Дарвинизм в XXI веке - Борис Жуков

При всей основательности исландского исследования оно оставляет очень широкий простор для интерпретации. Каким именно образом «гены образования» влияют на выбор человеком жизненного пути? Когда эволюция создавала их, она не предвидела появления в будущем школ и университетов. Значит, они должны были проявляться как-то иначе.

Маленькое отступление. Должен признаться, что я не являюсь горячим сторонником социобиологии[311] и не считаю ее теоретические положения истиной в последней инстанции. Однако некоторые эволюционные ситуации очень хорошо объясняются именно с позиций социобиологии, а проблема «отбора против генов образования» просто просится быть истолкованной таким образом. Учитывая модность социобиологии в современной эволюционной биологии, остается только удивляться, что никто этого еще не сделал.

Мы уже обращались к этим понятиям в главе «Отбор в натуре», когда говорили о тринидадских гуппи и о том, что при определенных условиях отбор поддерживает те генотипы, которые побуждают своих обладателей вкладывать больше ресурсов в себя, а при других — те, что больше вкладывают в потомство. При этом формы вклада могут быть очень разные. Скажем, стратегия «увеличения вклада в потомство» может выражаться в раннем созревании (обычно сопряженном с меньшей продолжительностью жизни), вступлении в размножение при относительно малых размерах собственного тела, высокой сексуальной активности и т. д. Соответственно, противоположная стратегия — долгий рост до созревания, позднее вступление в размножение, осторожное поведение. Даже если мы все это рассматриваем применительно к высокоразвитым животным со сложным индивидуальным поведением, речь не идет о сознательном выборе особью той или иной «стратегии», но скорее о приоритетах, делающих в некоторых ситуациях более вероятным выбор в пользу осторожности — или, наоборот, в пользу удовлетворения страсти.

Вот теперь, помня все это, давайте вновь обратимся к «генам образования» и их судьбе в современном обществе. Можно предположить, что так сегодня проявляются гены, способствующие реализации стратегии «вклада в себя» — в то время как альтернативные им версии побуждают своих обладателей увеличивать «вклад в потомство». Косвенно эту трактовку подтверждают и данные самих исландцев: «гены образования» коррелируют не только с временем, отданным учебе, но и с большей продолжительностью жизни и лучшими физиологическими показателями. Это, кстати, очень удивило самих исследователей: если предположить, что отбор работает против чересчур умных, еще можно, то мысль об отборе против «чересчур здоровых» кажется противоестественной. Между тем, если рассматривать это в терминах альтернативных эволюционных стратегий, то все встает на свои места: так все и должно выглядеть, если отбор благоприятствует стратегии «вклада в потомство».

А он в современном обществе и должен ей благоприятствовать, поскольку во всех развитых странах общество берет на себя ответственность за благополучие всех детей — независимо от поведения их родителей и обеспеченности их семьи ресурсами. Как бы ни были бедны или/и безответственны родители, их детям не дадут умереть с голоду и, скорее всего, вылечат от опасной болезни, а вероятность быть сожранными хищниками сегодня ничтожна для любых детей из любых семей. В переводе на язык социобиологии это означает, что социальные институты современного общества передают «вкладывающим в потомство» часть ресурсов, изъятых у «вкладывающих в себя». Кроме того, непрерывно повышая уровень безопасности для всех своих членов, общество снижает относительную ценность осторожного и осмотрительного поведения. Естественно, в таких условиях стратегия «вклада в потомство» оказывается выигрышной — по крайней мере, более выигрышной, чем во времена, когда общество ничего такого не делало и дети из низкоресурсных (бедных и необразованных) семей имели высокую вероятность не дожить до взросления. То есть отбор будет благоприятствовать генотипам, склоняющим своих обладателей именно к такому поведению — и снижать частоту тех, что подталкивают «вкладывать в себя»: учиться, делать карьеру и не торопиться с обзаведением детьми.

Здесь придется сделать еще одно отступление. Я уже слышу возмущенное фырканье некоторых читателей: так что же, мол, вы предлагаете отменить все программы социальной защиты, ликвидировать бесплатную медицинскую помощь и предоставить естественному отбору восстанавливать частоту «генов образования»?![312]

Во избежание подобных недоразумений я считаю нелишним сказать прямо: ничего подобного я не предлагаю. Здесь, как и во всей книге, я говорю о естественных эволюционных процессах (и их возможных объяснениях), а не о том, что желательно или нежелательно для тех или иных лиц (в том числе автора этих строк) или для человечества в целом. Никакие направления эволюционной биологии, никакие теоретические концепции и модели не диктуют никаких практических выводов — это вообще не дело науки. Ее задача — указывать на причинно-следственные связи, в том числе на возможные последствия рассматриваемых мер: «если сделать вот так, то получится вот это». А нужно ли нам это самое «вот это» и если да, то чем мы готовы за него заплатить, — это решать не науке, а обществу в целом и каждому его члену в отдельности. Видеть же в научных теориях «призывы» к чему-то означает совершенно не понимать саму их природу — о чем мы уже подробно говорили в главе 19.

Впрочем, если уж на то пошло, то сворачивание медицины и социальной защиты — не единственная возможность противодействовать «отбору против образования». В обсуждении этого феномена многие уповают на возрождение евгеники — «науки об улучшении человеческой породы». Разумеется, сторонники этого подхода не предлагают вернуться к практике принудительной стерилизации «неполноценных» представителей нашего вида. Их мечты основаны на успехах генной инженерии: мол, вот уже совсем скоро мы научимся редактировать геномы (в том числе и человеческие) по своему усмотрению, вырезая любые не понравившиеся нам последовательности нуклеотидов и заменяя их стандартными фирменными версиями. Инструмент для этого у нас уже есть — это та самая система CRISPR/Cas, о которой мы говорили в главе «И все-таки они наследуются. Но…». Так что нам бы сейчас день простоять да ночь продержаться, а уже лет через десять-пятнадцать мы всем вновь зачинаемым детям будем при рождении вставлять лучшие гены…