Игры для патриотов - Иван Черных

Генерал поколебался.

— Сомнительно. Но чем чёрт не шутит… Вызывай.

Полковник позвонил в гостиницу.

— А он ещё ночью ушел с друзьями, — ответила дежурная.

— С какими друзьями? — Полковник наливался гневом. — Я ему запретил… — И тут же осёкся — незачем посвящать во все дежурную.

— Я их не знаю. Вначале они звонили ему, Геннадий отказался, сказал, что устал и ложится спать. Потом, уже после двенадцати — я тоже прилегла, — заявились двое, и он ушёл с ними. Кажись, на машине были, уехали.

— Что за друзья, вы их видели раньше? — уточнил Возницкий.

— Нет, не видела. Они в гостинице не проживают.

Полковник положил трубку. Сбежал или силой увели? — мелькнула тревожная мысль.

— Плохи наши дела, — констатировал генерал. — Похоже, и второго свидетеля мы лишились. Но почему?.. Прапорщика понятно: он кого-то видел, забрал канистру. А при чем тут второй пилот?

— Простите, Иван Дмитриевич, но я остаюсь при своем мнении: главный виновник — капитан Кленов. И на девяносто процентов уверен, что убийство Рыбина — дело его рук. Вот и сбежал с сообщниками.

— А если его затем и похитили, чтобы убедить нас в его виновности? Я не уверен, что Кленов симулировал отстранение от полета. Вряд ли он знал о повышенном кровяном давлении. Да и врачиха на такой недуг могла не обратить внимания. Тут симулянт придумал бы что-то пооригинальнее. — Генерал откашлялся. Почесал в раздумье затылок. — Да, задали нам задачки. Хочешь не хочешь, а без ФСБ и военной прокуратуры нам их не решить…

Через час в кабинете командира эскадрильи собрались генерал Гайвороненко, полковник Возницкий и прибывшие из города следователи ФСБ и военной прокуратуры, сам военный прокурор и начальник отделения городского уголовного розыска.

Председатель комиссии по расследованию летного происшествия Гайвороненко ввёл их в курс дела. После недолгого совещания приняли решение — работать в трёх направлениях: группа Гайвороненко продолжает заниматься расследованием катастрофы самолёта, группа из ФСБ, военная прокуратура и уголовный розыск — поиском капитана Кленова и его сообщников.

— А не дать ли нам в средствах массовой информации сообщение, что разыскиваются опасные преступники? — предложил Гайвороненко. И пояснил: — Если капитан Кленов ещё не убит, это может спасти ему жизнь: то, что он был под подозрением, похитители, вероятнее всего, знали; и то, что мы приняли похищение его за побег, играет им на руку — настоящий преступник остается вне подозрений.

— В этом что-то есть, — согласился начальник уголовного розыска. — Надо только поглубже и поподробнее разработать эту версию. Но прежде опросить всех жителей близлежащих домов, кто мог видеть и Рыбина, когда он утром выходил из подъезда, и капитана Кленова, когда он уезжал с сообщниками или похитителями на машине.

2

В тот же вечер в кабинете генерального директора акционерного общества «Росэксимпорт» за круглым столом с кофе и печеньем сидели трое: сам гендиректор Лебединский, его помощники — коммерческий директор Скорохватов и начальник службы безопасности Дубосеков. Первым о положении дел на главном предприятии, приборостроительном заводе, докладывал коммерческий директор:

— …Заказы на автопилоты упали на тридцать два процента, и за поставленные нами недоплачено около пятисот миллионов. На гиромагнитные компасы — на двадцать восемь процентов. Недополучено более ста миллионов. Ещё хуже обстоят дела с прицелами как с радиолокационными, так и электронными, с контрольно-пилотажными и навигационными приборами…

— Я уже знаком с этими данными. Ты скажи мне: что делаешь, чтобы увеличить заказы и выбить долги из заказчиков? И что надо нам сделать, чтобы заказчики не уходили от нас на Петровский завод? Мне доложили, что воронежцы уже переметнулись к ним. И самарцы ведут переговоры о поставке им автопилотов.

— Надо, Семен Семенович, либо снижать цены, либо переходить на более современную продукцию. А лучше всего, как мы и планировали ранее, прибрать к рукам Петровский завод.

— Купил бы вола, да задница гола, — ухмыльнулся Лебединский и отхлебнул из миниатюрной фарфоровой чашечки с золотым ободком кофе. — Мы тоже сейчас в долгу как в шелку: за металл надо платить, за переоборудование цехов. А тут ещё эти налоги… Как дела с заказом на «Су-тридцать седьмые»?

Скорохватов оживился.

— Тут полный порядок, Семен Семенович. Заказ, можно сказать, у нас в кармане. Веду переговоры с авиаторами. «Русланов» у нас раз-два и обчёлся. А последняя катастрофа и вовсе напугала заказчиков. Боюсь, как бы они не стали искать другой путь, морской.

— Не станут, — уверенно заявил Лебединский. — Я уже разговаривал с Ядзуки. Его хозяин торопит и готов дать предоплату. Договаривайся с нашими авиаторами, они теперь не будут гнаться за длинным долларом… И вообще, думай о том, как прибрать к рукам все, что производится в нашем регионе, покупается и продается. В первую очередь ликероводочную и фармацевтическую продукцию. Учись у Хорькова…

Дубосеков, отпивая кофе мелкими глотками, внимательно слушал босса и главного финансиста акционерного общества, мысленно усмехался над сетованиями гендиректора — он-то был отлично осведомлен о его финансовом положении. Недооценивал Лебединский своего начальника службы безопасности. А Дубосекова интересовала не только охранная служба предприятий и их хозяев, но и их дела, зачастую рискованные и откровенно противозаконные, от которых Дубосеков не только не оберегал предпринимателей, но и становился их соучастником, отчисляя на свои счета немалую долю…

Начальник службы безопасности терпеливо ждал, когда закончит Скорохватов и босс потребует доклада от него. Хотя коммерческий директор, можно сказать, сам вне закона и многое знает, о последних делах службы безопасности говорить при нем Дубосеков не хотел.

Лебединский будто прочитал его мысли, и когда коммерческий директор замолчал и тоже взялся за чашечку с кофе, генеральный заключил:

— Значит, так, Иван Антонович, связывайтесь с авиастроителями, два «Су-тридцать седьмых» мы у них берём. Я думаю, запрет на «Русланы» долго не продержится, и мы сразу займемся доставкой.

— Понял, Семен Семенович. — Скорохватов допил кофе и поднялся.

Как только за ним закрылась дверь, Лебединский повернулся к Дубосекову:

— Ну и что ты скажешь о катастрофе, Гавриил Прокопьевич?

Дубосеков глубоко вздохнул.

— А что я могу сказать… Слухи всякие ходят. Одни грешат на чеченцев, другие считают, что сам Бен Ладен решил наказать россиян за содружество с американцами. Но, что это была диверсия, сомнения не вызывает, иначе зачем было убивать начальника караула и убегать второму пилоту.

— О лётчике я слыхал. Говорят, он залил в топливные баки какой-то реактив, от чего и произошла катастрофа.

— Говорят, — кивнул Дубосеков. — Но я сомневаюсь, что это так. Техник самолета проверял перед вылетом качество топлива и обнаружил бы примесь. Правда, могло сказаться то, что реактива было слишком мало. Но это все мои личные соображения, а почему упал самолет, одному богу известно.