Волкодав - Мария Семенова

– У меня всё есть.

В самом деле, его одежда ещё не собиралась разваливаться, аоружие, как и было обещано, Фитела ему дал. Волкодав сам выбрал прочное, сшироким жалом копьё, могучий веннский лук, оплетённый берёстой, и два топора:один на длинном топорище – для рукопашной, другой на коротком – чтобы можнобыло метать. Не помешал бы и меч, но меч – оружие особенное, просто так его недают и не берут.

Когда-то, очень давно, маленький мальчик из рода Серого Псавпервые задумался о том, как это, должно быть, горько и страшно – житьбездомным сиротой, у которого все пожитки вполне умещаются в полупустом мешкеза спиной. А теперь он и сам вот уже двенадцатый год другой жизни не знал. Иузнает ли – не у кого спросить…

Сидя на послушной лошадке, Волкодав придерживал копьё правойрукой, уперев его в стремя, и прикидывал, что на привале надо будет сделать длянего петлю вроде тех, какими пользовались другие. Лук в налучи покачивалсяслева при седле, справа висел берестяной тул с двумя десятками стрел. СтрелыВолкодав тоже выбирал сам, следя за тем, чтобы ушко у каждой было выкрашено всвой цвет, смотря по тому, каков наконечник. Чтобы в бою можно было сразувыхватить нужную, не раздумывая и не ошибаясь.

День миновал без каких-либо происшествий. Дорога, не нарушеннаяни переправой, ни буреломом, вилась между песчаных холмов, поросших добрымисоснами. Ветер шевелил пушистые ветви, пятна света и тени плясали по леснойтраве, по вьюкам на телегах, скользили по лицу Тилорна. Некоторое время тотнапряжённо хмурился, потом обрадованно заявил:

– Я уже различаю тени и свет! Даже очертания иногда!

– А я думал, тебя ослепили, – сказал Волкодав.

Тилорн улыбнулся.

– Нет. Это от плохой еды и… м-м-м… переживаний. Ты же,друг мой, кормишь меня столь незаслуженно хорошо, что я, чего доброго, нетолько вновь стану видеть, но и растолстею…

Волкодав вдруг почувствовал себя так, словно это ему, а неТилорну предстояло вскоре прозреть. Необычное ощущение крепко засело в душе. Идо самого вечера, пока они не выехали на широкую поляну у озера и Аптахар нераспорядился устроить привал, Волкодав волновался неизвестно о чём и всё думал,что бы такое сделать, чтобы зрение поскорей вернулось к Тилорну. Ничему-то он,старый пёс, в жизни своей не научился.

На ночь телеги поставили в круг и на каждой с внешнейстороны укрепили по два щита. Посередине круга поставили палатку для Фителы.Разложили костёр и повесили над ним железный котёл. Волкодав уже не слишкомудивился, когда Ниилит взяла большую деревянную поварёшку и приняласьхозяйничать у котла.

Он натянул свой полог возле колеса повозки, постелилпокрывало, потом вынул из телеги Тилорна и, взяв на руки, унёс его за пределыкруга.

– Смех и грех, – молвил калека, управившись сосвоими делами и пытаясь одёрнуть длинную рубаху. Ладони Волкодава обнимали егорёбра, без труда поддерживая тщедушное тело. – Смех и грех! –повторил Тилорн и смущённо вздохнул. – Когда лежу или когда ты вот такдержишь, ну прямо сейчас горы сверну. А стоит попробовать… Поставь меня,пожалуйста, на землю, друг Волкодав.

Волкодав, подумав, чуть-чуть развёл ладони. Какое-то времяТилорн и вправду стоял, шатаясь из стороны в сторону и поводя руками. Потом егоколени беспомощно подломились. Волкодав не дал упасть – подхватил и понёсобратно к костру.

– Не спеши, – посоветовал он Тилорну. – Кудаторопишься?

