Игра на понижение. Тайные пружины финансовой катастрофы - Майкл Льюис

Но они опять потрясли и восхитили его: из Goldman Sachs пришло электронное письмо с длинным перечнем дрянных ипотечных облигаций на выбор. «Честно говоря, я едва не утратил дар речи, – говорит он. – Цены на них соответствовали самому низкому рейтингу одного из трех крупнейших рейтинговых агентств». Бэрри мог выбрать все, что пожелает. Это было похоже на покупку страховки от наводнения на дом, расположенный в низине, по той же цене, что и для дома, стоящего на горе.

Рыночная ситуация была лишена всякой логики, но это не остановило фирмы с Уолл-стрит, отчасти из-за Майка Бэрри, который им постоянно докучал. Он не одну неделю донимал Bank of America, пока тот не согласился продать ему дефолтные свопы на $5 млн. Через 20 минут после отправки письма с подтверждением операции они получили ответ от Бэрри: «Можем повторить сделку?» В течение нескольких недель Майк Бэрри купил дефолтные свопы у полдесятка банков на несколько сотен миллионов долларов частями по $5 млн. Никого из продавцов особо не волновало, какие облигации они страхуют. Бэрри обнаружил один пул, который на 100 % состоял из кредитов с отрицательной амортизацией и плавающей ставкой – заемщики по таким кредитам имеют возможность не выплачивать проценты и накапливать долг без конца, возможно до самого дефолта. Goldman Sachs не только продал ему страховку на этот пул, но даже прислал поздравительное письмо, поскольку Бэрри стал первым и на Уолл-стрит, и за ее пределами, кто приобрел страховку на подобный продукт. «Я занимаюсь ликбезом среди специалистов», – глумливо заметил Бэрри в ответном письме.

Его не очень интересовало, почему инвестиционные банкиры, которых все считают проницательными, так дешево продавали страховку. Его больше беспокоило то, что другие разгадают его замыслы и тогда ему не видать удачи. «Я хотел на какое-то время прикинуться дурачком, делая вид, что действую наобум. “Как тебе опять это удалось?” “Где можно найти эту информацию?” или “Правда?” Так я реагировал, когда речь заходила об очевидных вещах». Одно из преимуществ длительной изолированности от общества: он с легкостью верил в свою правоту и ошибочность мнения остального мира.

Чем больше фирмы с Уолл-стрит увязали в новом бизнесе, тем проще становилось делать ставки. В течение первых нескольких месяцев Бэрри удавалось открывать короткие позиции в лучшем случае на $10 млн за раз. В конце июня 2005 года ему позвонили из Goldman Sachs с предложением увеличить объем сделки до $100 млн. На следующий день он писал: «Следует помнить, что мы говорим о $100 млн. Это сумасшедшая сумма. А ею разбрасываются так легко, словно речь идет о трехзначном, а не девятизначном числе».

К концу июля Бэрри владел дефолтными свопами на $750 млн по низкокачественным ипотечным облигациям и про себя гордился этим. «Уверен, в мире не сыскать больше хедж-фонда с подобными инвестициями и ничего похожего по размеру портфеля», – так он писал одному из инвесторов, который прознал, что его инвестиционный менеджер разработал какую-то новую стратегию. Теперь он уже не мог не задумываться над тем, кто стоит по другую сторону сделок: какой безумец продает страховку на облигации, которые должны лопнуть? Дефолтные свопы – игра с нулевой суммой. Если в случае дефолта отобранных низкокачественных ипотечных облигаций Майк Бэрри заработает $100 млн, кто-то эти $100 млн потеряет. Goldman Sachs ясно дал понять, что действует не от своего имени, а исполняет функции посредника между покупателем страховки и продавцом.

Готовность этого человека, кто бы он ни был, продавать дешевую страховку в таких огромных количествах навела Майка Бэрри на очередную идею: основать фонд, который будет заниматься исключительно покупкой страховки на низкокачественные ипотечные облигации. Для фонда с активами в $600 млн, задачей которого являлся отбор акций, его ставка уже была гигантской; но если бы ему удалось привлечь средства исключительно для нового проекта, он мог бы заработать на много миллиардов больше. В августе он составил коммерческое предложение по фонду, названному Milton’s Opus, и разослал его своим инвесторам. (Первым делом все спрашивали: «Что такое Milton’s Opus?» На что Бэрри отвечал: «Потерянный рай»[4], но такой ответ лишь порождал новые вопросы.) Большинство инвесторов не подозревало, что менеджер их фонда просто помешался на тайне за семью печатями под названием дефолтные свопы. Многие не захотели с ними связываться, а некоторые забеспокоились, уж не пустил ли он на эти свопы их деньги.

