Кромешник - О'Санчес

Два предварительно подвыпивших мужика, из местных связей, охотно дали показания об увиденном и – «вроде бы он», «похож» – опознали в Геке преступника. Естественно, что ни гири, ни украденного хлама при нем не было. Ещё с полдюжины свидетелей более или менее внятно подтвердили, что именно Гек пытался ограбить витрину ювелирного магазина.

Самуил Каршенбойм, хозяин магазина, хитрющий и прожжённый делец, невероятным носом своим почуял нечто неладное в этих событиях. Через благодарных ему полицейских он разузнал предварительные данные о преступнике, через бабилонских родственников вдруг понял кто забрался к нему в витрину, и тотчас рванул в полицию – решать дело миром. Однако следователь отмахнулся от него вежливо и попросил прийти завтра, без спешки. Тем же вечером Каршенбойма навестила делегация его неформальных защитников из местной еврейской банды. Глава клана, по кличке Ной, заметно нервничая, попросил Каршенбойма никуда не ходить и ничего не отзывать. Двое молчаливых незнакомцев, видимо близнецы-братья, одобрительно кивали головами, но в разговор не вмешивались.

В местной синагоге даже мудрый раввин прислушивался к мнению Каршенбойма, который очень многое понимал в жизни, но был скуп на необдуманные слова.

Один из незнакомцев порылся в боковом кармане, вынул оттуда стопку пятисотенных купюр и дружелюбно протянул её Каршенбойму – компенсация за витрину. Тот ещё раз подтвердил свою репутацию умнейшего человека – без колебаний взял деньги и расплылся в довольной улыбке, как от выгодной сделки (на самом деле суперстекло обошлось ему втрое дороже – из Венеции везли).

В этом однотомном деле сплошь выглядывали белые нитки, но только по части мотивов. Зачем боссу столичной группировки, большому боссу, как утверждают коллеги из Бабилона, лезть в паршивый магазин за фальшивыми побрякушками?… Приехав для этого в Иневию, черт побери. И никаких попыток его отбить, никаких залогов и давлений на свидетелей…

Пог Фоксель, следователь прокуратуры, вскоре получил в руки фонарик, освещающий странные события в ведомом им деле: Эли Муртез из Службы (ещё одна столичная шишка, только официальная) прикатил в местный департамент Конторы на четвёртые сутки после задержания Ларея и сидел чуть ли не верхом на следователе, суя свой толстый румпель в каждую бумажку. Что ж, из характера и направленности вопросов примерно понять случившееся можно: этот Ларей решил отсидеться подальше от воли, где ему припекло, видать, по самые помидоры, либо выполняет задание тех, кто за ним стоит.

Ну и хрен бы с ним, а Фокселю плевать: сдал в суд, а там – трава не расти… Свидетели есть, преступное прошлое есть, адвокаты мышей не ловят, угроз никому ни от кого… – замучаются на доследование отправлять… Сам Ларей отнекивается, правда, но это уж суд решит…

Суд определил: шесть лет с отбыванием наказания на специальном режиме (спецзона 26/3 на юго-востоке, плоскогорье, вечная мерзлота, четыре тысячи посадочных мест, лояльное администрации самоуправление из числа лиц, твёрдо ставших на путь исправления).

Деньги могут не все. В этой истине Гек в который раз уже убедился, когда встревоженный Малоун поведал ему в комнате свиданий, что четырнадцатый спец, хорошо и полностью оплаченный, непостижимым образом вдруг заменён был на двадцать шестой, где, как уже вызнал Гек, правили бал скуржавые. Для Малоуна это была всего лишь неувязка в проекте, он немногое знал о пробах и зонной резне… Гек имел в виду возможность подобного поворота событий, хотя и у него в душе ёкнуло от многообещающей новости. Можно было упереться рогом и через крытку этого избежать – дополнительный срок – ерунда, пересмотрят дело по вновь открывшимся обстоятельствам («свадебные» фото– и киносъёмка решат вопрос в нужную сторону), но взыграло ретивое: так – значит так! Ноги растут из недр Службы, это очевидно, разведка донесла ему о незнакомце из Бабилона, курирующем следствие… Они, стало быть, не оставили его своим вниманием… Ничего, придёт пора – и до кого-нибудь из них дотянемся, главное – в живых остаться. Гек экстренно свалился в тюремную больничку с сердечным приступом, адвокаты тянули время апелляциями, люди Гека, устилая путь наличными, ринулись вносить все возможные коррективы в кадровую расстановку на пересылках и на двадцать шестом спецу. На самый спец удалось перебросить троих сидельцев, на которых можно было как-то рассчитывать. Этого было мало, недопустимо мало, но Гек решил: управлюсь… Или сдохну…

Не так давно Дэниел Доффер скромно отпраздновал своё сорокалетие в кругу родных и немногочисленных близких. Из друзей и сослуживцев приглашены были только его заместитель Эли Муртез с женой и вдовец-пенсионер Игнацио Кроули, предшественник Доффера на посту главы Службы. В тот вечер никаким деловым разговорам ходу не было, только ели, умеренно пили и чинно танцевали при свечах под музыку прославленного струнного квартета, лучшего в стране.

В разгар вечера прибыл спецкурьер от Господина Президента с секретным пакетом. Дэнни принял пакет, расписался где положено, вскрыл его и тотчас был пожалован генерал-полковником – подарок от Самого. Нет служебных тайн в подлунном мире: получаса не прошло после очередного подтверждения того, что Доффер по-прежнему в фаворе, как закричали телефоны… Министр обороны, опытный царедворец, но плохой вояка, пробился первым. За ним отметился премьер-министр, за ним глава Конторы – другой любимчик Господина Президента, противовес и явный недруг Дэнни, за ним Генеральный прокурор, далее начальник президентской гвардии – нейтральный, но очень опасный генерал-майор, не по чину влиятельный, всякие иные бонзы, помельче рангом…

Миг торжества вскоре вновь сменился буднями, работы меньше не стало – жизнь продолжалась. Дэнни несколько утратил гибкость и порывистость в движениях, но сохранил армейскую осанку и почти прежнюю талию, плечи округлились и стали шире, крупная голова прямо сидела на мощной шее – он был в самом расцвете лет. Эли, его друг и соратник, был всего на год старше, но смотрелся далеко не так внушительно – мешали этому мешочки под глазами, брюшко над брючным ремнём, покатые плечи, вислый нос, который с годами не становился меньше. Но Эли некогда было заниматься своей внешностью, он круглосуточно работал, самолично курируя десяток самых тяжёлых направлений. Даже дома, на отдыхе, он не мог отрешиться от работы и мысленно был там, в Службе… Дэнни сделал его генерал-майором, своим первым замом, оградил, насколько сумел, от подковерных интриг, но взамен валил на него новые и новые дела, не давая продыху и пощады. Он и сам от работы не бегал, так же тянул воз с утра до ночи – шесть, а то и семь раз в неделю, – но тут была существенная разница: кроме некоторых персональных заданий от Адмирала, Дэнни волен был определять, над чем работать дальше, Эли же редко выдумывал себе тему – принимал к производству готовые. Но линия Ларея была одним из немногих исключений, когда Муртез забросил себе на горб дополнительное дело по собственной воле. Инициатором в своё время выступил Доффер, да закрутился в водовороте придворных интриг, почти забыв про странного урку с легендами вместо прошлого. А Муртез – нет: от всего связанного с этим Лареем веяло неким… чем-то таким, от чего к любопытству примешивается озноб, словно смотришь вниз с балкона сотого этажа…