не решали ничего.

Даурский сказал, что не мог рассказать обо всем Виктору раньше. И не только потому, что тот был слишком мал. Просто имелись некоторые обстоятельства». Больше он ничего не сказал. Он вообще мало говорил. Но раз уж Виктор закончил обучение в «приюте для гениев», ему достаточно было сопоставить два и два, чтобы понять, что этот дядька тоже из ФСБ или из какой-нибудь еще более секретной конторы. Скорее даже не из ФСБ, а из внешней разведки. В нем присутствовал некий лоск, больше подходящий шпиону, а не оловянноглазому контрразведчику.

С того дня Даурский был всегда рядом. Он направлял, помогал, поддерживал. При этом никогда не навязывая своего мнения. Он сказал, что поклялся отцу Виктора, что его сын не останется без присмотра. И теперь выполнял эту клятву.

За двадцать с лишним лет Виктор так и не узнал, кто такой Даурский и чем он занимается. Сейчас ему было шестьдесят, но он никогда не «ходил на работу». У него имелись приличные деньги, но он не был богатым в том смысле, как это понимается в России. Он был энциклопедически образован и играл на фортепиано, но в «спортивной комнате» его дома висела груша, набитая не песком, а щебнем, он лежа жал штангу больше ста килограммов чисто для поддержания тонуса и каждый день пробегал пятнадцать километров. А еще у него с собой всегда, даже в кармане банного халата, лежал небольшой пистолет «ПСМ» без серийного номера.

К кому еще, если не к такому человеку, как Семен Андреевич Даурский, мог обратиться следователь по особо важным делам Виктор Макаров, когда его дело о серийном убийце вот-вот могло обернуться попаданием в самую гущу шпионских разборок с участием «зеленых человечков» из здания на Фрунзенской набережной?

Уже стемнело, когда Макаров пробился сквозь пробки и подъехал к старому дому Даурского на окраине старого города-спутника Москвы. Это был крепкий, но не пафосный коттедж еще советской постройки, стоявший на обширном тенистом участке, заросшем вековыми соснами. Тут, менее чем в десятке километров от МКАД, квадратный метр земли стоил больше, чем сотка в не самых дальних дачных поселках. Окрестные коттеджи сияли роскошью и во все горло орали даже не о достатке, а о настоящем богатстве владельцев. На их фоне домишко Даурского площадью в несчастные сто пятьдесят квадратных метров казался халупой. Только трехметровый каменный забор с системой охраны был современным. На безопасность Семен Андреевич не скупился.

Дом этот принадлежал Даурскому еще при Горбачеве. За какие заслуги он его получил, не рассказывал. А каким образом такой человек, как он – не бандит, не олигарх, не авторитетный бизнесмен и даже не чиновник, – смог сохранить его в собственности в дурные девяностые, когда за подмосковные сотки даже академиков и писателей вывозили в ближайший лесок, не рассказывал тем более. Только усмехался. Мол, даже у спаниеля есть зубы, а я, дескать, не совсем спаниель. Виктор подозревал, что Даурский совсем даже не спаниель, но эту сторону своей жизни опекун хранил под семью замками.

Уже став следователем, Виктор как-то попытался чуть-чуть, одним глазком, заглянуть «под половицу», пользуясь служебным положением. Делал он это крайне аккуратно и ничего не нашел. Вообще ничего. Стена. А на следующий день за чашкой утреннего кофе Даурский доброжелательно попросил Виктора больше не предпринимать подобных попыток. Не нужно. И Виктор послушался совета.

Сдвижные ворота бесшумно отъехали в сторону, как только машина Макарова к ним приблизилась. Даурский встретил его на крыльце, чуть поеживаясь от вечернего сквозняка.

Узкое интеллигентное лицо, худощавая фигура, вьющиеся волосы крепко прибиты инеем. Одет как обычно – мягкие домашние брюки, свободная рубашка с расстегнутым воротом и старый теплый халат, слегка потраченный молью. В кармане наверняка все тот же «ПСМ» – оружие советских генералов и партработников. Маленький, плоский, идеальный для ношения в кармане.

Тепло обняв Виктора, Даурский провел его в дом и усадил на старый, обжитой кожаный диван. Кофе и закуски уже ждали на столе. Причем кофе был обжигающе горячим. Даурский не опускался до заваривания кофе литрами и, тем более, его подогревания. Значит, узнал, что Виктор подъезжает как минимум минут за пять. И, разумеется, не скажет откуда. Маленькие секреты таинственного человека.

Минут пять ушло на неспешную болтовню о том о сем. Этот ритуал следовало соблюсти. Но Даурский не затягивал его до состояния утомительности. Поэтому вопрос задал скоро.

– Что-то случилось? По работе или личное?

Виктор задумался, покачивая в руке фарфоровую кофейную чашку. Он ехал сюда с конкретной целью – поговорить. Но сейчас не знал, как начать.

– Давай с самого начала. От яйца, – посоветовал Даурский, заставив Виктора вздрогнуть. Ведь он не успел озвучить свою мысль.

– Ты знаешь, дядя Семен, я расследую серию убийств так называемого Скрипача.

Даурский молча кивнул.

– Сегодня найдена очередная жертва. Я не могу назвать ее имя – тайна следствия. Скажу только, что она работала в Министерстве обороны. Техническая должность, но тем не менее. Так вот в ее случае имеются некоторые особенности, которые заставляют меня думать, что это дело рук имитатора. Причем имитатора с большими возможностями. Понимаешь?

Даурский все так же молча посмотрел Виктору в глаза. И Макаров махнул рукой на тайны следствия и выложил своему наставнику все, в подробностях.

Дослушав до конца, Даурский встал, достал из бара два стакана, бутылку виски и тоника. Налил виски себе, а Виктору тоник. Он прекрасно знал, что Макаров практически не пьет, поэтому и предлагать не стал. Сделал большой глоток и задумался. Виктор терпеливо ждал, подгонять Даурского бессмысленно. Показалось или дядя Семен напрягся несколько больше, чем полагалось бы для такой ситуации?

– Ты забрался в опасное место, – наконец произнес Даурский. – Столь тонкая имитация означает, что исполнитель имеет доступ к вашей информации. И я не думаю, что орудие и посмертная ампутация – это небрежность или ошибка. Есть ненулевая вероятность, что это маячок. Маркер. И он пускает тебя по этому следу. Зачем? Я не знаю. Но когда хищник оставляет видимый след, это означает, что он ведет в засаду. А вот на кого засада?

– На меня?

– Зачем?

Виктор пожал плечами.

– Имеешь ли ты какую-то информацию, которую можно было бы назвать из ряда вон выходящей? Не на бытовом уровне. И даже не на уровне большого бизнеса. А на том уровне, где могут обнаружиться интересы государства, военных или спецслужб? Не обязательно наших.

Даурский