Наша банда - Филип Рот

ЮРИДИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Берриганы, Пантеры, Курт Флуд.

ТРИККИ: Помедленнее, помедленнее, пожалуйста. Я должен быть уверен, что все записал правильно. Итак, Берриганы… Пантеры… Курт Флуд… Постойте, но это получается три. А можно только двух.

ЮРИДИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Это я понимаю, господин Президент. Но поскольку мой предшественник использовал лишь одного кандидата из пятерых, перечисленных в списке Профессора, я подумал, что если я восполню его упущение, то это не будет нарушением духа закона. Как вы знаете, господин Президент, я всегда строго придерживаюсь если не буквы, то духа закона.

ТРИККИ: Ну что же, если причина такова… А от себя добавить никого не хотите?

ЮРИДИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: В общем и целом, хочу, господин Президент.

ТРИККИ: Одного или двух?

ЮРИДИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: В общем и целом, пятерых, господин Президент.

ТРИККИ: Пятерых? Но вы же сами установили правило — двух и не больше.

ЮРИДИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: И я по-прежнему стою за него, господин Президент, вернее, стоял бы в тех обстоятельствах, какие имели место, когда я его устанавливал. Однако в настоящий момент мы имеем дело с тем, что я могу назвать лишь «прямой и явной угрозой». Я опасаюсь, господин Президент, что если мне придется предложить всего лишь два из тех пяти имен, что пришли мне в голову вот только сию минуту, то эта администрация окажется перед лицом такой прямой и явной угрозы, какую и в бредовом сне не увидишь. С другой же стороны, если рассматривать эти пять имен как единое целое, то мы получим своего рода заговор, то есть готовое обвинение, которое иначе выглядело бы, да и то еще в лучшем случае, как авантюристический, злонамеренный наскок на двух людей, нам по какой-то причине не понравившихся, тогда как в моем варианте обвинение это приобретет в сознании нации некоторое подобие правдоподобия, что нам, собственно, и требуется.

Я уверен, господин Президент, вы позволите мне хотя бы зачитать имена этих пятерых. В конце концов, мы живем в свободной стране, где любой гражданин имеет право высказывать свои убеждения, при условии, конечно, что они не содержат элемента провокационности, способного подстрекнуть гражданина из другого штата, пусть даже он и слыхом не слыхивал, что там буровит первый, к мятежу. Подумайте сами, сколько грустной иронии будет в том, что человеку, являющемуся надежным оплотом нации против именно тех мятежей и бесчинств, которые именно этой самой свободой речи и вдохновляются, откажут в его собственном праве, гарантированном Первой Поправкой.

ТРИККИ: Действительно, действительно. И вы можете твердо надеяться на то, что пока я остаюсь Президентом, никакой такой грустной иронией, — если я вас правильно понял, — никому проникнуться не удастся.

ЮРИДИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Спасибо, господин Президент. Итак, постарайтесь не думать об этих пятерых как об отдельных личностях, но рассматривайте их как своего рода тайную банду, защищенную прежде и более всего видимым несходством индивидуальностей и занятий ее членов: 1.фолк-певица Джоан Баэз; 2.мэр Нью-Йорка Джон Ланселот; 3.покойный рок-музыкант Джими Хендрикс; 4.телезвезда Джонни Карсон…

ВСЕ: Джонни Карсон?

ЮРИДИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР (с улыбкой): Как по-вашему, кто больше прочих заслуживает оправдательного приговора? Потому что самое лучшее — всегда иметь в запасе человека, но только одного, которого наверняка оправдают, а для этого нужно, чтобы и обвинение ему было с самого начала предъявлено невесть с какой стати. Такой подход принуждает присяжных сосредоточить всю их неуверенность на одном направлении и внушает им ощущение, будто во всем остальном они вели себя как честные люди. В итоге, осуждение всех остальных принимает вполне основательный вид. А кроме того, освободив Джонни Карсона, вы освободите самого популярного человека Америки (не считая, конечно, вас, господин Президент). Помилуйте, мы сможем даже, в самый разгар процесса, дать Президенту возможность вмешаться и сделать заявление в защиту Джонни Карсона. Точь-в-точь как в деле Мэнсона[11], только наоборот. Вы только представьте, вся страна орет «Свободу Джонни!», а Президент выступает по телевидению и высказывает сомнения по поводу обвинений, выдвинутых против этого великого комика.

ТРИККИ: А когда его выпустят, я смогу устроить пресс-конференцию! Вот будет штука! Я крикну: «Э-э-эй, Джони, ты где?», а он выйдет из-за занавеса и сделает этот его жест, как будто он в гольф играет и бьет по мячу клюшкой. Может даже скажет пару шуток насчет того как он сидел в тюрьме с другими заговорщиками. Слушайте, мы его вырядим в полосатый костюм, а к ноге присобачим гирю на цепи!

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Фантастика! Можно будет проделать это в прайм-тайм и прямо в ночь перед выборами. Покамест Хмырик будет пудрить народу мозги насчет того какие прямые и честные сосны растут в штате Мэн, мы вылезем на экран с Джонни Карсоном!

ЮРИДИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Это еще не все, джентльмены. Вы не слышали имени пятого заговорщика.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Мерв Гриффин[12]!

ЮРИДИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: А вот и нет… Жаклин Харизма-Колоссус!

(Ошеломленное молчание.)

Да, милые мои. Абсурд? Я так не считаю. Прежде всего, джентльмены, примем во внимание, что, как и в случае остальной четверки заговорщиков, в ее имени присутствует буква Ж. Вы и не предсталяете, сколько пыли можно будет выбить из этого пустякового на первый взгляд обстоятельства. Мы даже моргнуть не успеем, как газетчики и телекомментаторы окрестят этих типов «Пятью Ж», спаяв их в общественном сознании в единое целое так, словно они — «Бич-Бойз» или струнный квинтет. Да одного только этого фокуса нам хватит, чтобы наполовину приблизиться к обвинительному заключению. Ну и разумеется, пойдут разговоры — тут уж мы постараемся, — про отношения между миссис Колоссус и мэром Ланселотом. Разве не пора позаботиться о том, чтобы его внешность приносила дивиденды нам, а не ему? Опять-таки на руку нам будет и горькое чувство, которое бывшая Первая леди питала по отношению к своей стране и которое она вполне проявила, выйдя замуж за иностранца и перебравшись на жительство за границу.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Вообще-то говоря, она, знаете ли, не в Пекине живет и не в Ханое.

ЮРИДИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Я это обдумал и пришел к выводу, что самое правильное страну вообще не упоминать. Просто будем повторять «зарубежная» — внушая представление об интригах, деспотизме и сомнительных операциях — и уповать, что о Греции никто и не вспомнит.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Джекки и Ланселот — готов допустить, что из этого получатся хорошие заголовки. Но причем тут Джими Хендрикс, он же помер?