Гудериан - Кеннет Максей

В 1923 году англичане первыми выделили танки в самостоятельный род войск наряду с пехотой, кавалерией и артиллерией. Это стало результатом выражения независимого мышления тех, кто в конце 1918 года создал танковые подразделения, способные повлиять на исход боя, и разработал схемы, вплотную подходившие к тому рубежу, за которым начиналось создание особых, танковых армий. Все эти идеи родились в мозгу Фуллера, чей талант в области анализа и организации выделил его как штабиста и реформаторского военного гения чистейшей пробы. Сразу же после войны Фуллер написал очень проницательные статьи, в которых подробно излагал свои взгляды на будущее механизированной войны, где доминирующей силой стали танки и самолеты. В то же самое время братья Уильямс Эллис опубликовали в 1919 году хорошую книгу о танковом корпусе. И тогда же капитан Лиддел-Гарт начинал создавать себе имя лекциями и трудами по тактике пехоты, очень схожей с тактикой, применявшийся в немецкой армии. Однако именно Фуллер служил для него главным авторитетным источником сведений о танках, и именно к Фуллеру, точнее, к его трудам, обратился Гудериан, когда начал вплотную заниматься проблемами ведения боевых действий с применением бронетехники – несмотря на намек, содержащийся в одном из абзацев книги «Воспоминания солдата», что главным источником вдохновения для Гудериана послужил Лиддел-Гарт. В действительности, этот параграф появился лишь в английских изданиях «Воспоминаний солдата» (английское издание вышло под названием «Panzer Leader»), для которых Лиддел-Гарт написал предисловие. В немецком же оригинале «Воспоминаний солдата» этого абзаца нет. Более того, в библиографии к книге Гудериана «Внимание! Танки!» нет упоминания о работах Лиддел-Гарта, хотя в тексте его имя встречается наряду с именами Фуллера, Мартеля и Де Голля, а их книги включены в библиографию. Старший сын Гудериана пишет: «Насколько я знаю, именно Фуллер являлся автором большинства идей. Однажды, еще до войны, мой отец посетил его. Фуллер, как офицер, принимавший участие в боевых действиях, был более компетентен, чем капитан Б. Лиддел-Гарт… Во всяком случае, мой отец часто говорил о нем [о Фуллере]. Я не могу припомнить, чтобы он в то время [до 1939 г.] упоминал о ком-либо еще… Большее внимание Лиддел-Гарту он начал уделять после войны, в силу личных контактов, развившихся между ними».

Если не залезать в дебри терминологии, то можно сказать, что Фуллер предвидел создание танковых армий, способных при поддержке авиации и артиллерии прорвать оборону противника и глубоко проникнуть в его тыл, уничтожая артиллерийские позиции, штабы, захватывая полевые склады, перерезая коммуникации и сея хаос и панику в наименее защищенных частях вражеского тыла. Главная цель – подавить противника морально, не дать опомниться, дезорганизовать доставки резервов и подорвать волю к сопротивлению. Для осуществления операций такого рода, по мнению Фуллера, требовались тяжелые танки, вместе с пехотой и артиллерией взламывающие оборону противника. Развивать наступление в глубину должны более легкие и быстроходные машины со скоростью в 20 миль в час и радиусом действия 150-200 миль, поддерживаемые мобильной артиллерией, моторизированной пехотой и кавалерией – если у последней хватит выносливости совершать походы по 20 миль в день в течение 5-7 дней.

Для практических экспериментов англичане, вдобавок к тем неуклюжим машинам, на которых воевали в Первой мировой войне, располагали семейством гораздо более маневренных тяжелых, средних и легких танков, а также бронеавтомобилями, грузовиками-вездеходами, войсковым транспортом и самоходной артиллерией. В основном эти машины существовали лишь в прототипах, но к середине 20-х годов появилось значительное количество средних танков «Викерс», обладающих тонкой броней, уязвимой даже чуть ли не для обычных пуль, но вышедших на новый уровень по таким параметрам, как скорость и надежность (последняя, впрочем, оставляла желать лучшего). Они отличались также лучшей компоновкой боевого отсека, позволявшей экипажу более эффективно использовать 47-мм скорострельную пушку, установленную во вращающейся башне, и несколько пулеметов. До начала 30-х годов ни одно государство мира не имело подобной боевой техники, и англичане смогли занять ведущие позиции, как в области конструктивной мысли, так и производства. Летом 1927 года англичане провели на равнине Солсбери маневры, в которых, с одной стороны, были задействованы моторизированные силы всех родов, а с другой – традиционная группировка из пехоты и кавалерии. Последняя безнадежно проиграла, несмотря на то, что моторизированные силы уступали ей в количественном отношении, не имели отработанных тактических схем и были практически лишены радиосвязи. В других странах внимательно наблюдали за маневрами и пытались копировать британский опыт.

По условиям Версальского договора (в Германии это называли диктатом) немцам разрешалось лишь следить за развитием военной мысли и техники, брать все на заметку и ждать – любой неверный шаг тут же пресекался членами контрольной комиссии, следившими за примерным поведением своих подопечных.

Однако уследить за всем просто невозможно, а в договоре оказались определенные лазейки, и немцы старались их использовать. Версальский договор не запрещал Германии иметь союзников. Это означало, что следовало заключить союз с другой «изолированной державой», с которой Антанта находилась во вражеских отношениях. Когда в 1921 году Ленин предложил заключить германо-русский договор о сотрудничестве, Сект приветствовал новый «мост», поскольку еще в 1919 году вместе со своими единомышленниками пытался основать союз с Россией. Более того, Сект, как глава силовых структур, обладал значительным политическим весом, чтобы протолкнуть Рапалльский договор, подписанный 17 апреля 1922 года, возрождающий сотрудничество между обеими странами-участницами и среди прочего предусматривающий кооперацию в области передовых военных технологий, таких как танки, газ и авиация. В должные сроки в России были созданы три экспериментальных учебных центра, где испытывались машины, отрабатывалась методика, и готовились кадры специалистов. Конструкторы работали не только над усовершенствованием русских танков МС-1 и МС-II с 37-мм пушкой, но и над некоторыми немецкими проектами, в том числе и над 9-тонным легким танком («легкий трактор»), вооруженным высокоскоростной 37-мм пушкой, установленной в башне, которая могла поворачиваться на 360°. С 1926 года он тайно выпускался на заводе сельскохозяйственного машиностроения фирмы Рейнметалл и в разобранном виде доставлялся в Россию. По своей конструкции он походил на английский средний танк. В 1929 году появился тяжелый 20-тонный «большой трактор», вооруженный короткоствольным орудием с низкой скорострельностью, установленным в башне с углом поворота 360° на шасси экспериментального танка А7V(U), созданного еще в 1918 году. Тайное производство этих танков в Германии и доставка на танковый полигон на реке Кама в России позволили немцам обойти ограничения, наложенные Версальским договором. Таким образом, в германской промышленности возникли небольшие танковые конструкторские бюро, занимавшиеся оптикой, вооружением, броней, двигателями, трансмиссией, подвеской и гусеницами. На этой стадии к исследованиям подключились Крупп и Бенц. Не выпускали из вида также и шведский танк М-21, производившийся компанией Бофорс, имевшей договоренность с Круппом. М-21 – модификация немецкого LK-II, который, в свою очередь, в 1918 году скопировали с британского танка [«Уиппет»]. Он устарел, но, по крайней мере, был немецким.