Единственная и неповторимая - Шейн Уотсон

«Это кровать не для мужчины», — сказал Сэм, когда впервые оказался в доме. Ох, как бы она хотела, чтобы они с Джеки сегодня не приходили!

— Как тебе взбрело в голову пригласить Джеки и Сэма? — сказала она осуждающе. — У них с остальными гостями нет ничего общего, и они такие… неряхи. Сэм придет в костюме в рубчик, в котором уже моль завелась. Каждый раз, когда я пытаюсь познакомиться с кем-нибудь и хоть на какое-то время оторваться от нашей компании, ты впадаешь в панику и притаскиваешь пару-тройку старых друзей для поддержки.

Лидия повернулась к мужу. Эндрю в это время опускался в обитое тонким шелком кресло у туалетного столика.

— Эндрю, — погрозила пальцем Лидия, — не стоит этого делать.

Эндрю вскочил и прислонился к подоконнику.

— Дорогая, просто они были там, и я подумал, что эта парочка вполне впишется в компанию.

— Вечно они там! В том-то и дело!

Она взглянула на себя в зеркало — на виске пульсировала синяя жилка.

— Ладно, самое главное, чтобы Марк и Селия как можно лучше провели время. Тебе ведь нравится Селия?

— Конечно.

— Ну так развлекай ее. Она очень застенчивая, знаешь ли. — Лидия изобразила радостную улыбку, как на их свадебной фотографии. — А ты, Эндрю, неплохо ладишь с застенчивыми людьми.

Она увидела, что напряженное выражение исчезло с его лица. Последнее время она не называла его по имени, поэтому на сегодня поощрений было более чем достаточно.

— Я всего лишь хочу, чтобы все были довольны.

Лидия подошла к нему, легонько поцеловала в губы и быстро вышла, не дав возможности воспользоваться этим нечаянным проявлением чувств.

Эндрю присел на пуфик. Ему так хотелось лечь, хотя бы на десять минут! Но тогда придется убрать льняное покрывало и стеганое одеяло, сложить все подушки на стул (наверное, правильнее было их называть диванными подушками, или валиками). Затем надо снять туфли и носки. Даже ночной сон в этой кровати казался ему чем-то вроде изощренной пытки. Лидия же сходила по ней с ума. Кровать была словно любовница, за которой Эндрю, как человек широких взглядов, должен был ухаживать и даже наслаждаться ею.

Если они занимались сексом на кровати, то обычно она была застелена, поскольку стоило Лидии оказаться под одеялом, как к ней было уже не подступиться. Ее половина кровати была как другая страна. Она лежала на квадратных подушках в наволочках из тисненого атласа, подсунув под них валик, набитый сухой лавандой, а вокруг нее громоздились маленькие «думки» с ароматом эвкалипта. Они никогда не опускали муслиновый полог, но Эндрю знал, что, когда она одна, она его опускает.

Вся комната была обставлена по ее вкусу. Друзья Лидии замирали от восхищения, когда она открывала двойные двери и отступала на шаг, чтобы комната предстала их взору. Но Эндрю в этой спальне чувствовал себя неуклюжим. Даже его свитера и джинсы, аккуратно сложенные на стуле рядом с его половиной кровати, были незваными гостями. Последнее время он разувался в маленькой комнате рядом со спальней, но не только его обувь была лишней. Он сам был лишним в этой комнате.

Эндрю вспомнил кровать в ее старой квартире в Айлингтоне. По выходным они, завернувшись в полотенце (Боже, полотенца даже были мокрыми!), лежали поперек кровати, читая воскресные газеты, поднос с кофе и черствыми тостами стоял рядом. Нагота, кругом беспорядок. Он совсем не помнил, как выглядела эта кровать, главное, что она, как страстная одалиска, занимала тогда центральное место в его жизни.

Эндрю обхватил голову руками, стараясь выбросить это из памяти. Лидия была права насчет Сэма и Джеки. Они действительно были ему нужны, но не для поддержки, как она думала. В его собственном доме ему не требовалась поддержка, даже сейчас. Ему просто нужны были люди, которые знали прежнюю Лидию — до того, как они поженились, переехали в этот дом, окультурили сад, купили эту кровать и стали совсем другими людьми. Джеки и Сэм были нужны Эндрю прежде всего для того, чтобы напомнить, как он дошел до такой жизни.

— Я чувствую себя как киборг-репликант из «Бегущего по лезвию бритвы».

Сэм и Джеки стояли у двери дома Лидии и Эндрю. Джеки облачилась в новое платье, чтобы опробовать его в нейтральной обстановке. Она надела туфли на высоких каблуках и накрасила губы ярко-красной помадой. Так сказала Аманда: «Помада и каблуки нужны обязательно, все другое к этому платью не подходит, будет слишком блеклым. И следи, чтоб не были видны бретельки лифчика…»

— Не можешь ты быть репликантом, — сказал Сэм, — у тебя волосы не такие, как у них. Хотя они ничего так, железные, но симпатичные.

— При-иве-ет. — Лидия стояла в дверях, отставив ногу в сторону, одну руку она приветственно подняла, а в другой держала бокал. — Боже мой, Жаклин! Все как в старые добрые времена. Эй! — крикнула она через плечо. — Сэм и Джеки пришли!

— Вот увидишь, — прошептал Сэм, — сейчас начнется…

— Ничего себе! — Лидия повела Джеки в гостиную, по дороге стаскивая с нее пальто. При этом она кивала гостям, выпучив глаза, словно говоря: «Вы знакомы?» — Марк, это наша Джеки. Селия, это Джеки. У вас будет о чем поговорить друг с другом, Джеки — журналистка, пишущий редактор «Ла мод», а ты все-таки работаешь на Би-би-си, хоть и на другом уровне… Марти, Росс, вы, конечно же, друг друга знаете…

До сих пор все еще не сводили глаз с Джеки, которая большими глотками пила вино из бокала, предложенного Эндрю. Это напомнило Сэму эпизод, свидетелем которого он стал недавно на одной из вечеринок. К парочке, судя по их отношению друг к другу, бывшей на грани разрыва, подошла женщина, которая казалась чем-то очень взволнованной.

— Билл, не могу поверить! — воскликнула женщина. — Ты так похудел! Сколько времени прошло? Год? Ты, наверное, не меньше двадцати килограммов потерял!

Мужчина попытался ее разуверить, говоря, что она преувеличивает, но женщина его не слушала. Она схватила его подругу за руку, говоря ей, что она бы ни за что не узнала Билла! Когда она наконец ушла, подруга, отступив назад, смотрела на Билла уже совсем другими глазами.

— Для всех, кто не знал Джеки раньше, — хитро улыбнулся Сэм, — на самом деле она известная скандалистка.

Лидия визгливо засмеялась.

— А этот озорник — Сэмми. Он наш садовник или, может, строитель? Строитель мне больше нравится!

Она обняла Сэма за шею, и он понял, что она уже напилась, что на ней нет бюстгальтера и что ей уже море по колено. Также он понял, что ему придется быть сегодня ее мальчиком для развлечения публики. Если бы она не напилась, то в шифоновом платье на бретельках и с рассыпавшимися по плечам рыжими волнистыми волосами выглядела бы великолепно.

Лидия положила руки Сэма себе на бедра:

— Сэмми, сегодня Эндрю так невнимателен к гостям! Предложи им кайпиринью[2].