Отражение - Дженнифер Арментроут

– Непослушный? – Кэт спрятала лицо у меня на шее. Я чувствовал, как поднимается и опускается ее грудь. – Да, это уж точно. Но в глубине души ты очень милый. Поэтому я тебя люблю.

Я тебя люблю.

Мне никогда не надоест слышать эти три слова. Я вздрогнул. Захотелось сжать ее в объятьях и защитить. Захотелось стать… лучше. Для нее. Я снова лег рядом, обвил рукой ее талию и привлек к себе.

Повернувшись ко мне, Кэт подняла голову. Ее глаза были полны тревоги.

– Дэймон?

– Все хорошо, – низким от волнения голосом ответил я и поцеловал ее в лоб. Мне нужно было выяснить, куда пошел Доусон. Отправился он в лес или вернулся в дом. Но хотел я не этого. Мне хотелось вот так оставаться с ней рядом. – Все хорошо. Еще так рано… В школу идти не надо, и можно не опасаться, что в комнату с криком ворвется твоя мама. Можно ненадолго притвориться, что вокруг не творится форменное сумасшествие, и просто заснуть. Как обычные подростки.

– Звучит заманчиво.

– Еще как.

– Угу, – промурлыкала она, а затем подвинулась ближе и прижалась ко мне всем телом. Наши сердца забились в унисон. Мне это ужасно понравилось.

Заснуть и оказаться в раю. Я провел рукой по ее спине. Кэт чуть изогнулась и сильнее прижалась ко мне, и это понравилось мне еще больше. Может, нам и не стоило спать. Может, лучше было бы…

Вдруг окно ее спальни настежь распахнулось, и на пол рухнуло припорошенное снегом тело. Осколки стекла и ледяные ошметки полетели во все стороны.

Кэт закричала, а я вылетел из кровати, принимая облик Лаксена. Мой свет рассеял царившую в комнате темноту, и я подошел к окну.

Вот дерьмо.

Перегнувшись через спинку кровати, Кэт смотрела в ту же сторону.

– Вот дерьмо, – пробормотала она.

На полу лежал мужчина, одетый во все белое, который, очевидно, был мертв. И он действительно был мертв.

Мертвец наверняка имел отношение к военным. Потому и был одет так, чтобы сливаться со снежным покровом в лесу. Другие объяснения на ум не приходили.

Черт.

Из-под его головы растекалась кровавая лужа – либо голову ему раскроили еще до того, как он пролетел сквозь окно, либо же ее порезали острые осколки. Обугленная рана на груди мужчины подсказывала, что он не просто упал с небес к нам в окно.

Чертов ад.

Сердце Кэт стучало, как стальной барабан.

– Дэймон?..

Она не отрывала глаз от зрелища, которое совсем не предназначалось для ее глаз. Повернувшись, я снова принял человеческий облик, обнял девушку, закрывая собой мертвое тело, и оттащил ее от края кровати.

– Это же тот самый офицер, – пробормотала Кэт, пытаясь освободиться. – Тот, который…

Она осеклась, когда на пороге возник мой брат. Его глаза светились ослепительной белизной.

– Он что-то вынюхивал, – бросил Доусон. – Прятался за деревьями.

Моя рука, обнимающая Кэт, дрогнула, и я уставился на брата. Меня поразили сразу две вещи. Неужели это и правда сделал он? А еще, это была самая длинная фраза, которую он сказал после своего возвращения.

– Это… ты сделал? – спросил я.

Доусон взглянул на тело.

– Он следил за домом. Фотографировал. – Брат протянул мне нечто, напоминающее расплавленную фотокамеру. – Я его остановил.

Вот дьявольщина, и что мне на это сказать?

Оставив Кэт, я подошел к мертвецу, опустился рядом с ним на колени и стянул с него белый утепленный пуховик. Завоняло горелой плотью. Оглянувшись, я увидел, что Кэт слезла с кровати и прижала ладонь ко рту.

Я снова повернулся к телу. В груди мужчины зияла прожженная дыра. Обычно Источник испепеляет людей, а не прожигает их насквозь.

– И куда ты целился, братишка? В окно? – Отбросив камуфляжную куртку, я напрягся в ожидании ответа.

– Давно не тренировался, – отозвался Доусон.

Давно не тренировался? Честное слово, мог бы придумать и что-то более оригинальное.

– Мама меня убьет, – пробормотала Кэт. – Точно убьет.

Поднявшись, я смотрел на брата. Впервые я не узнавал того, кто стоял сейчас передо мной. Во мне, подобно гангрене, распространялась тревога. Доусон не остановил лазутчика. Он убил его – и сейчас смотрел на нас с таким безразличием, словно не чувствовал ни капли сожаления. На самом деле сейчас брат напомнил мне меня самого, и это меня испугало, ведь Доусон был другим.

Доусон не убивал.

Мы с Мэтью углубились подальше в лес и наблюдали, как гаснет яркий белый свет. Там, куда мы бросили тело сотрудника Министерства обороны, снег растаял и обнажил черную землю. От тела остались лишь мокрые кучки пепла.

Я медленно выдохнул и посмотрел на заснеженные ветви деревьев.

– Доусон… он изменился, Мэтт.

Старший Лаксен ответил не сразу.

– А чего ты ожидал? Он слишком долго находился в руках у военных, чтобы не осталось никаких последствий, – наконец сказал Мэтью, проводя рукой по светло-каштановым волосам. – Но это? Доусон никогда бы не…

– Убил, – закончил я за него, наблюдая за тем, как ветер кружит и разносит пепел. – Министерство обороны следило за нами, а может, и до сих пор следит, а Доусон убил их сотрудника.

– Ты убил троих, – заметил Мэтью.

– Верно.

Мне не хотелось отнимать у них жизнь. Я до сих пор терзался тем, что совершил, но при необходимости сделал бы это снова. Я посмотрел на своего наставника.

– Военные не могут не знать, что Доусон на свободе, с нами. Даже если он им больше не нужен, разве его могут отпустить просто так? А еще мы знаем, что военные охотятся на Лаксенов, которые изменили людей. Им наверняка известно о наших догадках. Почему агенты еще не стоят у нас на пороге? Почему не пытаются нас захватить? Это какая-то бессмыслица.

– Так и есть. – Мэтью повернулся ко мне. – И нам нужно быть осторожными. Осторожнее, чем когда-либо.

– Но теперь у них нет преимущества, – возразил я, прищурившись, когда снова поднялся ветер. – Теперь мы знаем, что у них на уме. И сможем это использовать.

– Да.

Мы вернулись в дом к Кэт. Все уже собрались там – и Ди, и Эндрю с Эш. Должно быть, им нелегко было снова оказаться здесь. Когда я вошел, близнецы смотрели в одну точку – туда, где погиб Адам.

Доусон замер у окна – когда-то здесь стояла наряженная елка – и смотрел на улицу. Засунув руки в карманы, он прислонился лбом к стеклу. Брат казался потерянным, и меня, черт возьми, убивало, что я ничего не могу с этим поделать. Ди устроилась на подлокотнике дивана, не спуская глаз с Доусона.