Управление - Андреас Эшбах

Наконец они добрались до поместья, которое, насколько было известно Хелене, называлось «Замок Аргенслебен»: это название оказалось злой шуткой, поскольку «замок» был всего лишь скромным, хотя и крупным имением, где до войны занимались преимущественно коневодством. Главное здание с двумя боковыми флигелями обрамляло пустую площадку, на которой еще виднелись очертания омертвевших деревьев. Сухой бассейн бывшего фонтана в центре нее был заполнен песком, грязью и гнилыми листьями. Здания были большими, но с маленькими окнами, а кирпичные стены сплошь покрыты черной плесенью, которую, судя по некоторым следам царапин и штукатурки, не удавалось одолеть.

– Как только будет одержана победа в войне, – произнес Лудольф, показывая ей все во время первого обхода, – тогда все станет лучше.

В конюшне бесконечные ряды стойл для лошадей были сокращены до четырех, где стояли тощие, одинаково черные кобылы, которые постоянно озирались безумными взглядами и казались Хелене похожими на коней четырех всадников Апокалипсиса.

Комнаты в доме огромных размеров; скудный свет, проникавший через крошечные окна, терялся в них, так что все было окутано сплошными сумерками. Повсюду огромные шкафы из черного дерева, украшенные загадочной резьбой, а на стенах висели бесчисленные огромные картины маслом, изображавшие предков Лудольфа.

Значит, отныне она будет жить здесь. Комнату, которую она могла бы назвать своей, ей не выделили, зато выделили целый шкаф в супружеской спальне, где она может хранить свои вещи. Она снова встретилась с членами семьи Лудольфа, которые присутствовали в Веймаре на свадьбе и уже там не проявляли особой разговорчивости; здесь, в своей привычной обстановке, они выглядели еще более отталкивающе: мать Лудольфа, старуха, почти ничего не говорила, а только совершала ежедневные молчаливые прогулки по двору, одетая в черное и опирающаяся на палку, что придавало ей сходство с причудливым вороном. Или сестра Лудольфа Альма, удрученное горем, немногословное существо, командовала старыми слугами, которые, в свою очередь, носили винтовки, потому что присматривали за тремя французскими военнопленными, работавшими в имении. Троим мужчинам приходилось постоянно носить на ногах оковы, чье бряцание и шарканье слышались всегда.

Кроме того, там было много всевозможных поварих, домработниц, горничных, конюхов и прочих слуг, больше, чем Хелена видела в одном месте. И все же чувства, что она находится в человеческом обществе, не возникало. Когда Хелена спускалась утром к завтраку в столовую – так она делала всегда, когда не было Лудольфа, – остальные всегда обсуждали, где сейчас стоит «русский», и замолкали, как только Хелена входила, словно не знали, что их можно услышать и в коридоре. На обед чудовищно часто приходилось есть маленьких, неопределенных птичек в кислом коричневом соусе, кости которых были слишком мелкими, их невозможно было достать, и которые противно хрустели, если их раскусить: все, казалось, считали это лакомством, и только Хелена предпочитала картошку, какой бы твердой та ни была.

Во время одного из ознакомительных походов, предпринимаемых ею самостоятельно, Хелена обнаружила в гараже грузовик, нагруженный готовыми чемоданами, ящиками со съестными припасами, одеялами, палатками и боеприпасами: очевидно, эвакуационный багаж. Значит, беседовали не только о приближавшихся русских.

Хелена испугалась, вдруг заметив, что кто-то стоит у нее за спиной. Это была Альма, которая попросила:

– Не говори Лудольфу.

– Господи помилуй! – вырвалось у Хелены. Затем, успокоившись, спросила: – Но почему?

– Тот, кто готовится к побегу, уже не верит в окончательную победу. А это наказуемо.

Хелена разглядывала роскошный грузовик.

– Он действительно ничего не знает?

– Знает, – сказала Альма. – Но, если ему сказать, он уже не сможет делать вид, что ничего об этом не знает.

Хелена пообещала молчать, после чего Альма некоторое время молча изучала ее, а затем ушла, не сказав ни слова. Хелена заперла за собой дверь гаража, но у нее уже не было никакого желания продолжать свой ознакомительный поход: кто знает, на какие еще темные секреты она натолкнется?

Но каким бы зловещим и негостеприимным ни было ее новое жилище, самым неприятным аспектом ее новой жизни являлось то, что она была обязана предаваться тому, что Лудольф считал «ласками».

Его мужское достоинство выросло таким же кривым и обезображенным, как и все остальное тело, но работало как по команде, и, когда он был дома, не отказывал себе пользоваться им каждую ночь. Казалось, он считал физическое отвращение Хелены к нему девственной застенчивостью, которая со временем пройдет. Хелена просто все терпеливо сносила, совершала движения и издавала звуки, которые он, вероятно, ожидал от нее, и радовалась каждый раз, когда все заканчивалось и он отпускал ее. К счастью, Лудольф не был человеком, который после мог долго не спать или жаждал разговоров, наоборот, всегда сразу удовлетворенно переворачивался и засыпал.

В такие одинокие ночные часы она всегда думала об Артуре; о том, как чудесно было с ним, и о том, что она никогда его больше не увидит, никогда больше не услышит его голоса и даже не узнает, как у него дела. Это самое жестокое во всей ситуации. Да, она даже не знала, не отдал ли Лудольф приказ убить Артура после того, как только будет сделан решающий звонок! Почему-то ей казалось излишним доверять ему в подобных вопросах.

Ее первоначальный план был другим. Она предполагала выйти замуж за Лудольфа и некоторое время терпеть его присутствие, но только до тех пор, пока не подготовит все, чтобы тоже сбежать в Бразилию и остаться там с Артуром до конца своих дней. Это она просила передать и Артуру, опасаясь, что в противном случае он откажется участвовать в этом деле, к тому же тогда она думала, что все получится.

Но ничего не выйдет, это становилось все яснее, чем больше она размышляла.

Во-первых, чтобы покинуть пределы рейха, понадобится паспорт и, как она слышала, заявление об отсутствии возражений со стороны налоговой инспекции относительно того, что переселенческий налог не требуется или оплачен. Что касается паспорта, то такому человеку, как Лудольф, легко его заблокировать, как только он заметит, что она пропала. Да, это же будет его первой мыслью, для осуществления которой нужен всего лишь телефонный звонок в Главное управление имперской безопасности. А как получить заявление об отсутствии возражений, она не имела представления.

Во-вторых, переправа на корабле из Европы в Бразилию стоила денег, и к тому же билет нужно покупать заранее, поскольку подобные переправы весьма востребованы по самым разным причинам. Как это ей сделать? Поскольку наличных денег больше не существовало, купить билет втайне от Лудольфа невозможно. Хотя у нее по-прежнему оставался собственный счет, она уже знала, что, помимо прочего, у Лудольфа в подчинении отдел, проверяющий счета определенных людей на предмет необычных платежей; в настоящее время это уже можно сделать с помощью соответствующих компьютерных программ, которые надежно распознают и сообщают о необычных банковских операциях. И она была уверена – Лудольф следит и за ней; во всяком случае, после того, как она впервые пошла одна в деревню и выпила «Фанту» в мрачном маленьком трактире, он узнал и сказал, что от одной «Фанты» ничего не будет, но ей лучше там не есть, если она беспокоится о безупречном состоянии своего пищеварения.