Северная Корона. Против ветра - Анна Джейн

Восемь лет спустя, август, Берлин

– И последний вопрос, – проговорил на английском языке симпатичный журналист: зеленоглазый светловолосый мужчина лет тридцати пяти, с белозубой привлекающей внимание улыбкой. – Понимаю, что вы устали после концерта, но все же позвольте задать его.

– Конечно, – улыбнулась Марта, которая действительно очень устала после концерта с двухчасовой программой, на котором она играла Иоганнеса Брамса, выступая вместе с известным симфоническим оркестром, дирижер которого тоже был не менее знаменитым. Впрочем, и имя Марты Карловой было уже достаточно популярным в кругах любителей классической музыки.

Наверное, именно поэтому после концерта журналист брал у скрипачки, не успевшей даже снять черного длинного концертного платья, интервью.

– Мы только что разговаривали о том, что помогает вам играть и откуда вы черпаете силы, и вы сказали, что их вам дает сама музыка и ваша игра на скрипке. – Журналист пытливо, но все с той же белозубой улыбкой глянул на русскую скрипачку с обаятельной улыбкой, приехавшую с гастролями в Берлин вместе с прославленным симфоническим оркестром. Концерт проходил в знаменитом Концертхаусе, расположенном в самом центре столицы Германии, неподалеку от Рейхстага, Бранденбургских ворот и Александр-плац, посредине самой красивой площади Берлина – Жандарменмаркт.

Зрители восторженно приняли выступление – музыканты просто великолепно отыграли весь концерт. Скрипка была особенно хороша. Как, впрочем, и ее хозяйка – обаятельная молодая женщина с длинными светло-русыми волосами, разноцветными чудесными глазами и тонкими запястьями изящных рук, непонятно как удерживающих скрипку и так стремительно на ней играющих.

После того как была отыграна программа, в зале повисла тишина – секунд на пять или даже больше, а потом раздались громовые аплодисменты. Музыканты много раз кланялись – пока маэстро не сделал им знак, чтобы они стали расходиться, но аплодисменты не стихали, и кланяться уже по отдельности выходили и дирижер, и солистка, и некоторые из оркестрантов.

Несомненный успех!

Марта кивнула, отвечая на вопрос журналиста, представлявшего известный журнал. Она утомилась и побыстрее хотела оказаться в своем номере отеля, чтобы принять душ и, наконец, переодеться, а потом, может быть, посидеть где-нибудь со своими коллегами или же просто погулять по Берлину. А еще ей нужно было очень срочно позвонить своей сестре Нике. Однако пока это было невозможно. А нервничать при журналисте она не могла. Только улыбалась и отвечала на вопросы.

А мужчина продолжал:

– Ходят слухи, что восемь лет назад вы повредили правую руку. Травма пальцев для музыканта – это фактически потеря его карьеры. Откуда же вы брали силы в тот момент, чтобы восстановиться и вновь начать играть? – улыбающийся мужчина задал вопрос очень корректно, хотя, конечно, его не интересовало, откуда у Марты тогда были силы. Его интересовало, правда это или же нет.

Марта тоже улыбнулась, хотя в животе у нее немножко похолодело. Раньше эта тема была для нее полным табу – особенно с чужими, но прошло почти восемь лет, и пережитое оставило в ее душе лишь неприятный темный осадок. Прошлое осталось прошлым. Сломанные непонятно как пальцы, частичная потеря памяти, упорство, слезы и постоянные тренировки – все это осталось далеко позади, как неизменимая часть прошлого, и в настоящее перенеслось лишь странное, вечно преследующее Марту чувство пустоты.

Если бы тот вопрос скрипачке задали еще лет пять назад, она бы сильно расстроилась, а теперь чувствовала себя вполне уверенно, только недоумевала, как только журналист узнал об этом, ведь она держала этот факт своей биографии в тайне. И что за слухи? Неужели и про амнезию знает?

Марта окончательно взяла себя в руки.

– Что ж, тогда мне помогло мое упрямство, – уверенно улыбнулась она внимательно слушающему мужчине. – Именно из него я черпала свои силы. Я занималась по восемь часов в день в течение почти двух лет. И я смогла вернуться в музыку, несмотря на то, что у меня было сломано два пальца на правой руке. Да, вы правы – зачастую травма руки автоматически выбрасывает человека из мира музыки. Многие талантливые музыканты переставали и перестают играть после переломов. Но я старалась смотреть на примеры тех людей, которые боролись. Боролись и не сдавались.

Журналист уловил в ее звонком голосе с твердым славянским акцентом вызывающие нотки – он уже представлял, какой выйдет его статья. Она будет отменной! Сломанные пальцы не стали помехой для музыканта! Сила воли помогла не отступить и добиться потрясающего результата! Журналист даже название уже придумал: «Марта Карлова: я победила себя».

Все-таки не зря он копался в прошлом этой очаровательной русской скрипачки. Статья будет иметь успех!

– Что за примеры, Марта? – поинтересовался он.

– Признаться честно, когда я сломала пальцы и была в жуткой депрессии, моя сестра рассказала мне об американской скрипачке Рэйчел Бартон Пайн, – продолжала Марта, – которая получила куда более серьезные травмы, чем я – ее руку зажало в двери поезда и протащило следом за ним более ста метров. Но все же она восстановилась. Мой соотечественник, великолепный пианист Алексей Султанов, сломал палец накануне конкурса Чайковского, в котором должен был участвовать, сразу после жеребьевки. Но он тоже продолжил играть, став замечательным музыкантом. И таких примеров множество.

Марта вспомнила вдруг, с каким чувством восемь лет назад читала биографию Султанова, которому обкололи палец, чтобы он смог участвовать в конкурсе, и тот играл через боль. Они, как и многие другие материалы, найденные Юлькой, помогли ей поверить, что она сможет играть, как и прежде.

– Я брала пример с таких людей. Тоже решила, что смогу восстановиться. Ничего невозможного нет, «невозможно» лишь в наших головах, – закончила Марта.

Если честно, она и сама не знала, как тогда справилась со всем, что на нее навалилось. Но она все же справилась. Прошла через слезы, боль, неудачи, ненависть к самой себе и нежелание жить, приняв помощь близких, в том числе став общаться с Юлей и отцом, но справилась. И до сих пор держала в руках скрипку, почти неуловимыми движениями пальцев создавая прекрасную музыку.

– Вы упомянули сестру. Ваша сестра – Джулия Крестова, которая играет на клавишах в русскоязычной группе «Восточный снег»? – поспешно задал следующий вопрос журналист, услышав про Юлю, хотя время интервью уже истекло.

«Eastern snow», или «Восточный снег», в последние годы стал достаточно популярным коллективом, играющим смесь альтернативного рока, постпанка и инди-рока. Как раз в это время «Восточный снег» должен был выступать на фестивале «Rock Werchter», проводимом в Бельгии, с самыми популярными монстрами тяжелой сцены Европы. На фестивале музыканты должны были сыграть одну из своих самых знаменитых композиций, в которой звучала скрипичная партия. На студии, почти шесть лет назад, «Восточный снег» записывал эту песню вместе с Мартой, которая в то время еще только-только реабилитировалась после своей травмы и очень боялась играть. На том, чтобы именно сестра участвовала в студийной записи, настояла Юля, которая всячески поддерживала Марту. И она не прогадала.