– Мне так стыдно обременять тебя, – ответилтот. – Ума не приложу, что бы мы без тебя делали, друг мой! Хотя, правдусказать, поначалу я очень опасался за девочку…

Волкодав едва не споткнулся. Ему словно плеснули в лицоводой, холодной и грязной.

– Что? – спросил он, надеясь ослышаться.

– Я обидел тебя? – что-то почувствовав,неподдельно перепугался Тилорн. И торопливо принялся объяснять: – Я… ну тыже сам… ты – молодой, сильный мужчина, а Ниилит, как я понимаю, очень красива…я же тебя совершенно не знал… я боялся, что ты… Волкодав! Я обидел тебя?

Волкодав молча прошёл между телегами, уложил учёного подполог, укрыл шерстяным плащом. Тот всё ещё пытался что-то говорить и дажепоймал его за руку. Волкодав выдернул руку и, мало что видя перед собой, ушёлна другую сторону лагеря, к берегу озера, где паслись стреноженные кони. И тамдолго стоял неподвижно, глядя на лёгкий туман, завивавшийся над водой.

Далеко за озером, за лесами алели, рея в прозрачном воздухе,снеговые зубцы гор. Их ещё озаряли лучи солнца, ушедшего за горизонт. Волкодавхорошо помнил, как его, напрочь отвыкшего от света, в лохмотьях, с многолетнимишрамами от цепей на шее, запястьях и лодыжках, вытолкнули из пещеры на голубойгорб ледника, под беспощадное морозное солнце. Вот тебе твоя свобода, сказалиему. Иди. И он пошёл, шатаясь, скользя босыми ногами по плотному снегу, зажимаяладонью рану в боку…

За спиной прошуршали шаги. Волкодав узнал походку Авдики ине стал оборачиваться.

– С девкой поссорился? – спросил молодой сегван ипонимающе кивнул: – Бывает.

– Бывает, – сказал Волкодав.

– Слушай, венн… – Авдика помедлил, отвёл глаза,потом решился: – Знаешь, я что-то так и не уразумел, как это ты меня ринулнамедни у Айр-Донна. Может, покажешь, если не жалко?

Волкодав пожал плечами. Ему было не жалко. Эта ухватка невходила в число запретных, которые нельзя передавать стороннему человеку. Онпересадил Нелетучего Мыша на холку своему коню, щипавшему травку неподалёку.Конь повернул голову, незлобиво обнюхал Мыша, с которым успел ужепознакомиться, потом фыркнул и снова опустил морду к траве. Цепляясь за шерсть,Нелетучий Мыш забрался ему в гриву и принялся слизывать соль.

Авдика поднял копьё и, как тогда в корчме, наставил его наВолкодава. Венну почему-то вдруг померещилось в нём некое сходство с темкомесом, которого он убил одиннадцать лет назад… Наверное, всё дело было всветлых волосах и в причёске.

– Смотри, – начал он объяснять. – Левойотводишь остриё, вот так. Правой перехватываешь оскепище…

Древко снова начало неудержимо выворачиваться из рукмолодого сегвана. Авдика попытался удержать, но вместо этого волей-неволейпобежал кругом Волкодава. Потом ноги выскочили из-под него. «Смерч подхватываети уносит соломинку». Авдика растянулся на земле, хохоча и поминая трёхгранныйкремень Туннворна.

– Как, как ты меня? А ну, ещё раз…

Волкодаву же показалось, будто у края поляны остановилсякроткий серенький ослик и с вышитого седла на них с Авдикой зорко и пристальнопосмотрела смуглая седая старушка.

Кан-киро веддаарди лургва, мысленно сказал ей Волкодав. ИменемБогини, да правит миром Любовь. Вот видишь, Мать Кендарат, и у меня теперь естьученик…

* * *

Когда Ниилит позвала есть, Волкодав явился к костру скотелком – для Тилорна. Юная стряпуха сварила густую похлёбку из ячменя,заправив её салом, жареным луком и ещё чем-то душистым, на саккаремский лад.Ниилит позволили распоряжаться съестными припасами по своему разумению, и былопохоже, что жалеть о том не придётся.