В клетке. Вирус. Напролом - Джон Скальци

– То есть?

– Сами прекрасно знаете. Говорите вы складно, но это всего лишь домыслы. У вас нет ни одного веского доказательства.

– Вы хотите сказать, что кот мертв, а также Фаулер и все остальные, кто мог бы изобличить вас?

– Понятия не имею, о чем вы, – ответила Паркер. – Зато отлично понимаю, что вы бы уже давно арестовали меня, будь у вас хоть что-нибудь. А раз ничего нет, то и говорить не о чем. Менее чем через два часа я буду в Сараеве. Думаю задержаться там на какое-то время. Говорят, это очень красивая страна.

– Да, красивая. Я бывал там.

– Можете навестить меня, – улыбнулась Паркер. – Мне по-прежнему нужна знаменитость для рекламы «МобилОн».

– Значит, вы не собираетесь являться с повинной?

– Нет, не собираюсь. Не вижу причин делать это.

– Спешу вас разочаровать. Первое – кот жив. – (Улыбка спала с ее лица.) – Более того, по всем признакам он довольно популярен среди фэбээровских экспертов по бухгалтерии, которые сейчас очень внимательно штудируют финансовые документы «Лабрам», включая те, что касаются покупки вашей прежней компании. Когда они закончат, Пончик снова воссоединится со своей хозяйкой, Ким Силвой. Разве это не чудесно? Получается, вы совершенно напрасно разгромили наш дом. Страховка, конечно, покроет ремонт дома и трилов, а также оплату отеля для моих соседей, но страховые компании наверняка захотят возместить убытки. Так что будьте готовы получить иск.

Я сделал паузу, но Паркер молчала, и я продолжил:

– Второе. Лена Фаулер, до того как умереть, а также до того, как убить Мартина Лау, чья смерть, кстати, весьма огорчит «Ричу энтерпрайзис», оставила внушительную стопку документов, адресованных мне и агенту Ванн. Все эти документы о вас, Амели. Лена видела все ваши метания и понимала, как сильно рискует из-за вас. Она решила отплатить вам тем же.

– Я вам не верю, – сказала Паркер. – Но даже если бы верила, это уже не важно.

– Я знал, что вы не поверите, поэтому оставил кое-что про запас. Пока я добирался сюда, моя напарница беседовала с вашим отцом и посвятила его во все ваши дела. Оказывается, вы не были с ним вполне откровенны и не сообщили о том, какой дополнительный бонус предлагали будущим инвесторам «МобилОн». По сути, вы вообще держали членов своей семьи в полном неведении относительно того, чем занимались. В результате вы превратили «Лабрам» в объект очень пристального внимания государства и полностью разрушили репутацию компании в глазах ее инвесторов и Североамериканской хилкетной лиги, которую она считала своим главным стратегическим партнером. Амели, ваш отец очень зол. А ведь вы летите на его самолете.

В глазах Паркер мелькнул испуг.

– Что это значит? – спросила она.

– Это значит, что вы летите не в Сараево. Примерно через полчаса вы приземлитесь в аэропорту Венеции. Там вас встретят несколько милых американцев, вы будете арестованы и, после того как самолет дозаправится и экипаж немного отдохнет, отправлены обратно в Вашингтон. Ваш отец отказался от вас, Амели.

– Он не мог! – сказала она.

– И тем не менее это правда, – заверил я. – Кроме того, он приписывает вам самые наглые из схем по отмывке денег, проводимых «Лабрам». Как и финансирование протестующих с антихаденскими лозунгами, которые отрабатывали свой хлеб перед каждой игрой. Очевидно, «Лабрам» платил им через какие-нибудь фиктивные общественные организации. Попытка выпихнуть хаденов из хилкеты, чтобы быстрее открыть рынок для нехаденов, не такая плохая идея. И теперь это тоже на вас.

– Все это полная чушь! – возмутилась Паркер.

– Не стану отрицать, – вставая, заметил я. – Но кроме меня, есть и другие, кто не будет так великодушен. Знаете, Амели, у вас такая красивая библиотека. И такой красивый дом. На вашем месте я бы потратил оставшиеся несколько часов на то, чтобы насладиться всем этим как можно полнее.

– Благодарю за совет, – холодно ответила она.

– Не за что, – сказал я и пошел к двери, но, прежде чем выйти, остановился. – Ах да, Амели.

– Что?

– Спасибо, что предложили работу. Я вынужден отказаться.

Лицо Дуэйна Чэпмена высветилось на гигантском табло, и все болельщики «Бостон бэйз», пришедшие в ту пятницу на первый матч сезона, издали дружный радостный возглас. С поля им помахала Ким Силва, заявленная в списке травмированных игроков. Ликующие крики стали еще громче, потому что Силва была звездным игроком «Бэйз» и потому что теперь каждый фанат хилкеты на планете знал эту несчастную историю любви.

Мы с Ванн наблюдали за всем этим из ВИП-ложи владельцев команды. Так «Бэйз» решили отблагодарить нас за расследование убийств Дуэйна и Марлы Чэпмен.

– Красиво почтили память, – заметил я, показывая на поле.

– Нормально, – сказала Ванн.

Я взглянул на нее:

– Звучит не слишком убедительно.

– Думаете, я сюда за этим пришла? – Она кивнула на поле.

Дверь в ложу открылась, вошли Боб Крайсберг и Оливер Медина. Заметив нас, Крайсберг тут же устремился в нашу сторону, по очереди протянул нам руку и стал рассыпаться в благодарностях за наши усилия. А когда упомянул Дуэйна Чэпмена, то даже прослезился. Мы вежливо слушали и выражали свои соболезнования. После еще нескольких минут благодарностей и нашего мягкого отказа от сезонных абонементов Крайсберг попрощался с нами и пошел здороваться с моими родителями.

– Что это было? – едва слышно прошептала мне Ванн.

– Все в порядке, – заверил я. – С вами ничего не случилось. Вы просто сделали очень счастливым пожилого человека, вот и все.

– Напомните мне больше такого не повторять, – сказала она.

К нам подошел Оливер Медина.

– Агент Ванн, – приветственно кивнул он. – Агент Шейн, – еще один кивок, но на мне адвокат решил задержать свое внимание. – Мне очень жаль, что ваш отец передумал вкладываться в нашу вашингтонскую команду, – сказал он.

– Мне кажется, у него есть сомнения в долгосрочной стабильности лиги, – ответил я.

– На этот счет он ошибается, но я могу его понять, учитывая сложившиеся обстоятельства. В любом случае благодарю вас за все, что вы сделали для лиги. Вас обоих. Неделя была просто адская.

– Это точно, – подтвердил я.

– Она еще не закончилась, – добавила Ванн.

– В самом деле? – с любопытством взглянул на нее Медина.

– Один вопрос так и остается невыясненным, – сказала Ванн. – Смерть Алекса Кауфмана.

Медина поджал губы:

– Что ж, полагаю, он работал в паре с Амели Паркер. Она собиралась влиять на исход матчей, он продвигал соглашение «Лабрам» об эксклюзивной поставке добавок и «колыбелей», чтобы помочь ей. Это соглашение мы уже расторгли.