Смерть на фестивале - Ольга Гаврилина

Рядом с компьютером стояла малиновая коробка местного телефона, и у Лолы возникла мысль позвонить на ресепшен. Она прислушалась – ни стуков, ни тресков, ни передвижений – ничего. Глотнув воды из бутылки, вытащенной из бара, она проверила дверь и плотнее закрыла окно. Повертев малиновую трубку в руках, набрала ресепшен – послышались длинные гудки. Журналистская ответственность не оставляла возможности спустить все на тормозах. Вдруг как-то разом накатила чугунная усталость. Она еще послушала трубку – никто не отвечал. Наверное, в туалет отошли или отдыхают. Но когда она собралась положить телефон на место, ей ответил девичий мелодичный голос.

– Алло! Ресепшен гостиницы «Парус».

– Добрый вечер, – пробормотала Лола от неожиданности, но на том конце не стали уточнять, что уже абсолютная ночь, и журналистка продолжила: – Это Ольга Никольская из двести шестого, я только что слышала, как прямо надо мной, в номере, опечатанном полицией, кто-то ходил. Или туда жильцов заселили уже?

– Нет, он совершенно пуст. А вы точно слышали? Может быть, это рядом кто-то двигался? – Лола почувствовала, как служащая напряглась.

– Нет, звуки были вполне отчетливые и доносились именно оттуда.

– Хорошо, я сейчас отправлю туда охранника, а вы не волнуйтесь и засыпайте. Уверена, что это какое-то недоразумение. – Она отсоединилась.

Лола начала судорожно одеваться и продолжала прислушиваться, но уже по другому поводу. В голове у нее молниеносно созрел план – присоединиться к охраннику и посмотреть вместе с ним, что же там такое. То, что тот может не подпустить ее к номеру, Лола в расчет даже не принимала.

– Не таких уламывали, – бурчала она, натягивая джинсы.

Она открыла дверь и стала ждать, когда вызовут лифт. Усталая после фестивального дня гостиница спала беспробудным сном. Прошло, как ей показалось, очень много времени, но никакого движения не происходило. Журналистку так и подмывало подняться на третий этаж.

«Сколько можно так сидеть? Но у человека ключ, и подходить надо, когда он откроет дверь, а я тут как тут! Сразу же наеду на него, что, мол, спать невозможно – непонятные звуки в опечатанной полицией комнате. Как это могло произойти? Кто туда залез? Скорее всего, охранник и не ответит ничего, но заглянуть в номер я должна».

Ей показалось, что на улице забрезжил свет. Лола подошла к окну, отодвинула тяжелую занавеску – тонкой бледной полоской поднимался жидкий неуверенный рассвет, сквозь туманную дымку начинали проглядывать угловатые контуры домов.

Сколько времени уже прошло? Ждать было невыносимо, и она снова набрала ресепшен.

– Алло! Это опять Ольга Никольская…

– Да что вам не спится-то? – перебил ее все тот же мелодичный девичий голосок. – Все проверили, никого в триста шестом нет!

– То есть как? – опешила журналистка.

– А очень просто! Спокойной ночи. – Лола застыла с трубкой в руке.

«Не могла я никого пропустить! У двери специально стояла. В гостинице тишина, как в морге, все спят, как сурки, каждый шорох слышен… Что-то неладное здесь происходит. Придется одной в номер к Ванессе идти, я этого так оставить не могу!»

Она надела перчатки, захваченные специально из дома, взяла зонт – хоть и не тяжелый, но наконечник у него достаточно острый, может пригодиться – случайно смахнула блокнот со стола, лежащий рядом с компьютером. Под ним оказался мобильник.

– А вот и потеря. Очень вовремя! – Она положила его в карман джинсов и сразу почувствовала себя увереннее.

Вздохнула, как перед погружением в воду, выскочила в коридор, на цыпочках поднялась на верхний этаж. Звук подъезжающего лифта разрезал сонную тишину. Лола бросилась к выступу, вдавилась в угол.

«На кого я похожа! В мягких тапках, с зонтом и в перчатках, прижатая к стене!»

Кабина, тихо поскрипывая, проплыла мимо. Лола выдохнула.

Желтая лента висела на том же месте, она легко подлезла и оказалась у нужного номера. Печать и листок бумаги выглядели непотревоженными. Как ни таращила журналистка глаза, не заметила ничего, что могло бы указать на несанкционированный вход. Понимая, что долго стоять здесь нельзя, толкнула дверь. Та не поддалась, и Лола надавила посильнее – в перчатках за следы можно не опасаться, хотя кто будет снимать отпечатки, если полиция уверена, что девушка покончила с жизнью. Все безрезультатно. Было совершенно ясно, что номер хорошо закрыт.

Она постояла еще совсем не много, затаив дыхание и прислушиваясь, пощупала зачем-то гладкий косяк, как будто ища кнопку, при нажатии которой дверь щелкнет и сама откроется. Так ничего и не обнаружив, спустилась вниз, не забыв, правда, при повороте на свой этаж зацепиться зонтом за угол.

Десять дней тому назад

Ванесса летела в Россию на кинофестиваль! Ее взяли в состав совсем небольшой группы, состоящей из продюсера Клаудио Консоли, режиссера Матео Гавардо и одного из героев фильма итальянского актера Леоне Дзинни. Конечно, она понимала, что главным ее преимуществом было знание русского языка, в котором она здорово поднаторела, общаясь с российскими актерами, ну и, возможно, уживчивый, неконфликтный характер, который достался ей от отца.

Ей повезло, когда после пробной недели с ней подписали контракт сразу на год, и местные, взятые на должности, не требующие особой квалификации, с завистью подшучивали, называя ее «профессоресой», зная, что по окончании съемок в Агриженто они будут вынуждены заново искать работу, а Ванесса поедет с киногруппой в Рим.

Даже в самых заоблачных снах девушка не могла предположить, что когда-нибудь сможет оказаться в этой необъятной, холодной и загадочной стране.

В университете она начала изучать историю России и перед отъездом решила вспомнить, что там они проходили, а заодно посмотреть в интернете, что собой представляет город Горск, где будет фестиваль.

За свои двадцать лет Ванесса не покидала остров, хотя и проучилась в Катании, живя одна два года и приезжая домой только на каникулы. Но разве можно было сравнить Катанию или тем более Агриженто с Римом, куда они возвратились с основной группой по окончании съемок в Сицилии. А теперь на горизонте появилась поездка в другую, совсем не изведанную страну!

Родители, которые сильно беспокоились, когда она училась в университете, поостыли, уверились в ее самостоятельности и только обрадовались, когда она сообщила, что едет в Рим с киногруппой. А когда она преподнесла им новость про возможный отъезд в Горск, сколько посыпалось вопросов и предостережений…

В аэропорт Рима ее везла студийная машина, чему Ванесса была сильно удивлена. «Надо же, не забыли про меня!» – думала она. А когда узнала, что по дороге они должны забрать продюсера, опешила: «С начальством поеду! Жаль, что родители не видят».

Шофер был знакомый, и они проболтали всю дорогу. Консоли жил на окраине, зато в отдельно стоящей вилле, и Ванесса с любопытством разглядывала массивные чугунные ворота и ухоженный сад с фонтаном, представлявшим собой стройную нагую девушку с кувшином, из которого плотной струей лилась, сверкая, вода.