Ленин и Керенский 2017. Всадники апокалипсиса - Александр Полюхов

Кто бывал в общагах, не удивился бы аскетизму и запущенности комнаты. Небывавших обстановка способна расстроить до слез. Вождь после краха февральской революции успел переночевать на дюжине конспиративных квартир. Сперва из числа «господских» – с анфиладой комнат и залов. Потом «обывательских» – достаточно вместительных и комфортабельных. Потом петербургский резидент английской разведки «Сомервиль», в последствии известный писатель Сомерсет Моэм, прятал его в клоповниках трущобного Петрограда. Именно их напоминали запустением закоулки АКУЛы. Нет, ТВ и холодильник имелись, интернет функционировал, но, видимо, для формирования артистизма, как и революционности, во все времена нужны спартанские условия. Сильнейшие пробиваются наверх, слабейшие спиваются вниз. Остальные держатся на плаву, выживая любыми способами, как Клава, Лида или Мещерский.

Оппозиция считается либеральной, лишь поскольку не призывает вешать либералов. Остальных порой очень хочется, если не вздернуть, то вздрючить по-взрослому. Митрофан по кличке «Полтора процента» хотел бы жуткой участи для троицы хохочущих парней, явно антилибералов. Истовый гнев не мог остудить сливочный крем, стекающий по упитанным щекам. Торт прохладный – злоумышленники купили здесь же перед метанием в бывшего премьера правительства РФ. И прямо в престижном ресторане совершили злодеяние против оппозиционного лидера. Хотя за такого его держали лишь некоторые посольства и иностранные СМИ. Выросший из финансовых чиновников постсоветской России, прорвавшийся на правительственный Олимп и низвергнутый с него он страстно мечтал вновь оказаться в правящей верхушке. Увы, в Кремле его не замечали, не желали ставить на кормление. От того на душе грустно, хотя карманы не пустовали и гастроли на Западе доступны, пусть с крайне скромной аудиторией. От того хотелось порвать как бумажку ближайшего тортометателя, но – не царево дело, опять же физическая форма подзапущена, да и пригласивший на обед бизнесмен струсил.

Пока составлял заявление в ОВД «Китай-город», настроение упало до отрицательных величин. Фыркающие от смеха менты, задержанные бомжи, обворованные туристы – отнюдь не либеральный электорат. Единственным представителем последнего являлся адвокат, гладкий и обходительный франт, чье благополучие напрямую зависело от неблагополучия клиентов.

– Число правонарушителей стоит указать побольше, – подсказывал тот, – иначе публика удивится, почему вы и ваш приятель не дали отпор хулиганам. Например, так: действовала преступная группа в составе пятнадцати-двадцати человек, очевидно, вооруженных.

– Не слишком? – усомнился экс-премьер.

– Вы же сказали в заведении было примерно столько гостей. Любой из них мог быть в сговоре с бандитами. Пусть правоохранители разбираются. Надо ликвидировать в зародыше угрозу вашей жизни и здоровью.

– Полагаете, мне угрожает нечто серьезное? – волнение усилило свекольный цвет щек жертвы.

– История не знает случаев, чтобы тортометание позже перерастало в покушение, но кто знает… В прочем не будем о грустном: идете на корпоратив «СуперБанка»? Обычно у них затейливо, с выдумкой. Нельзя же день заканчивать на грустной ноте.

– Пожалуй. Следует всем показать, что мой дух не сломлен. Репрессии и провокации не заставят меня отказаться от борьбы за демократические идеалы, – стал оживать «Полтора процента», закончив бумажную работу и предвкушая работу основную – сбор спонсорской помощи для спасения России.

Агентесса «Прима» готовилась к выходу в свет тщательно: изнуряющие занятия в фитнесе (1,5 час.), расслабляющее лежание-сидение в салоне красоты (3 час.), возбуждающее копание в гардеробной комнате (40 мин.). День заканчивался, начинался рабочий вечер – авто представительского класса ожидало у подъезда респектабельного дома на Остоженке. Оставались последние штрихи макияжа. Как всегда, в последнюю секунду возникла проблема: пряжка на «лабутенах» никак не застегивалась – дырочки на ремешке новеньких туфель не разработаны. Уф, справилась! Вперед, на амбразуры, то бишь в дворец торжеств с исконно русским названием Zaliza. Место знакомое донельзя – юбилеи, свадьбы, крестины, бар-мицва и прочее. Чуть не каждый любовник считал своим долгом тащить туда на тусовку, обычно бессмысленную, но важную для него. Сегодня – другое дело: вечеринка важна для нее лично. Формально крупный банк отмечает годовщину создания, фактически денежные мешки устраивают смотр кандидатур в Координационный совет оппозиции. Куратор велел пробиться в состав: «Кровь из носа, а чтоб тебя включили». Гэбист – чудак: туда не носом пробиваются, кровь, если и потечет, то из другого места. Хотя Илья Моисеевич – хозяин «Супера» – посторонними бабами не особо увлекается: максимум минет в рабочем кабинете и вся любовь. Жену боится, хотя, говорят, после рождения третьего ребенка с ней не спит. Мечта, а не потенциальный любовник: десять минут работы языком и губами, остальное время свободна.

«Зря папа ругал меня за распущенность, очень она способствует политической карьере, – всплыла старая обида на родителя, которому преждевременная кончина позволила остаться в истории демократически избранным мэром, а не коррупционером. – Лучше бы мамочку мою воспитывал, а то, овдовев, половину депутатов через себя пропустила». Настойчивые гудки мерседесовского клаксона прервали когнитивный поток сознания, столь типичный для телеведущей и журналистки, чья фамилия Маршак приобрела известность благодаря покойному отцу и протекции его подручного, столь возвысившегося после переезда в столицу.

– Софа, не начинай опять, – скривился банкир, безуспешно пытаясь нацепить черную бабочку, которую требовал черный же смокинг. – Это– бизнес, ничего более.

– Илюша, оно тебе надо: лезть в политику? – тощая супруга к сожалению не находила свободного пальца, чтобы пристроить надцатое любимое кольцо. – Чтобы ты не делал, сколько бы денег не вгрохал, а люди никогда не полюбят толстого и богатого еврея. Ни в России, ни где-то еще.

– Даже в Израиле? – съехидничал муж, с облегчение надев просто пиджак и оставив расстегнутым ворот белой рубашки.

– Там и подавно. Скажи внятно, зачем тебе поддерживать Координационный совет? Ты же не думаешь, что оппозиция сумеет прийти к власти и принести счастье в наш дом?

– Счастье в доме – это ты, Софа. Оппозиционеры играют роль карасей развлекающих нашу Щуку № 1. Пока они вокруг Кремля плавают, на них отвлекается внимание его хозяина. Мальчишу-Кибальчишу некогда нами, буржуинами заниматься.

– А ну, как узнает, что скрыто подкармливаешь «карасей»?

– Я же не напрямую. Мои партнеры – нынешние и бывшие – подачки подкидывают.

– По-любому тебе яйца оторвет.

– Не, сперва ногами затопает. Я испугаюсь, покаюсь, ему приятно будет. Еще больше меня ценить станет. Каждый гой мечтает иметь послушного иудея. Желательно с активами на сумму с девятью-десятью нулями.

– И когда уже иноверцы поймут, что послушных евреев не бывает, – уже примирительно прокомментировала супруга, сумевшая рядом с часиками пристроить браслет от Cartier. – Только Навуходоносор и Гитлер доперли.