Белая Россия. Народ без отечества - Эссад Бей

балы — балы призраков. Из темных бараков в большой светлый зал стекаются самые громкие имена России. Царит строгий ритуал: седые графини танцуют менуэт с дряхлыми князьями. Слышатся обращения «Ваша светлость» и «Ваше сиятельство». Бал продолжается до полуночи. Когда некий граф сообщает некой баронессе о церемониальном шествии царя в Москве, всем кажется, что вот-вот двери распахнутся, и Его Величество Царь, благосклонно улыбаясь, войдет в зал — для того, чтобы назначить князя в лохмотьях губернатором, а дряхлой графине дать титул фрейлины. Наутро они продолжают свою жизнь, все также — без царя. Снова они прогуливаются близ могил, думая, что очень скоро придет-таки приглашение на банкет в Зимний дворец.

Лучше положение эмигрантов, занимающихся на улицах европейских городов Европы обычными делами: торговлей сигарет, газет, кукол, при этом размышляющих о кавалерских орденах, которые они могли бы получить, — если бы не эта революция.

Фортуна улыбается беженцам редко. Но бывают и счастливые моменты. Тогда всех эмигрантов охватывает истинная радость. Несколько лет тому назад, к примеру, в Париже жила юная эмигрантка по фамилии Попова, устроившаяся работать официанткой. Однажды, когда она несла кофе одному смуглолицему посетителю, споткнувшись и опрокинув на него кофе, она упала в его объятия. Смуглый господин, стряхнув с костюма кофе, поинтересовался у девушки, не согласна ли она выйти за него замуж. Растерянная девушка сказала «нет». Но утром в заведение явились три почтенных мужчины, заявившие, что их господин, махараджа, просит ее руки. Теперь девушка не стала отказывать, и, приняв какую-то их веру, вышла замуж за махараджу. Сегодня она живет в одном из мраморных дворцов Индии, в окружении слонов, слуг и райских птах. Иногда она посылает красочную почтовую открытку своим коллегам, которые после этого надолго смолкают.

Прибывшая из России тайком в кочегарке океанского судна кавказская девушка устроила себе еще более блестящую партию. Среди пассажиров тогда оказался один пожилой респектабельный господин. Он с любопытством прогуливался по кораблю, и, заглянув в кочегарку, обнаружил кавказскую беглянку. Через два дня он предложил девушке свою руку и фамилию, на что она согласилась, но с условием, что фамилия будет числиться в списках первых врагов большевиков. Мужчину звали Генри Детердинг. Его фамилия теперь, естественно, стоит в первых рядах борцов с большевиками. Никто не подозревает, что отчаянная борьба этого нефтяного короля против большевизма связана именно с его встречей с будущей леди Детердинг[22].

Русские эмигрантки, по сравнению с мужчинами, делали себе карьеру много успешнее. Из последних, уникальную карьеру сделал сын бывшего русского генерального консула в Персии, нашедший прибежище у диких племен в Белуджистане и ставший там идолом. Он живет в чертогах, вдыхая фимиам и нисколько не скучая по старой России.

Правительства экзотических стран также богаты русскими беженцами. Один кавказец руководит главным штабом в Южной Америке, один казак командует в армии Абд аль-Крима[23], а один русский был в Иране министром транспорта. В то время каждый из китайских генералов использовал эмигрантов в качестве своих консультантов по гражданским и военным делам. Однако все они эмигранты без прошлого, не игравшие какую-то роль в старой России. Но что сталось с капитанами прежней империи? С убийцей Распутина Юсуповым, с революционером Керенским, с либералом Милюковым и с аристократом Долгоруким?

Юсупов живет в Париже. У него есть дог в золотом ошейнике, и салон моды, что позволяет иметь дога в таком ошейнике. Салон полон американок, желающих одеваться у убийцы Распутина.

Герой Февральской революции Керенский тоже живет в Париже. Он так же, как и Милюков, выпускает газету и клянется, что все пошло бы иначе, если бы его не вынудили бежать в женской юбке.

Герой гражданской войны Деникин тоже живет за рубежом, а именно в Бельгии. Он пишет толстенные мемуары, получает ренту как кавалер европейских орденов. Возможно, это единственный русский генерал, которому так повезло.

Князь Павел Долгорукий, несколько лет прожив за границей, не вынес разлуки с Россией, вернулся и был расстрелян большевиками.

Украинский гетман Павло Скоропадский живет в Ванзее, близ Берлина. Здесь у него вилла с двумя радиоприемниками, один из которых направлен на Киев, а другой на Харьков. Днем гетман сидит за письменным столом, читая газеты. Потом слушает радионовости с родины и их комментирует. Иногда он принимает своих сторонников, рассеянных по всему миру, и издает манифесты, где объявляет о скорейшем возвращении на украинский престол.

Судьбы эмигрантов многообразны, приключения фантастичны.

Генералы, князья и крестьяне, все беженцы подчиняются железным законам эмиграции, и эти законы превращают жизнь каждого в странное приключение, порой заканчивающееся драматично.

Глава XII. Борьба в Китае

Главный поток эмигрантов хлынул в сторону Европы. Однако внушительный «рукав» этой людской реки проник за китайскую Великую стену. Эмигранты рассеялись по всему северному Китаю, заселив целые городские кварталы. В глазах местного населения они действительно были «белыми»…

В Китай вошли и остатки Белой армии под командованием нескольких генералов. Но тут, в отличие от Турции, не было союзников по Антанте, поэтому русских никто не разоружал, но и никто ими и не занимался. Они были предоставлены самому себе, и придя сюда с оружием в руках, принялись за самое подходящее дело: стали служить наемниками у китайских генералов.

В то время в Китае полыхала своя гражданская война. Один генерал, представлявшийся коммунистом, пошел на другого, который по европейским меркам сходил за христианина[24].

Такой расклад русским пришелся очень по душе. Они, конечно, решили сражаться за генерала-«христианина», против старого красного врага, пусть и в китайском обличье. К тому же вместе с генералом-коммунистом бились советские военные, и таким образом китайская гражданская война мало чем отличалась от битв в сибирских или южно-русских степях. «Желтым» офицерам их «белые» коллеги были весьма кстати: сами китайцы воевали за деньги и при первой же возможности дезертировали. Русские же воевали за убеждения, и не дезертировали — куда им было деваться?

Война разгоралась. В китайских степях, вдоль железных дорог русские грабили и убивали, как они это привыкли делать за последние годы[25]. Они научились отдавать приветствие по-китайски и писать по-китайски донесения. «Желтые» генералы европеизации не поддавались, скорее русские приобретали окончательно азиатские черты. На поле брани они быстро усвоили китайские приемы, и выражали лишь сожаление, что в зоне боевых действий не встречаются китайские евреи.

Однако если китайские генералы попадали в критические ситуации, они охотно откупались, предавая своих соратников по антикоммунистическому фронту. Китайцы-коммунисты разделывались с «белыми» русскими в согласии с местными привычками[26]. Трупы казаков и офицеров покрывали