День Диссонанса - Алан Дин Фостер

Человек и выдр бросились следом за ней. Джон-Том выставил перед собой посох, а Мадж прикрывал тыл – его короткие задние лапы мелькали так часто, что казались неясным пятном.

Они бежали, уворачиваясь от копий и стрел. Мадж успевал отвечать на каждый выстрел, сбивая со стены, как в тире, фигуру за фигурой.

Перед Джон-Томом возникла гиена в тяжелой кольчуге; свирепо рыча, она вращала над головой кистень. Джон-Том подставил посох, и цепь намоталась на него. Он рванул посох на себя, а затем – вниз, и щедро усеянный шипами кистень опустился на шлем противника. Гиена рухнула как подкошенная, а беглецы помчались дальше, и Джон-Том на бегу стряхнул трофей с посоха. Чуть позже дорогу им преградила толстая деревянная дверь. Стрелы гнилогоршковцев вонзались в дерево или раскалывались о каменную кладку городской стены. Гарнизон пытался перегруппироваться.

Мадж быстро осмотрел дверь.

– Ни хрена себе! Кажись, с той стороны заперли.

– Пхошу пхощения, – сказала Розарык. Под прикрытием посоха и лука она навалилась на дверь спиной, уперлась пятками в мостовую. Дерево выдержало, чего нельзя было сказать о железных петлях. Троица выбежала из города. Вдогонку ей летели проклятия и стрелы, однако ни один стражник не рискнул выйти за ворота. Тигрица наглядно показала, на что она способна в рукопашном бою, и местная солдатня отлично усвоила урок. Они дожидались приказа от кого-нибудь из начальства, но все говорило о том, что приказ основательно запоздает.

Прежде чем стража все-таки отважилась на погоню, беглецы успели затаиться под покровом ночи и Колоколесья. Они набрели на поляну, где несколько поваленных ветром деревьев-великанов образовали естественную засеку, и устроились на ней. Джон-Тома, отличного стайера, и Маджа, гордившегося своей неистощимой энергией, не утомила долгая пробежка. А Розарык устала. Самцы подождали, пока она переведет дух.

В свете луны тигрица сняла шлем, расстегнула широкий пояс с мечами и отложила в сторону. Потом прислонилась спиной к толстенному стволу. Казалось, ее ярко-желтые глаза светятся в полумраке. В схватке она не пострадала, но на доспехах осталось немало царапин и вмятин.

– Мы у тебя в долгу, – промолвил наконец Джон-Том. – Ты спасла нам жизнь.

– Пожалуй, ты пхав, но будь я пхоклята, если знаю, как получить с тебя долг. Говохишь, ты не хотел затащить меня в кутузку?

– Разумеется. Это произошло совершенно случайно. Я пытался усыпить тюремщика, а когда ничего не вышло, расстроился и спел первое, что на ум взбрело. И вот ты здесь.

– Значит, я – пехвое, что тебе взбхело на ум?

– Ну, не совсем. Вообще-то раньше я никого похожего на тебя не видел. Но, когда я упражняюсь в чаропении, такое случается частенько.

Она кивнула и повернула голову к зарослям, обыскиваемым выдром на предмет чего-нибудь съедобного.

– Эй, недомехок, он пхавду говохит?

– Меня зовут Мадж, длиннозубая барышня, – ответили из кустов. – Между прочим, щас я кой-что для вас делаю. Если вы прекратите награждать меня кликухами, я возьмусь отплатить тем же.

– Как дама с утонченным вкусом, я выше всего ценю вежливость, – будничным тоном ответила Розарык.

У Маджа определенно вертелась на языке язвительная реплика, но он сдержался и подтвердил:

– Да, парень сказал правду. Он могущественный чаропевец. Самый могущественный на свете, хотя порой мы в этом чуток не уверены. У него, значица, нехорошая привычка – затевать одно, а получать совсем другое.

Джон-Том беспомощно развел руками.

– Да, это так. У меня есть кое-какие способности, но они, похоже, мне не подчиняются. И теперь они впутали в это дело тебя.

– Что ж, мой сахахный, ты все объяснил доходчиво и вежливо. Так говохишь, тебе надо к Глиттехгейсту?

– И дальше. Мы должны добраться до Снаркена.

– Никогда не бывала в Снахкене. Говохят, это своеобхазное местечко. Высококультухное. – Она призадумалась и в конце концов вздохнула. – Ладно. Хаз ты утвехждаешь, что не сможешь вехнуть меня домой, я, пожалуй, пойду вместе с вами. К тому же, человече, мне нхавится твое кхаснохечие.

У тигрицы замерцали глаза, и Джон-Тому отчего-то стало не по себе.

– Да, милашка, он у нас мастак вешать лапшу на уши, – сказал Мадж, появляясь из кустов с пригоршней светло-зеленых ягод. Джон-Том взял несколько штук, раскусил одну – сладко.

Подчеркнуто любезно выдр протянул ягоды тигрице.

– Фу! – Розарык отпрянула и широко улыбнулась, обнажив впечатляющий ряд зубов. – Да что ты, мой сахахный! Неужели я смахиваю на вегетахианку?

– Нисколько, дорогуша, но раз уж мы заговорили о вежливости, то я решил держать марку.

Она благодарно кивнула и обвела лапой окружающие заросли.

– Утхом я себе добуду еды. Похоже, дичи тут в избытке.

– Уверен, мы наткнемся на что-нибудь съедобное. – Джон-Том повернулся к выдру. – Мадж, что ты думаешь насчет погони?

Ответом ему было злорадное тявканье.

– Да они мозги свои жалкие вывихнут, пока разберутся, что к чему. Я заметил, холопов Цанкресты там было мало, а в основном – самые обыкновенные придурки из городской стражи. Если кто и сумеет организовать погоню, то только эта дырка от задницы, Ченельска. Но пока до него дойдет высочайшее распоряжение, мы успеем смазать пятки.

– А тебе не приходит в голову, что они сумеют найти нас по следам?

– Кореш, с той минуты, как мы выбрались из этой выгребной ямы с громким названием Гнилые Горшки, я только и делаю, что путаю след. Ни хрена они не найдут.

– Ну, а вдруг? Ты забываешь о Розарык. Наверняка где-нибудь остались отпечатки ее крошечных лапок.

Мадж состроил хитрую рожу.

– Конечно, шеф, ты прав. Они могут наткнуться на след милашки. Они могут прочесать лес с севера на юг, поскольку помнят, что мы держали путь к старой Вертихвостке. Они могут облазить все деревья в Колоколесье. Они могут наизнанку вывернуться от усердия, но все равно толку не будет, потому как отсюда мы дернем не на юг, а на запад. Ведь мы сейчас так далеко к северу от реки, что все равно, куда итить, лишь бы к океану.

Джон-Том выковыривал из своей памяти скудные познания в географии этого мира.

– Если пройти подальше на запад, то лес кончится, и мы уткнемся в торфяники Нижесредних болот.

– В точку, парень. Ни одному умнику не взбредет в голову искать нас в этих болотах.

– Не потому ли, что через них еще никто не проходил?

– Опять в точку. Тем надежнее.

С сомнением глядя на него, Джон-Том оперся лопатками о поваленное дерево.

– Мадж, хотел бы я знать, что у тебя на уме.

– Многоуважаемый певчий птах, я согласен выслушать обратное предложение, но, кажись, вы не вполне подготовлены для аргументированного диспута.