Василий Шульгин. Судьба русского националиста - Святослав Рыбас

Вопрос: Почему?

Ответ: Потому что я разочаровался в этом союзе, как в серьезном политическом деле. К этому надо добавить, что, проживая с 1938 г. в г. Сремски-Карловцы, вдали от Белграда, я отошел от политической деятельности вообще и не занимался ею до последних дней»[516].

Не один Шульгин разочаровался в возможностях активной борьбы. В 1935 году А. И. Деникин прочитал в Белграде три лекции, на которых присутствовал и наш герой. Генерал, по показаниям Шульгина, «…изложил возможные столкновения Европы с Советской Россией, при этом он подчеркнул, что надо не забывать, что интервенты в этой войне будут бороться не только с Советской властью, но и с Россией, т. е. с русским народом»[517].

Любопытно, что большинство русских в Югославии рассчитывали на военно-политическую помощь Германии, а Василий Витальевич написал труд «Пояс Ориона», в котором наметил тесное сотрудничество России, Германии и Японии для освобождения России от советской власти и проведения скоординированной мировой политики. Эту рукопись он передал Георгиевскому для отправки германскому руководству, о чем тот сообщил на допросе в Москве 1 сентября 1945 года.

(Георгиевский сказал на допросе: «Проект Шульгина предполагал щедрую компенсацию „союзников“, главным образом немцев. Он предполагал передачу совхозов и других земельных угодий для хозяйствования немцам. Точно так же открывались двери и для „союзнического“ капитала и предприятий в России»[518].)

Наш герой данного факта не отрицал, лишь уточнил, что сотрудничество с немцами было возможно только при сохранении независимости России.

То, что следователи определили как «передачу немцам земельных угодий», на самом деле означало переселение немецких крестьян на свободные земли (как во времена Екатерины Великой) и концессии.

В 1936 году Шульгин вышел из НТСНП и сохранил членство в правлении Союза русских писателей и журналистов.

Вторая мировая война перепахала русское зарубежье: одни по примеру Деникина наотрез отказались от сотрудничества с немцами, другие, как генералы П. Н. Краснов, Б. А. Штейфон и многие галлиполийцы, на такое сотрудничество пошли.

Шульгин тоже сделал свой выбор. Когда в 1944 году Дмитрий предложил ему ввиду приближения Красной армии к Югославии выехать в Швейцарию, он отказался, так как на прошении надо было рядом с личной подписью еще написать «Хайль Гитлер!».

Поэтому остался и дождался советских войск.

Во время войны, когда Югославия и городок Сремски-Карловцы, где Василий Витальевич проживал, были оккупированы немцами, он занимался тем, что вел свой дневник («антисоветского содержания») и продолжал бесконечные «Приключения князя Воронецкого».

Он жил в одном из самых старых домов города на Железнодорожной улице, опоясанном деревянной террасой по всему периметру. Его быт был очень скромен, будущее туманно. Да и на что было надеяться в 1944 году 66-летнему человеку?

Его мысли были о единственном сыне, который с головой ушел в дела НТСНП и балансировал, как все новопоколенцы, между служением России и необходимостью сотрудничать с нацистами для освобождения отечества.

О Дмитрии Шульгине надо говорить отдельно не просто как о сыне Василия Витальевича, а как о типичном представителе молодой эмиграции, так и не нашедшей себе пристанища в истории.

Шульгин вспоминал, что «все же „Новое поколение“ не удалось оградить от развала. Окончательно оно погибло как организация уже во время Второй мировой войны».

Во второй половине 1930-х годов в НТСНП после установления связи с польской разведкой были созданы специальные курсы для подготовки агентуры и переброски ее в СССР. Новопоколенцы получали возможность «уйти по зеленой дорожке» в СССР для выполнения своих задач, а поляки — ценные источники информации.

Подчеркнем, что в противостоянии Германии и СССР новопоколенцы выбрали труднореализуемый «третий путь» — «против Сталина и Гитлера». Не желая сотрудничать с немецкими властями, в июле 1938 года НТСНП официально распустил свой отдел в Германии, перейдя к нелегальной деятельности. Когда в 1941 году при поддержке и по разрешению немцев русские создали в Белграде Русский корпус, в который пошли служить почти все белогвардейцы, руководство НТСНП запретило своим членам вступать в него.

Таким образом, Дмитрий Шульгин не вступил, но деверь его отца, Владимир Седельников (галлиполиец, корнет 11-го гусарского Изюмского полка), воевал в рядах корпуса вплоть до 1945 года[519].

История Русского корпуса печальна. Весной 1941 года немцы назначили начальником Русского доверительного бюро, созданного для координации с русской эмиграцией в Сербии, генерал-майора царской армии М. Ф. Скородумова. Тот был участником Первой мировой войны, тяжело ранен и попал в плен, из которого трижды пытался бежать, но неудачно. В 1917 году его обменяли на немецкого офицера. Воевал в рядах ВСЮР, был в Галлиполи. Приверженностью к национал-социализму Скородумов не отличался.

В августе 1941 года в связи с активизацией коммунистических партизан, враждебно относившихся к русским белогвардейцам, Скородумов обратился с просьбой к немецкому командованию о раздаче оружия русским с целью защиты самих себя. В сентябре был создан Русский охранный корпус. Приказ о формировании корпуса заканчивался словами: «С Божьей помощью, при общем единодушии и выполнив наш долг в отношении приютившей нас страны, я приведу вас в Россию». Однако никаких русских частей в своих армиях на Восточном фронте немцы создавать не планировали. Поэтому Скородумов был на три недели арестован, а командиром формирующегося корпуса стал известный нам генерал-лейтенант Б. А. Штейфон. Он согласился не настаивать на отправке в Россию, что было категорическим требованием немцев. Впрочем, ветераны Гражданской войны верили, что рано или поздно они попытаются взять реванш на Русской земле, они записывались в корпус с воодушевлением, тем более что были признаны их российские воинские звания, а командование было русским. Уже к 1 октября записались 893 добровольца. Среди них было 90 корниловцев плюс взвод Кутеповской роты. Полковник Кондратьев прибыл со знаменем 2-го Корниловского ударного полка, который для Белого движения считался символом доблести. Наибольшего расцвета корпус достиг к сентябрю 1944 года, когда в его составе было 11 197 человек.

Он состоял из пяти полков, один из которых был казачий, а также включал три отдельных батальона и пять взводов, один из которых был конным.

Корпус воевал с югославскими партизанами Иосипа Броз Тито. Отметим, что его бойцы спасли тысячи сербов, бежавших от террора хорватских «усташей». При охране железнодорожной линии Кральево (Центральная Сербия) — Косовска-Митровица (Косово) русские защищали местных жителей от притеснений немцев и албанцев (в Косове). В селах на сербско-косовской границе албанцы разрушили несколько православных церквей и препятствовали сербам восстановить их. Русские восстановили эти церкви, выставили около них охрану.