Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944 - Гарольд С. Дойч

В 1938 году, когда война еще не началась и, соответственно, не стоял ребром вопрос «победа или поражение», представители оппозиции могли не опасаться обвинений в предательстве и «ударе ножом в спину». Военная присяга, принесенная лично Гитлеру, которая являлась серьезным препятствием для привлечения многих военных под знамена оппозиции, не была столь сильным сдерживающим фактором как с логической, так и с эмоциональной точки зрения в мирное время, каким она была во время войны. Мужество и надежность как непосредственных участников заговора, так и тех, на кого они рассчитывали, не нуждались в проверке, поскольку они были многократно подтверждены жизнью; а желание действовать и добиться успеха лишь окрепло после ряда испытаний и неудач. Наиболее решительно настроенные участники заговора как раз в то время занимали такое служебное положение, которое позволяло им наиболее успешно добиваться поставленных оппозицией целей. В целом ряде аспектов планы заговорщиков никогда не были проработаны столь детально, глубоко и тщательно, как перед Мюнхеном.

Единственным более благоприятным фактором в 1939 году было то, что западные державы наконец исчерпали предел терпения по отношению к Гитлеру и его политике. В течение непродолжительного времени они были готовы вступить в контакт с противниками Гитлера внутри Германии или, по крайней мере, внимательно их выслушать.

После неудачи оппозиции в первом раунде, как уже отмечалось, в их рядах наблюдались определенный упадок духа и некоторая подавленность. Не было уверенности в том, что именно делать дальше. Многие по–прежнему считали главной задачей предотвращение войны. Гитлер все больше и больше проявлял себя врагом мира и главной ему угрозой, и если, считали они, он и далее будет следовать этому курсу, то фюрер и его режим должны быть ликвидированы. Однако оставалась надежда, что Гитлер удовлетворится достигнутым и его удастся убедить «почить на лаврах», в общем, «умиротворить». Эти иллюзии, которые всячески поддерживались теми, кто выдавал желаемое за действительное как внутри Германии, так и за ее пределами, проникли также и в ряды оппозиции. Согласно их логике, можно было надеяться, что Гитлер, добившись провозглашенных целей на международной арене, станет проявлять большую сдержанность и с ним можно будет иметь дело; тем более если параллельно с внешнеполитическими успехами он станет проводить более умеренный курс и внутри страны, что, как считали, вполне можно было предположить. Однако после 3 сентября 1939 года от подобных мыслей и надежд отказались. Как в западных столицах стали следовать тезису «Не может быть мира с Гитлером!», так и в рядах оппозиции сошла на нет всякая надежда на компромисс с ним, и более того, укрепилось убеждение, что такой компромисс в принципе невозможен[17].

3 сентября 1939 года Вайцзеккер жестко заметил:

«Итак, сейчас борьба началась. Дай бог, чтобы не все лучшее и ценное было бы в ней полностью уничтожено. Чем быстрее все прекратится, тем лучше. Но следует помнить, что противник никогда не заключит мир с Адольфом Гитлером и г–ном фон Риббентропом. Что из этого следует? По–моему, каждый может легко догадаться что».

Когда утром 3 сентября Эрих Кордт задал Вайцзеккеру риторический вопрос: «Неужели нельзя избежать войны?», тот ответил вопросом на вопрос, причем высказался еще более прямо: «У вас есть человек с пистолетом? К сожалению, мое собственное воспитание не позволяет мне убить человека».

Начало войны, таким образом, послужило сильным толчком к перемене взглядов Вайцзеккера и его единомышленников – теперь они стояли за переворот любой ценой. В результате Вайцзеккер все более и более считал своим вкладом в дело Сопротивления именно борьбу против нацистского режима и старался сделать все, что мог. Вскоре он принял непосредственное участие в координации деятельности различных групп оппозиции как единого целого. Установление подобной сети взаимодействия и контактов было крайне важным для сбора и распространения разведданных, обеспечения быстрой и надежной связи между различными группами оппозиции и, что наиболее важно, для воздействия на тех, кто давал слабину и проявлял нерешительность в выполнении возложенных на него задач. Некоторые звенья этой цепи спонтанно возникали еще раньше, поскольку существовала необходимость обладать информацией о том, что происходило в высших сферах нацистского режима. Теперь они были «вживлены» во вновь создаваемую сеть взаимодействия и контактов. Особо важную роль в становлении такой сети сыграл Альбрехт фон Кессель, один из наиболее одаренных и убежденных последователей Вайцзеккера среди молодых дипломатов. Он понимал, что оппозиции крайне мало известно из того, что происходит в высших эшелонах Третьего рейха, и что подобное положение является недопустимым и должно быть исправлено. Начиная с 1937 года он предпринял ряд усилий, чтобы привлечь внимание к этой проблеме, причем это касалось оппозиционных групп не только в МИДе, но также в Генштабе и в абвере. Кессель ставил в укор оппозиции то, что ей практически ничего не известно о том, что происходит в ближайшем окружении Гитлера, а также, что еще хуже, внутри СС; было особенно важно, как он подчеркивал, знать степень проникновения СС в государственный аппарат, а также то, каким военно–силовым потенциалом она обладает; последнее было чрезвычайно важно при подготовке переворота. Поскольку точная информация о войсках СС у оппозиции отсутствовала, для нее было характерно впадать из крайности в крайность: то недооценивать, а то переоценивать коричневорубашечников Гиммлера.

Под прикрытием, обеспеченным Вайцзеккером, и под непосредственным руководством Эриха Кордта произошла серьезная перегруппировка сил оппозиции внутри МИДа. Ее цель была двоякой: во–первых, обеспечить надежные «опорные пункты» для переговоров о мире после свержения нацистского режима, а во–вторых, укрепить существующие каналы связи между различными группами Сопротивления и создать новые. В самом сердце империи ничего не подозревающего Риббентропа была создана «теневая» коллегия, готовая немедленно приступить к работе, как только будут ликвидированы политические преграды для начала ее деятельности.

После назначения сторонников оппозиции на дипломатические посты за рубежом основной акцент делался на традиционно нейтральные страны; дипломатические представительства и представительства международных организаций в этих странах можно было использовать в качестве важных каналов связи с западными странами. Наиболее важным в этом плане было назначение Тео Кордта советником представительства Германии в Берне; это было наилучшим местом для наблюдения и сбора информации во всей Европе. В его официальные обязанности входило поддерживание отношений с Красным Крестом и весь комплекс связанных с этим вопросов, а также с теми швейцарскими ведомствами и организациями, которые непосредственно обеспечивали положение Швейцарии в качестве защитного буфера между всеми воюющими странами; это обеспечивало возможность, не привлекая внимания, установить контакт с «врагом». Кессель, для которого перемена климата требовалась по состоянию здоровья, был направлен в Генеральное консульство Германии в Женеве, где имелись особенно хорошие возможности по сбору и обмену информацией, полученной из различных международных источников. Наиболее важным в этом плане было то, что в Женеве располагались штаб–квартиры Всемирного совета церквей и Международного Красного Креста, новый президент которого Карл Буркхардт уже имел самые тесные и доверительные контакты с оппозицией. Действующие по всему миру организации, пользующиеся повсеместным уважением за помощь людям и милосердие, которые и являлись главными целями их деятельности, имели представительства во всех воюющих странах и могли оказать самую разнообразную и поистине неоценимую помощь. Другие члены оппозиции, отобранные Эрихом Кордтом, получили назначения в Брюссель, Гаагу, Стокгольм, Анкару, Мадрид и Лиссабон.