Беглая книга - Анна Мурадова

Я слушал и удивлялся, как в наше время, в наш просвещенный век, современная молодая женщина может настолько всерьез говорить о народных суевериях. Мне всегда казалось, рассказы о корриганах — удел темных, малообразованных крестьян. Однако перебивать я не осмеливался, видя, как взволновано юное создание. Она, тем временем, продолжала:

— …Поэтому Ив был рад, когда какой-то человек предложил ему пройтись вместе до Керзервенна. Человек этот назвался Паолем, и сказал, что ему надо заглянуть в замок Керзервенн по делу. Паоль оказался приятным собеседником, и мой Ив рассказал ему про всю свою жизнь, и про то, как ему хочется на мне жениться, а денег у него нет. И вот, когда они дошли до распятия, Паоль предложил Иву сделку: он обещал, что всегда у Ива будут деньги, к тому же он станет хозяином Керзервенна. В обмен на это Ив не должен никогда переступать порог церкви, не должен молиться, причащаться, а после смерти его душа будет принадлежать дьяволу… Ив присмотрелся и увидел что у Паоля вместо ног — лошадиные копыта. Тут Ив все понял, но было уже поздно…

Да-да, друг мой, не удивляйся, из ее прекрасных уст я услышал самую настоящую сказку о том, как мой кузен Ив продал душу дьяволу. Такие сказки часто рассказывают у нас в Бретани, когда зимою все семейство собирается у очага… Да ты и сам, наверное, слышал их от своей экономки. Разумеется, Ив, большой выдумщик, нажил деньги не самым честным путем, а чтобы не раскрывать правды, наплел своей жене — почти ребенку! — эту глупую небылицу. Но, как бы то ни было, Ив был отъявленным противником церкви, что для жителей Нижней Бретани равносильно сговору с Рогатым Паолем, как здесь называют Врага.

Мне пришлось долго уговаривать Маргариту не принимать эту историю близко к сердцу.Я сказал ей, что для спасения ее души и души ее будущего ребенка будет достаточно, если она будет ходить в церковь и молиться, в том числе и за неверующего супруга. Кажется, я успокоил ее. Перед тем, как покинуть меня, она вынула из-под шали рукописную книгу со словами:

— Вот, господин Пеллетье, я смогла уберечь еще одну Библию. Ив не знает, что отец отдал мне на хранение два списка. Возьмите ее, ради Бога, а не то Ив и ее уничтожит.

Эта просьба была так трогательна, что я чуть было не прослезился, принимая от нее этот драгоценный подарок.Она ушла и унесла свечу, а я остался опять в полной темноте.

Только утром я смог разглядеть рукопись — это действительно оказался еще один список бретонском Библии, на этот раз полный и не поврежденный.

Наутро я распрощался с Керзервенном, так как в Кемпере меня ждали неотложные дела. Думаю, что Маргарита больше не терзается и не забивает себе голову суевериями. Вот и вся история, мой друг.

Надеюсь, я тебя позабавил, хотя, конечно, у меня нет таланта рассказывать истории. Бретонская Библия у меня в руках, и в ближайшее время я займусь ее изучением. Мне интересно знать, кто же перевел ее на нижнебретонское наречие: сам ли Жан Юэльван или неизвестный мне человек?

Заканчивая послание еще раз, желаю тебе поправить свое здоровье и надеюсь увидеть тебя до Пасхи. Кланяйся от меня известной тебе персоне.

Луи Ле Пеллетье.

Пока я читала письмо, Володя без спросу оккупировал мой телефон и вел какой-то деловой разговор, постоянно кому-то поддакивая и говоря, что собеседник совершенно прав.

— Извини, Риточка, я тут заболтался, — сказал он, когда вернулся ко мне на кухню. — Ну, так что ты можешь мне об этом сказать?

— Письмо написано Луи ле Пеллетье, если это не подделка.

— А как определить, подделка или нет?

— Насколько я могу судить при моем знании французского…

— Ой, Риточка, не прибедняйся, ты отлично знаешь французский!

— Так вот, насколько я могу судить, оно вполне могло быть написано в восемнадцатом веке.

— Так могло или…?

— Надо бы отдать его на экспертизу кому-нибудь знающему, я могла бы обратиться в МГУ, у меня есть знакомые на романской кафедре. И они уже по лексическим и грамматическим параметрам, по…

— Ладно, в общем, ты отдаешь это на экспертизу… Не в службу, а в дружбу, а? С тех пор как Володя бросил науку и ударился в журналистику (как острила его жена «и больно при этом ударился»), он невзлюбил длинные и точные фразы и предпочитал короткие и обтекаемые. Поэтому он часто прерывал собеседника на полуслове, если, как ему казалось, человек выдавал что-то слишком длинное и умное.

— Ну, хорошо. Я попрошу кого-нибудь, сделаем.

— Отлично. А вот это тебе на экспертизу.

Он достал из прозрачной папки еще одну ксерокопию. Это тоже был рукописный текст, но написанный другим почерком, более ровным, с идеальным легким наклоном вправо и затейливыми росчерками над и под строками. Несмотря на то, что на копии кое-где были пятна (видимо, эти пятна были и в рукописи), текст читался без особых усилий.

— Ну, опознаешь язык? — спросил Володя. Он заволновался и подвинул табуретку вплотную к моей, так что стукнулся об нее коленом.

— Да, бретонский. Но не современный, а…

— Я так и думал! А перевести можешь?

— Ну чего тут переводить-то? «…Услышали это книжники и первосвященники и искали, как бы погубить Его; ибо боялись Его, потому что весь народ удивлялся учению Его…»

— «Его» — это кого?

— Иисуса Христа. Это Евангелие от Марка, глава 11…

— Библия что ли?

— Да, библейский текст.

Володя заволновался, вскочил, схватил с крючка кухонное полотенце, снял очки и стал нервно протирать их.

— А это может быть та самая Библия? Про которую этот написал… — он кивнул на первый листок.

— Судя по орфографии, текст написан до девятнадцатого века. В девятнадцатом была орфографическая реформа, и…

— Да плевать на все это реформы! — Володя, что называется, завелся. — Риточка, чудо мое! Это же сенсация! Я про это такую статью напишу!

— Володя, какая сенсация? Я не могу утверждать, что речь идет о той самой Библии, которую нашел Ле Пеллетье. Даже если это письмо подлинное, и он действительно ее нашел. Кто гарантирует, что на этом вот листочке, — я помахала ксерокопией, — отрывок из перевода Библии? А может быть, это какой-нибудь религиозный трактат с развернутой цитатой, или, я не знаю… И вообще, откуда у тебя это?

— Иришка дала. Приходит вчера вечером и говорит «Пап, ты тут искал, про что бы такое написать, вот тебе сюжет, просто суперский». И дала мне эти бумажки.

— А она откуда взяла?

Честно говоря, я ни разу еще не видела, чтобы у Володи было такое глупое лицо. Мне было просто неприятно смотреть на него: он застыл с открытым ртом и наморщенным лбом, как живая иллюстрация к крыловскому «слона-то я не приметил»

— Ты знаешь, Рит, как-то вот не догадался спросить. Может, я сейчас ей позвоню? На мобильник, а?