Русские во Второй мировой войне - Анатолий Уткин

Данный момент очень важен для судеб войны. Советское командование здесь принимает более правильное, чем германские военные вожди, решение. Германское руководство позарилось на природные богатства попираемой страны, предполагая, что вопрос о защищающих эти естественные ресурсы вооруженных силах СССР будет решен каким-то образом и способом позже, когда лишившаяся энергетического сырья страна начнет задыхаться от его нехватки. Москва же совершенно справедливо и стратегически правильно более ценила армию, те вооруженные силы, которые, при их патриотизме и растущей оснащенности, защитят и вернут утерянное. Следует стратегически правильный приказ командующим фронтам отводить войска, «разменивать» теряемое пространство на сохраняемую живую силу. Согласно выводу германского военного историка Типпельскирха, «новая тактика русских, конечно, больше способствовала сохранению их сил, чем попытка оборонять словно специально созданную для танков обширную открытую местность между реками Северный Донец и Дон». История довольно скоро покажет, кто оказался прав.

Немецкие войска вели крупные фронтальные бои, их танки, отрываясь от пехоты, рвались вперед, по внешности вермахт шел к триумфу. Но под поверхностью зрели новые обстоятельства. На восток вела лишь одна значительная железнодорожная магистраль, местность становилась все менее обжитой. Наши войска вели по виду бесплодные бои. Но по существу они растягивали германские коммуникации, заставляли ОКХ вводить в дело далеко не безграничные резервы. Но в руках у наступающих немцев были прекрасные ранним летом южные степи, а не потоки бредущих с опустошенными глазами военнопленных — что было характерно для этого времени год назад. Фактом является то, что, при всей мобильности танковых колонн, германскому командованию не удалось создать ни одного крупного окружения. Ничего похожего на Киев и Вязьму 1941 года. Красная Армия несла потери, она отходила, она терялась в степном мареве, как мираж, оставляя немцам степные просторы и горькую полынь родных степей.

Летняя кампания

Немцы продемонстрировали лучшее, на что были способны на оперативном уровне. Они достигли быстрого продвижения в Донбассе (60 % угля СССР), вышли к Северному Кавказу, подошли к Сталинграду.

Гитлер в ожидании окончательной победы над Россией переводит свою ставку из болотного туманного «Вольфшанце» в солнечную украинскую Винницу. Когда Гитлер и его ближайшее окружение 16 июля 1942 года вышли на аэродром Растенбурга, шестнадцать транспортных самолетов с уже заведенными моторами ждали их для броска на благословенные украинские степи. В иллюминаторах видна была огромная территория, которую вермахт уже присоединил к рейху. Через три часа после взлета самолетный караван начал снижаться. Присланные с немецкой точностью автомобили уже ожидали на аэродроме — Гитлер прибыл в свою южную резиденцию, где ему предстояло пробыть следующие три с половиной месяца.

Это убежище фюрера было названо «Вервольф» — оборотень. Несмотря на «мириады мух и комаров», складывалось впечатление, что Гитлер устраивается в своей южной военной резиденции надолго. Гитлеру нравилось слово «вольф» — волк, — и он привносил его повсюду, где это было уместно. «Вервольф» представлял собой комплекс деревянных зданий, построенных за очень короткий период времени к северу от Винницы, близ шоссе Винница — Житомир. Имелись и деревянные дома, и подземное бетонное убежище — очень тщательно построенный бетонный бункер, где с немецкой тщательностью было припасено все — от продовольственных припасов до баллонов с кислородом на случай пожара и нехватки воздуха. Разумеется, нацисты постарались нейтрализовать запах от сожженных строителей «Вервольфа».

Дом фюрера из сосновых бревен был просторным и уютным, и все претензии Гитлера как архитектора-любителя не касались строений. Отметим исключительную охрану данного объекта. Рентгеновские лучи просвечивали все приносимое, продукты подвергались строгому химическому анализу, шеф-повар отбирал необходимые продукты сам, а химики охраны производили анализ всего, включая минеральную воду. Масштабный огород специализированной немецкой фирмы снабжал стол вегетарианца Гитлера овощами и обязательными для него яблоками. Все обитатели «Вервольфа» ежедневно принимали лекарство от малярии.

Распорядок дня у Гитлера оставался неизменным. Главное, что нервировало Гитлера на Украине, было необычайно жаркое в 1942 году лето. Климатические особенности данного региона со столь отличным от германского континентальным перепадом температур нервировали Гитлера, он не выносил жары. Хотя «Вервольф» постоянно поливали, особенного облегчения Гитлер не чувствовал. Жаркая погода отрицательно сказывалась на неврастенике, она влияла на его эмоциональное состояние. Его сотрудники нередко вяли от солнца, безделья и отсутствия развлечений. Положение несколько смягчал ежедневный просмотр фильмов и посещение местного театра.

И все же эмоциональное состояние Гитлера было значительно лучше, чем в проведенную в Восточной Пруссии зиму. Секретарши в своих ежедневных записях сообщают о его хорошем настроении. Утомительными для окружающих признаками этого были, в частности, бесконечные монологи за обеденным столом о пользе вегетарианства и вреде курения. Застольные беседы фюрера зафиксированы. Он называет Сталина современным Чингисханом, говорит о необходимости сохранить низкий жизненный уровень среди завоеванных народов, о преимуществах частной инициативы над контролируемой государством экономикой, о мастерстве англичан во владении огромной Индией и необходимости у них учиться. Ведь русская Индия распростерлась на весь колоссальный континент, а русские индейцы ждут хозяйского решения немцев. Контрапунктом звучали только сводки с Южного фронта, из которых значилось, что русские не поняли, что разбиты.

В первый же день пребывания в «Вервольфе» Гитлера посетил глава СС Гиммлер, расположившийся неподалеку — в Житомире. Гиммлер записал на следующий день, что речь шла о судьбе Кавказа. Фюрер не желал инкорпорировать этот регион (он слишком пестр этнически, местные племена непримиримы во взаимной вражде) в рейх, он хотел оставить его военным протекторатом с базами в местах нефтедобычи. О чем еще говорили творцы «окончательного решения», неизвестно. Но на следующий день Гиммлер вылетел в Освенцим, где наблюдал высадку заключенных из железнодорожного состава, татуирование отобранных на работы, методическое удушение прочих, разбор тел, очистку газовой камеры, приготовления к приему новой партии заключенных. Он пожелал показать, как наказывают палками, «чтобы убедиться в необходимом эффекте». Возвел коменданта лагеря в чин штурмбаннфюрера СС. Весьма буднично и прозаически проходил инспекционный тур. Рвение не поощрялось, высоко оценивалась профессиональная методичность. Блестело пенсне Гиммлера, звучал негромкий голос, вопросы задавались самые прозаические, безостановочно дымил крематорий. И эти люди собирались взять в свои руки наши судьбы.

Гитлер не отвлекался на прозаические вопросы. Он смотрел только на восток, и возбуждение охотника все более владело им. Обстановка на Южном фронте оправдывала самые оптимистические ожидания германского командования. Ширина фронта прорыва между Курском и Таганрогом достигла полутысячи километров. Ко второй половине июля 4-я танковая армия вышла в большую излучину Дона западнее Сталинграда. 17-я германская армия 17 июля взяла Сталино и Ворошиловград, затем она сумела выйти к Дону по обе стороны Ростова. Никогда враг не углублялся так в российскую территорию. Впервые за весьма долгое время сводки Информбюро стали принимать буквально трагический характер.