Июнь. 1941 год. Запрограммированное поражение - Борис Кавалерчик

Генеральный штаб — главный орган управления вооруженными силами страны в мирное и военное время. Лишь при хорошо организованной работе коллектива высокопрофессиональных специалистов Генштаб мог выполнить сложные задачи по стратегическому и оперативному планированию использования вооруженных сил в войне и операциях, подготовке театров военных действий, совершенствованию организационной структуры войск, найти правильные решения по вопросам мобилизационной готовности, материально-технического обеспечения войск и т. п. Их выполнение должно быть тесно увязано с работой народного хозяйства, транспорта и связи, выполнением промышленностью заказов вооружения и боевой техники. Все это предполагает наличие у руководителя такого важного органа управления, прежде всего, широкого кругозора, академического образования, глубоких теоретических знаний и высокой культуры, знания особенностей и возможностей видов и родов войск, военной промышленности, обслуживающей потребности вооруженных сил. Начальник должен обладать умением выслушать соображения ближайших помощников, максимально эффективно использовать их знания и умения. Подобных качеств очень не хватало Г.К. Жукову.

По свидетельству К.К. Рокоссовского.

«‹…› Жуков был подготовленным и весьма требовательным командиром. Но эта требовательность часто перерастала в необоснованную строгость и даже грубость. Подобные действия вызывали недовольство у многих его подчиненных. Приходили жалобы в дивизию, и командованию приходилось с ними разбираться. Попытки воздействовать на комбрига успеха не имели. И мы вынуждены были ‹…› в целях оздоровления обстановки в бригаде «выдвинуть» Г.К. Жукова на высшую должность в инспекцию кавалерии» [833].

Накачкой и грубостью было трудно добиться слаженности в работе штабного коллектива хорошо образованных профессионалов. Нам трудно судить о том, что сделал и чего не сделал Жуков за прошедшие пять решающих месяцев на этом важнейшем посту. Слишком закрыта сфера деятельности Генерального штаба, фонды которого в ЦАМО до сих пор находятся на особом хранении. По крайней мере, мы так и не увидели обещанного Академией военных наук труда о творческом вкладе Жукова в военную науку. Если бы в описываемый период он и совершил нечто подобное, то люди, создавшие культ Первого маршала Победы, уж не упустили бы возможность расписать его заслуги. Во всяком случае, деятельность Жукова на посту начальника Генерального штаба трудно назвать успешной. Вовсе не случайно СМ. Штеменко, осенью 1940 г. влившийся в коллектив Генштаба и подробно описавший его работу в канун и во время войны, ни слова не сказал о работе Жукова перед нападением Германии.

Позднее Жуков признавался:

«Надо откровенно сказать, ни у наркома, ни у меня не было необходимого опыта в подготовке вооруженных сил к такой войне, которая развернулась в 1941 году, а, как известно, опытные военные кадры были истреблены в 1937–1939 гг.» [834].

Чехарда со сменой руководящих лиц в Наркомате обороны и Генштабе не способствовала качественной разработке планов, наиболее соответствующих складывающейся обстановке. В предвоенном оперативном и стратегическом планировании были допущены, как минимум, две грубейшие ошибки. Во-первых, наши военные руководители, не сумев разобраться в сущности германской стратегии блицкрига, неправильно оценили возможный характер военных действий в начальный период войны. Планы, разрабатываемые на случай войны, базировались на устаревших взглядах: считалось, что решительные военные действия развернутся лишь после завершения сосредоточения и развертывания главных сил сторон. Предполагалось в любом случае отразить первый удар противника и создать условия для перехода в наступление с решительными целями. Подтверждалась известная сентенция: «Генералы всегда готовятся к прошедшей войне». А те, кто в свое время учился в академии германского генштаба и лучше понимал сущность концепции блицкрига, были в основном уничтожены.

Уже в самом оперативном построении войск приграничных округов, которое в основном сложилось в ходе польской кампании, были заложены предпосылки поражения в начальный период войны. И на этот раз, как и во многих других случаях, политические соображения взяли верх над оперативно-стратегическими. С самого начала было принято решение удерживать вновь присоединенные территории в качестве плацдарма на случай войны. Соединения армий прикрытия, растянутые в ниточку вдоль государственной границы, в сочетании с полевыми укреплениями и строящимися укрепрайонами создавали лишь иллюзию ее надежной обороны. Войска первого эшелона приграничных округов в подобном построении не могли отразить удар крупных сил вермахта и обеспечить тем самым мобилизацию и развертывание главных сил Красной Армии. Рассчитывать на своевременную поддержку силами вторых эшелонов и резервов округов в силу их низкой мобильности не приходилось. Расчет строился на том, что разведке удастся своевременно вскрыть сосредоточение ударных группировок противника, после чего мобилизацию и развертывание удастся провести своевременно, до ввода в сражение основных вражеских сил. Этот расчет не оправдался. Были допущены просчеты и в базировании ВВС и материальных запасов, которые были сосредоточены в опасной близости от государственной границы.

Кроме того, при оценке противника не сумели вскрыть его замысел, в частности, верно определить направление его главного удара. Фатальное решение о сосредоточении основных усилий на юго-западном стратегическом направлении, принятое в соответствии с желанием вождя и вопреки мнению более опытных военных руководителей, привело к ослаблению наших сил на западном направлении, где противник наносил главный удар. Это поставило Красную Армию на грань разгрома. Уже в ходе боевых действий пришлось осуществлять масштабные перегруппировки советских войск, терять время и вводить их в сражение по частям чуть ли не с колес.

Жуков, в свое время подписавший вместе с Главным прокурором постановление об аресте командующего Западным фронтом, задним числом так высказался в его адрес: «‹…› не имея представления о прорвавшихся группировках противника, командующий фронтом Д.Г. Павлов часто принимал решения, не отвечающие обстановке» [835]. Этот упрек с полным основанием можно переадресовать Главному командованию. Ничуть не оправдывая Павлова, отметим, что решения он принимал в соответствии с директивами № 2 и 3, которые совершенно не соответствовали сложившейся обстановке. А рядом с Павловым почти с самого начала боевых действий находились два маршала — Шапошников и Кулик, к которым вскоре присоединился еще один — Ворошилов.

Нередко можно услышать, что в результате договора с Германией СССР выиграл почти два мирных года, которые дали ему возможность значительно укрепить свою обороноспособность. Так оно и было, хотя можно долго спорить, насколько эффективно было использовано это время. Действительно, в последние мирные месяцы основные усилия были направлены на устранение обнаруженных недостатков. Наращивался боевой состав Красной Армии, совершенствовалась оргструктура войск, их вооружение и техническое оснащение. Но сделали далеко не все, чтобы использовать этот выигрыш во времени. Бесспорно одно: в это же самое время Германия усиливалась гораздо более быстрыми темпами и сумела коренным образом изменить соотношение сил между собой и своими противниками.