Получилось, что вместо привлечения дополнительных средств для приобретения дефолтных свопов на низкокачественные ипотечные облигации Бэрри поставил под угрозу существование уже имеющихся вложений. Инвесторы с готовностью доверяли ему покупку акций от их имени, однако все как один ставили под сомнение его способность предвидеть серьезные макроэкономические изменения. И они определенно не понимали, что такого особенного он увидел в многомиллиардном рынке низкокачественных ипотечных облигаций. Milton’s Opus умер быстро и безболезненно. В октябре 2005 года в письме, адресованном инвесторам, Бэрри наконец раскрыл все карты и сообщил, что они держат по меньшей мере миллиард долларов в дефолтных свопах на низкокачественные ипотечные облигации. «Рынок порой ошибается по-крупному», – писал он.

Рынок ошибся, когда дал America Online деньги для покупки Time Warner. Он ошибся, когда сделал ставку против Джорджа Сороса и в пользу британского фунта. И ошибается сейчас, когда демонстрирует оптимизм, словно не замечая самого крупного кредитного пузыря в истории. Благоприятные возможности появляются редко, а грандиозные возможности, позволяющие вложить практически неограниченный капитал и получить громадные прибыли, выпадают еще реже. Избирательная игра на понижение с наиболее проблематичными ипотечными бумагами как раз и является такой возможностью.

Во втором квартале 2005 года объем просрочки по кредитным картам достиг небывалых размеров, несмотря на резкий рост цен на жилье. Иными словами, даже при наличии активов, под которые можно заимствовать, американцы с трудом выполняли свои обязательства. Федеральная резервная система повысила процентные ставки, однако ипотечные ставки продолжали падать – поскольку Уолл-стрит предлагала людям все новые и новые способы заимствования. Бэрри поставил на кон больше миллиарда, но дальше двигаться не мог без привлечения дополнительных средств. Так он и сказал своим инвесторам: американский рынок ипотечных облигаций огромен, больше, чем рынок казначейских векселей и облигаций. Вся экономика зависела от его стабильности, а его стабильность, в свою очередь, зависела от непрерывного роста цен на жилье. «Глупо полагать, что рыночный пузырь можно распознать только в ретроспективе, – писал он. – Есть вполне определенные признаки его надувания. Одна из отличительных черт истерии – стремительный рост числа и сложности случаев мошенничества… По данным ФБР, с 2000 года число случаев мошенничества увеличилось в пять раз». «Сегодняшние махинации с недвижимостью характеризуются тем, что они стали неотъемлемым элементом национальных институтов», – добавил Бэрри.

Все это неоднократно говорилось в квартальных письмах инвесторам в последние два года. Еще в июле 2003 года он разослал им обстоятельное исследование причин и последствий грядущего, по его мнению, краха рынка недвижимости: «Алан Гринспен уверяет нас в том, что в сфере недвижимости в стране не может быть ни ценовых пузырей, ни обвалов, – говорил он. – Безусловно, смехотворное заявление… В 1933 году, на четвертый год Великой депрессии, Соединенные Штаты захлестнул жилищный кризис, когда цены на жилье упали до 10 % от уровня 1925 года. Примерно по половине ипотечного долга прекратились платежи. В 1930-е годы цены на жилье по всей стране упали на 80 %». Эту же тему он снова поднял в январе 2004 года, а потом еще раз в январе 2005 года: «Хотите взять кредит в размере $1 000 000 всего за $25 в месяц? Quicken Loans предлагает ипотеку с изменяемой ставкой и с уплатой только процентов, отличительными характеристиками которой являются отсутствие выплат в течение шести месяцев и ставка 0,03 %. Без всякого сомнения, она направлена на поддержку благоразумной части американского народа – покупателей домов с временными финансовыми трудностями».