Японо-китайская война 1894-1895 гг. Неуслышанная война - Михаил Александрович Кутузов

Времена Тоётоми, преемника и политического наследника Ода, для европейского исследователя проще всего определить термином «тоталитарная диктатура». Добившись абсолютной полноты власти, Тоётоми, как и Ода, не стал сёгуном. Но это не помешало ему проводить жесткую политику централизации власти и подавления внутренней смуты. Так, одним из основных его шагов стал запрет крестьянам иметь оружие, запрет самураям заниматься земледелием (что встречалось довольно часто), запрет торговцам создавать монопольные корпорации и вступать в ценовой сговор, прикрепление крестьян к земле и установление единой нормы натурального налога по всей стране. Одним решением прервав процесс милитаризации крестьянства и аграризации самураев, Тоётоми четко разделил сословия и задал каждому из них реальную деятельностную функцию.

Ко времени правления Тоётоми относится и начало открытых государственных гонений на христиан. Стремясь добиться безусловного подчинения центральной власти, Тоётоми никак не мог допустить того, что ревнивый христианский Бог требует себе еще большего подчинения, и даже смерть не страшит тех, кто в Него верит. Мало того: христианские проповедники были не прочь подчинить своему влиянию и самого японского властителя — не будем забывать, что главными проповедниками христианства в Японии были отцы-иезуиты, ребята серьезные, ушлые и целеустремленные. Опасаясь последствий, в июле 1587 года Тоётоми издал указ о высылке в двадцатидневный срок всех христианских проповедников из Японии. Купцам не воспрещалось торговать, но проповедь иной религии не разрешалась вовсе. Это мало помогло: христиан в Японии уже измеряли десятками тысяч, это была самодостаточная социальная общность, вполне способная к устойчивому развитию.

Тоётоми не сумел добиться реализации своих намерений. Этому помешала семилетняя Корейская война, подробнее о которой в следующей главе, всплеск японского пиратства у китайских берегов, что привело к разрыву торговых отношений двух стран (миссию посредника на себя немедленно и с удовольствием взяли португальцы), а в 1598 году Тоётоми умер. Созданная им система управления (пять главных министров, которые должны были управлять до достижения сыном Тоётоми, пятилетнего Хидэёри, совершеннолетия, еще пять «отраслевых» министров, трое арбитров-посредников) могла работать только лишь при жизни самого Тоётоми: после его смерти началась жестокая внутриполитическая борьба группировок за регентство, а в случае удачи — и за всю полноту власти.

Еще при жизни Тоётоми Токугава Иэясу стал самым богатым японским землевладельцем: за счет вполне заслуженных наград своих сюзеренов, за счет прямых захватов — в общем, его доходы составляли более 2 550 тыс. коку (традиционная японская мера объема: один коку — 180,4 литра) риса в год. Созданная им политическая группировка включала в себя множество преданных ему самураев, крупные землевладельцы, наследственные даймё (фудай-даймё). К группировке впоследствии присоединились и те, кто видел в ней реальную силу и предпочитал быть на стороне реальной силы, а не против нее. Группировке Токугава предстояли две других, не менее влиятельных — не столько своими материальными возможностями, сколько влиянием при дворе наследника Тоётоми в Осака. Это были группировки Маэда и Исида. Пик противоборства пришелся на последние годы столетия: окончательно коллизия разрешилась 21 октября 1600 года в битве возле маленькой деревушки Сэкигахара в провинции Мино — это сражение вполне можно назвать японской Куликовской битвой. Именно из этого сражения вышла новая социальная общность, осознавшая себя нацией и новый вождь страны, способный и готовый к завершению ее объединения.

Одержав победу, Токугава покарал лишь немногих. Большинство из побежденных до поры до времени оставались на свободе, стекаясь ко двору Тоётоми Хидэёри — наследника своего отца. Тем не менее, Токугава нашел гораздо более сильный инструмент для подчинения себе оставшихся противников и ослабления непримиримых: в 1600–1602 годах он осуществил колоссальную конфискацию земель у даймё, которые выступали против него, в том числе и в битве при Сэкигахара. Они либо изгонялись со своих земель безо всякой компенсации, либо переселялись к чёрту на кулички, где никак не могли создать коалиции и посему никакой опасности собой не представляли. Этих даймё впоследствии стали называть тодзама-даймё: ненадежные дайме.

Пометим на полях: тодзама-даймё впоследствии стали одной из основных сил антисёгунской коалиции, на которую опирались реформаторы в середине XIX века. Некоторых самураев загнали так далеко, что они были вынуждены заниматься сельскими промыслами, чтобы себя прокормить, одновременно выполняя военную и административную функцию в самых отдаленных местностях. О госи, сельских самураях, очень близком аналоге российского казачества, вспомним несколько далее.

Отнятые земли Токугава щедро раздавал своим сторонникам и возможным сторонникам. В период 1600–1602 год более половины княжеств Японии сменили владельцев. Все награжденные или «расширенные» даймё стали реальной силой поддержки Токугава, поскольку именно ему были обязаны своим возвышением.

Вместе с тем возникло множество бродячего люда, который не знал, куда себя деть. Хрониками того времени упомянуто несколько довольно заметных столкновений различных разбойных группировок в крупных городах Японии. Вновь укреплявшиеся в своих доменах даймё вполне могли стать новой разрушительной силой, способной ввергнуть Японию в очередной хаос гражданской войны — ведь, перерераспределив имущество и земли, Токугава Иэясу так и не решился на упразднение княжеств как таковых, и Япония, как и прежде, напоминала собой разноцветное одеяло, сшитое из множества лоскутков. Зыбкий мир необходимо было зафиксировать и закрепить. В 1603 году, в двенадцатый день Второго месяца по японскому календарю, посланец Небесного Владыки из Киото прибыл в Фусими — родовой замок клана Токугава. Со всей присущей случаю церемониальной пышностью они известили Токугава Иэясу о том, что императорским эдиктом он назначен сёгуном Японии. Так, более чем через двадцать лет после низложения последнего Асикага, в стране появился новый сёгун, который вознес сёгунат до вершин могущества и основал династию, представитель которой волею судеб станет последним сёгуном в японской истории.

В основе нового сёгуната лежали два краеугольных камня: непреодолимая военная мощь (Токугава на собственные средства и под свое имя мог собрать самую многочисленную армию в стране), а также бесспорное монопольное право династии на должность сёгуна. Для реализации этого далеко идущего проекта Токугава формально отказался от должности уже в 1605 году, предварительно согласовав с императором назначение на эту должность своего сына Хитэгада. Но еще десять лет Токугава был фактическим властителем страны и ее главным военачальником. За год до смерти он совершил свой последний военный поход — в Осака, где погибли последние возможные конкуренты в борьбе за власть — сын и внук Тоётоми. Четырнадцати последующим сёгунам Токугава был дан зеленый свет во власть…

Первые шаги сёгуна были весьма специфическими. Маленькую деревушку Эдо он решил превратить в свою столицу: на громадные по масштабу строительные работы были согнаны тысячи людей со всей Японии. Именно сюда, в новую сёгунскую столицу начали прибывать даймё, дабы выразить свою лояльность новому властителю: пример подал богатейший Маэда Тосинага (1200 тыс. коку риса в год), за ним последовали и другие. Вскоре Токугава ввел постоянное присутствие даймё в Эдо в обязанность — дабы были под присмотром. Каждый даймё обязан был год жить в столице, год — у себя в поместье, оставив в качестве заложника кого-нибудь из своей семьи. Система, получившая название санкин-котай, заложничество, просуществовала до самого краха сёгуната.