Смерть на фестивале - Ольга Гаврилина

– Мне много чего выдали, и огромный зонт в том числе, еще не успела все рассмотреть. – Она покосилась на клюку, торчащую из угла. – Я сегодня с известным режиссером в лифте столкнулась, но сразу не признала маэстро, и он, кажется, даже расстроился.

– Не иначе как с самим Виктором Михайловичем Смирновым? – догадалась Галина.

– Именно.

– Он на несколько дней подъехал, как ВИП-гость.

– А есть еще и такая категория?

– Да, и довольно многочисленная. Это популярные актеры, режиссеры, продюсеры и прочие в том же роде, которые не несут никакой нагрузки и приглашены в основном для престижа. – Гуляева стала складывать упаковки. – Пакетик дай мне какой-нибудь простенький, посылочки положить, да и пойду я, а то так тащить неудобно. А ты дела свои доделывай и спать. На завтраке встретимся в девять. – Она засунула сыр, прошутто и кофе в выданный Лолой пластиковый пакет.

– Мне еще надо найти Марию Савелову, российскую актрису, и всю рабочую группу фильма «Воспоминание о море».

– Это уже сама действуй, я их тоже никого не знаю. Они в нашей гостинице должны быть. У организаторов спроси, если что, не стесняйся.

– Ну уж этой сомнительной характеристикой я никогда не обладала, а то бы не работала журналисткой!

– Это точно. – Согласилась Гуляева. – Ты программу-то не забудь прочитать, там все заявленные фильмы с аннотациями, участники и жюри с фотографиями и биографиями. Ты ж понимаешь, что далеко не всех сегодня видела, а тебе бы неплохо знать, с кем общаешься.

– Конечно, теть Галь. – Опять вылетело у Лолы.

– Мы же договорились, никаких «теть», – укоризненно проговорила Гуляева и закрыла за собой дверь.

Лолу опять удивило, что Гуляева даже не уточнила, зачем ей понадобилась Савелова, но заклиниваться на этом вопросе не стала, а взялась за компьютер, чтобы просмотреть местные русские газеты. Сообщений о смерти девушки было мало. Никаких тебе разворотов на первой странице, типа «Странная смерть молодой итальянки» или «Самоубийство на чужбине», как это наверняка случилось бы в Италии, все очень коротко и лаконично. А главное – никаких сомнений в том, что Ванесса совершила самоубийство.

Только в одной статье, подписанной Ю. Соловьевой, были заданы хоть какие-то вопросы и отмечены странности: «Что подтолкнуло Ванессу расстаться с жизнью? Почему она выбрала это место и это время? Девушка не была известной актрисой или режиссером – всего лишь администратором и переводчиком группы. Скорее всего, ей не были знакомы переживания оставленного без приза человека творческой профессии. Но даже если это не так, предположение все равно не вяжется с общей картиной, так как, когда девушка свела счеты с жизнью, до конца фестиваля оставалось еще пять дней, а призеры называются на закрытии». В конце статьи автором была высказана догадка о том, что итальянка по каким-то неизвестным причинам уже заранее задумала свою смерть в России и, приехав сюда, привела свой страшный план в исполнение.

«А ведь и правда, что если она все подготовила еще в Италии? Если здесь какой-то потаенный смысл, какой-то посыл – убить себя в России! Может, у нее русские корни? Но родители оба сицилийцы… А если человек, который приходил, не родной, а приемный отец? Все это я уточню у адвоката, – заключила Лола, – да и с этой Соловьевой поговорить не мешает. Но тогда опять получается, что это самоубийство…»

От Даны ничего не было, и это Лола могла понять, но то, что молчал адвокат, ее возмутило – обещал выслать номер рейса и время прилета.

«Или у него проблемы с визой, и он задерживается, но об этом тоже неплохо бы сообщить! Какая-то безответственность. Как я с ним буду работать!»

Чувство неясной настороженности стало перерастать в нервозность.

«С другой стороны, чего особенно волноваться-то? – попыталась сама себя успокоить журналистка. – Я ведь хотела без Валотто побольше сведений накопать. С российской спецификой он незнаком, как бы дров не наломал. А то приедет, пальцы растопырит и будет думать, что перед ним здесь все должны падать и «сами в штабеля укладываться», как говорит моя мама. А нашу полицию голыми руками не возьмешь. Единственная надежда, что это не Москва, а небольшой городок, и люди здесь более спокойные и доброжелательные».

Лола почистила зубы, приняла теплый душ, который ее чуть успокоил, погасила свет и забралась в постель. По коридору еще шастал и громко переговаривался народ, не прекращались смех и хлопанье дверей. Веки потяжелели и закрылись. Непонятное неспокойное состояние медленно переходило в тревожную дрему. Резкий звук упавшего предмета четко отозвался в голове.

«Что это было? Стучит во сне или наяву?» – Лола вынырнула из тяжелой беспокойной дремы и лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь. Вдруг стало зябко, потянуло легким прохладным ветром, как будто повеяло страхом. – Неужели я не закрыла дверь? Кто-то ночью вошел в мой номер? Или все только померещилось и является реакцией на вчерашний перелет, смену обстановки и разницу во времени?»

Веки открылись сами собой – в комнате стояла вязкая темнота. Негромкие, но четкие шаги прогромыхали над головой.

«Боже мой! Это же в комнате Ванессы кто-то ходит!»

Наверху подвинули стул, опять шаги и неприятный скрип прошелся как железом по сердцу. Звуки, на самом деле тихие и вкрадчивые, громом отдавались в ночной тишине, наотмашь били в барабанные перепонки.

Обморочная дурнота подкатила к самому горлу. Лоле представилась сцена, напоминающая самый первый советский триллер – мертвая девушка в белой развевающейся одежде ищет своего убийцу. Ее невидящие глаза распахнуты, дрожащие руки вытянуты вперед, она иступленно ищет на ощупь злодея, натыкаясь на предметы, стоящие в комнате.

«Ужас какой! Этого не может быть, этого не может быть! – бормотала Лола, скрючившись под одеялом, но воображение не отпускало. Странный треск, скорее всего мебели, вывел жуткую картину: бестелесный призрак девушки открывает дверь шкафа, прозрачные трясущиеся пальцы ощупывают стенки… – Что она делает, что?!»

Но подсознание тут же подбросило другую версию: «Нет, это не мираж, это живой убийца пришел к ней в номер! Но зачем? Возможно, ее столкнули с моста именно для того, чтобы забрать то, что она не хотела отдавать при жизни? Но ведь прошло уже несколько дней, почему он не сделал этого сразу же? Может, сделал, но не смог найти и решил вернуться? Или… Или что? – Фантазия Лолы разыгралась не на шутку. – Бред какой-то в голову лезет!»

– Стоп! – громко произнесла она вслух, больно ущипнула себя за руку и села на кровати, сбросив одеяло. Как будто в ответ на ее возглас, в номере Ванессы что-то упало и покатилось по полу. – Черт побери! – уже тише сказала Лола. – Надо в полицию звонить.

С тоской вспомнила, что здесь она обычная гражданка, никому не известная Ольга Никольская, к заявлению которой вряд ли прислушаются. Она надеялась, что хоть как-нибудь среагируют – наряд пришлют для проверки.

Лола зажгла настольную лампу, ища взглядом мобильник. Как нарочно, сверху не доносилось ни звука. При полной и абсолютной тишине она пошарила в сумке и пересмотрела вещи на столе. Желание звонить в полицию убывало с каждой минутой.