Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI— XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время - Сергей Федорович Платонов

чем отъехали» и что новое избирательное собрание назначено на 3 марта нового стиля или, иначе, на 21 февраля старого. В этом они и не солгали: 21 февраля, когда посланные съехались из городов с хорошими вестями и бояре собрались в Москве, М. Ф. Романов был провозглашен царем «в большом московском дворце в присутствии, внутри и вне, всего народа из всех городов России»[254].

Московское очищение совершилось. После поражения и разгрома боярского правительства 1610 года, после распадения дворянского правительства и ополчения 1611 года почин «последних» московских людей, посадских тяглецов Нижнего Новгорода, привел к неожиданному успеху. По очереди, в порядке сословной иерархии, брались за дело государственного устройства разные классы московского общества, и победа досталась слабейшему из них. Боярство, сильное правительственным опытом, гордое «отечеством» и кипящее богатством, пало от неосторожного союза с иноверным врагом, в соединении с которым оно искало выхода из домашней смуты. Служилый землевладельческий класс, сильный воинской организацией, потерпел нежданное поражение от домашнего врага, в союзе с которым желал свергнуть иноземное иго. Нижегородские посадские люди сильны были только горьким политически опытом, да еще тем, что от патриарха Гермогена научились бояться неверных союзников больше, чем открытых врагов. Их «начальники», вместе с гениальным «выборным человеком» Кузьмой Мининым, подбирали в свой союз только те общественные элементы, которые представляли собой консервативное ядро московского общества. Это были служилые люди, не увлеченные в «измену» и «воровство», и тяглые мужики северных городских и уездных миров, не расшатанных кризисом XVI века. Они представляли собой общественную середину, которая не увлекалась ни реакционными планами княжеского боярства, ни тем исканием общественного переворота, которое возбуждало крепостную оппозиционную массу. Объявив прямую войну «воровскому» казачеству и называя «изменниками» всех тех, кто был заодно с польской властью, руководители ополчения 1612 года обнаруживали вместе с тем большую гибкость и терпимость в устройстве своих отношений. Их осторожность не переходила в слепую непримиримость, и тот, кто принимал их программу, получал их признание и приязнь. Казак, пожелавший стать служилым казаком на земском жалованье, тушинец, вроде дьяка Петра Третьякова и самого Трубецкого, даже литвин, поляк или иной иноземец, шедший на земскую службу, не встречали отказа и становились в ряды ополчения[255]. Эти ряды служили приютом всем, кто желал содействовать восстановлению национального государства и прежних общественных отношений. Определенность программы и вместе с тем широкое ее понимание дали успех ополчению 1612 года и позволили его «начальникам» после завоевания Москвы, сохранив за собой значение общеземского правительства, обратиться в прочную государственную власть.

С появлением этой власти Смута нашла свой конец, и новому московскому царю оставалась лишь борьба с ее последствиями и с последними вспышками острого общественного брожения.

Заключение

Наши очерки окончены, и нам остается в немногих словах указать на главнейший результат, к какому Смута привела московское общество.

Знакомясь с причинами Смуты, мы назвали ее последним выражением того двустороннего кризиса, который переживало Московское государство в XVI веке. Политическая сторона этого кризиса имела вид борьбы между верховной властью и родовой аристократией. Борьба привела еще до Смуты к полному разгрому княжеского боярства и к образованию дворцовой знати. В первом периоде Смуты новая дворцовая знать сама истощила свои силы в борьбе за престол и стала жертвой внутреннего междоусобия. Падение виднейших семей дворцового круга дало возможность остаткам родовой знати с Шуйскими во главе снова стать у власти с явной реакционной программой. Но несочувствие общества и ряд восстаний ниспровергли олигархическое правительство княжат. Тогда, в виде компромисса между родовой знатью и знатью позднейшей формации, создан был проект унии с Речью Посполитой, по которому власть должна была принадлежать думе под главенством государя из дома Вазы. Но этот проект повел к полному падению боярского правительственного класса. Раздавленное Сигизмундом и его «верниками», боярство больше не поднималось, и новая династия XVII века по своему усмотрению, искусственно и без внешних стеснений, могла образовать свой собственный правительственный класс на почве бюрократической выслуги и дворцового фаворитизма. Это было одно из видных последствий Смуты.

Другая сторона кризиса XVI века представляла собой очень сложный процесс борьбы за землю и рабочие руки. Правительственная практика и житейские отношения связывали право землевладения с правом на крепостной труд. Недовольство закрепощаемой трудовой массы выразилось в центре и на окраинах государства усиленным выходом крепостных на новые земли и в казачество. Выселение повело за собой попытки со стороны власти и землевладельцев регулировать выход и задерживать население за владельцами. Но эти попытки только ссорили между собой представителей мелкого и крупного, тарханного, землевладения и обостряли вражду крепостного люда к угнетавшему его общественному порядку. Выходя на Поле и собираясь в казачьи станицы или же снова попадая на новой оседлости в постылую зависимость, «боярские люди» готовы были силой действовать против государства. Они воспользовались движением первого Самозванца и поддержали его, а затем вторично пошли за Болотниковым на Москву уже с открытым желанием общественного переворота. Оказавшись слабее того порядка, на который восстали, «воры», казаки и холопи понесли поражение от Шуйского, но немедля снова пришли под Москву с Тушинским вором. Новая неудача заставила их стать под одни знамена с земскими людьми для борьбы с иноземным игом. В общем стане под Москвой им впервые удалось одолеть служилых людей, овладеть правительственным положением и стать властью в стране. Но это самое торжество «воров» вызвало дружный отпор земщины, начавшей немедля прямую войну с казаками и победившей их. Стесненные Пожарским, подмосковные казаки разделились: часть их вступила за земскую службу в прямое подчинение земской власти, а часть ушла из государства. Ее предводитель Заруцкий мечтал об основании своего государства на Каспие, завел сношения с кочевниками и с Персией, думал организовать казачество на Поле, на казачьих реках. Но десятилетняя борьба казачества с государством уже всем показала, что казакам с ним не сладить. Хороший наблюдатель событий, знакомый нам И. Масса, в августе 1614 года писал на родину о Заруцком: «Я твердо уверен, что ранее двух месяцев будет ему конец». Победу М. Ф. Романова над казаками Масса называл «одной из главнейших побед царя». Так думали все. Донское казачество не пристало к Заруцкому, оно предпочло мирные сношения с Москвой новым рискованным предприятиям против Москвы, и у государства с казачеством понемногу установился своеобразный порядок отношений не то прямого подданства, не то политического протектората. В этом заключалось важное последствие земских побед 1612 года[256].

Итак, в Смуте уничтожилось старое боярство и было поражено казачество. Верх и низ московского общества проиграли