Европейское турне Кирилла Петровича - Михаил Александрович Елисеев

– Согласен, это слишком бросалось в глаза, – кивнул Девид, – Но это были распоряжения мистера Монтгомери, который продал дорогих официантов и закупил более дешёвые модели, – он усмехнулся, – Вырученные деньги ненамного спасли ситуацию.

– А-ах, так вашей компании нужны были деньги? – улыбнулся Кирилл, – Теперь детали головоломки полностью совпали.

Мужчина продолжил:

– Далее, мой друг говорил мне, что на борту «Голиафа» не используют открытый огонь, за исключением кухни, расположенной на первом этаже, подальше от обшивки корпуса, и курительной комнаты, расположенной там же где и зажигатель. Якобы единственный на борту, он был прикреплён короткой цепочкой к столику, для того чтобы его не могли случайно унести на верхние этажи – поближе к водороду, который до отказа наполняет баллоны дирижабля. Когда я расспрашивал мистера Портмана в курилке, то с удивлением обнаружил на столике второй зажигатель. Без цепочки. Видя безразличную реакцию прислуги на это, я понял, что кто-то из руководства или близкий к нему распорядился, чтобы в курительной комнате появился второй зажигатель. Думаю, вы надеялись, что кто-нибудь из пассажиров забудется и по привычке положит его к себе в карман, чтобы покурить чуть позже, может даже в своей каюте. Вероятность того, что этот человек стал бы виновником взрыва, ничтожно мала. В крайнем случае, можно было бы обвинить этого человека в гибели судна, если бы вы смогли провести диверсию.

Кирилл провёл ладонью по волосам, взъерошив их, словно бы пытался таким способом привести мысли в порядок. А их было очень много. Догадки и логические выводы хотелось озвучить не столько Девиду, сколько самому себе, и получить подтверждение слов злоумышленника.

– Также меня смутили свечки, которые прислуга расставила за ужином. И это на третьем этаже! Рядом с обшивкой! Здесь вы, я так понимаю, тоже надеялись на случайность.

– Но этого не произошло, – покачал головой Девид.

– Ещё одна деталь – автоматон. Несмотря на то, что эта модель грузчика популярна, преступнику было бы довольно-таки сложновато подобрать соответствующую пазам перфокарту «убийцы и разрушителя». Значит, им был человек, близкий к дирижаблю или команде. И не знаю как, мистер Палмер, но вы каким-то образом должны вписываться в эти рамки.

Кирилл Петрович наклонился к нему:

– Я правильно понял, что все эти распоряжения отдавали именно вы, как доверенное лицо мистера Монтгомери? – Кирилл дождался утвердительного ответа, затем продолжил, – Не знаю, как давно вы это затеяли, но… время шло, а взрыва, на который вы так надеялись, не происходило. И тогда вы решили сделать всё своими руками.

Они теперь уже с неким уважением смотрели друг на друга.

– Только почему вы стали действовать, направляясь из Петербурга в Париж? Вы, я так понимаю, сели в Париже и могли бы сделать всё, пролетая над Россией.

– Тогда, если бы подозрение пало на меня, мне бы сложно было затеряться среди русских, – усмехнулся молодой человек, – Гораздо проще сделать это во Франции или в той же Пруссии. Да и до родины недалеко!

Он нервно сжимал кулаки.

– К тому же взрыв лучшего дирижабля Британии в воздушном пространстве Российской Империи мог бы послужить причиной войны.

– Ну-у… – протянул Кирилл Петрович, – Такая вероятность крайне мала…

– Но некоторые горячие головы, сидящие в нашем парламенте, посчитали бы её крайне удобной.

Они вместе рассмеялись. Это помогло хоть немного разрядить обстановку.

– Я подозреваю, что мистер Монтгомери не так уж давно застраховал «Голиаф» на очень крупную сумму… я прав?

Хитро улыбнувшись, мистер Палмер кивнул:

– И не только «Голиаф», но и все свои дирижабли.

– И всё это было затеяно для того, чтобы получить страховку и спасти фирму от банкротства? Я снова прав?

Вместо ответа Девид спросил его:

– Откуда у вас такое хорошее произношение?

– Индия, – коротко ответил Кирилл.

– Вы там бывали? – удивился Девид, – Да-а, красивая страна.

– Значит, и вы там были? То есть то, что вы говорили про свои путешествия…

Пробиваясь сквозь тучи, лучи солнца проникали в помещение и, отражаясь от зеркал, освещали стены и двоих мужчин, сидевших друг напротив друга.

– Я не лгал, – улыбнулся мистер Палмер, – И не солгу вам, если признаюсь, что я – Монтгомери-младший.

– О-о, как интересно! – улыбнулся Кирилл Петрович, – Признаюсь честно, у меня была мысль о том, что вы могли бы даже иметь с мистером Монтгомери родственные связи… С моей стороны не будет дерзостью, если я попрошу вас поподробнее рассказать об этом?

Мужчина тихо рассмеялся:

– От вас ничего не скроешь. В конце концов, рано или поздно вы бы, наверное, разузнали и об этом! Что же, если это хоть как-то может смягчить мою вину…

Девид также наклонился к Кириллу поближе и продолжил свой рассказ:

– Я – младший сын в семье. Разгильдяй и тунеядец – разумеется, с точки зрения отца. Мне не хотелось просиживать в душных конторах всю оставшуюся жизнь. Я взял некоторую сумму денег и отправился в путешествие, сам не зная – куда и зачем. Именно тогда я сменил в паспорте свою фамилию с Монтгомери на Палмер, чтобы не позорить имя отца, – он задумался, подбирая нужные слова, – Путешествие затянулось на долгих десять лет. Когда я вернулся, то отец… немного изменил своё мнение обо мне. Мой старший брат был сбит на улице паромобилем, а средний после потери родственника стал пить. Я для отца оставался последней надеждой. Добавьте ко всему этому то, что семейная фирма была на грани разорения. Отец был в крайне подавленном состоянии. Он слёг, а делами стал заведовать наш управляющий. Я решил доказать отцу, что ещё на кое-что способен.

Он всё также сжимал и разжимал кулаки. Было похоже на то, что британец переживает смешанные чувства, хотя с другой стороны, подумал Кирилл, это могла быть и игра на публику. Девид своей историей словно бы пытался разжалобить собеседника, дабы впоследствии просить о снисхождении.

– Я узнал, что все наши дирижабли были застрахованы – какие-то на большую, какие-то на меньшую сумму. Самым дорогим в этом плане оказался «Голиаф». В письменной форме я отдал распоряжения, чтобы на борту судна появился ещё один зажигатель в курилке и чтобы в верхних комнатах, поближе к обшивке, персонал стал оставлять открытый огонь – свечи. Я аргументировал это удобством для пассажиров. Многие соглашались, но некоторые не одобряли, ссылаясь на старые нормы правил безопасности. Да, и кстати – никто из команды меня, как сына мистера Монтгомери, не видел в лицо.

– Очень удобно, когда вы хотите инкогнито совершить рейс на «Голиафе», – улыбнувшись, заметил Кирилл.

– Да, и я этим воспользовался.

– Вы надеялись, что кто-то совершит ошибку и дирижабль взорвётся без вас?

– Да…