Черный день. Книги 1-8 - Алексей Алексеевич Доронин

Выбрались мы оттуда грязные, как сволочи, но живые. И хоть промокли до нитки, но быстро высохли — жарко было, как в Сахаре, дышать трудно, гарь щиплет ноздри и ест глаза. Закрыли лицо чем попало, идем-бредем. Пол раскаленный. Кто был в тапочках-вьетнамках или босоножках, запрыгали на одной ноге. Йоги, блин, на угольях. Я был в кроссовках, так те аж оплавились.

— Вот суки, — бормотал под нос Машинист, выжимая фуражку. — Гермозатворы на новых станциях не поставили… Выжгло все метро, как нору Бени Ладена. Сэкономили, значит, сволочи… Хотя толку-то — надевай не надевай, все равно оттрахают… — Тут он надолго замолчал, погруженный в свои мысли.

Только теперь я заметил, что остальные пассажиры нигде не укрылись. Большинство не успели или не поняли, а может, пачкаться не захотели. Они не обуглились, как я ожидал. Просто обгорели. Один был еще жив и слабо шевелился. Хрипел. Наверно, легкие сожжены.

Запах жженой резины был невыносимым, напрочь перебивая запах горелого мяса.

Это было не аварийное освещение. Станция горела. Не вся. Чему там гореть, там же только бетон?

— Что встали, болезные? Им уже не поможешь. Пошли бегом, бегом!

Так моя жизнь перевернулась с ног на голову, и я снова стал тем, кем был шесть лет назад, — жалким, потерянным одиночкой. Мне оставалось только следовать за всеми в надежде спасти свою жизнь.

Тогда я не знал, что все бессмысленно.

* * *

Она вспоминала.

Они бежали по тоннелю, а вода догоняла их. На станции «Березовая роща», которую они оставили пять минут назад, вода уже плескалась на платформе. К счастью, тут был подъем, почти незаметный, градусов пять.

— Линза, что ли? — бормотал Машинист себе под нос непонятное. — Нет, многовато для линзы, льет и льет. Плотина? Да, плотина явно накрылась, но далековато для нее. Речка… Ну, это всем звездецам звездец. Тут, когда строили, проблем с водой было море. Че встали, покойнички? Вперед!

Не раз и не два им путь преграждали завалы, но те всегда оказывались не сплошными, и люди пробирались среди нагромождений бетона и породы. В одном месте путь им преградила огромная железобетонная балка. Там, где она упала, в тоннель просыпалось не меньше тонны грунта и камней.

Они шли по колено в грязной, мутной жиже. Но и та не стояла на месте — как самая настоящая подземная река, она неслась им навстречу, норовя сбить с ног и увлечь за собой.

— Этот перегон длинный, почти два километра, — сказал Машинист, не сбавляя темпа. — Силы рассчитывайте. Упадете, пеняйте на себя. Будете как эти.

Все его поняли. Три минуты назад они прошли мимо нескольких тел, правда, те люди сначала угорели, а потом уж утонули. Теперь трупы покачивались на черной маслянистой поверхности и двигались за ними, увлекаемые наступающей водой, словно преследуя их.

Один раз она упала, но тот самый плотный, коротко стриженный мужчина, который пытался подбивать к ней клинья на перроне, помог ей подняться и некоторое время вел под руку. По сути, он спас ей жизнь, ведь остальные даже не остановились. Она была благодарна, но что-то в его прикосновении ей не понравилось.

Мимо проплыл, держась за кусок фанерки, черный комок. К счастью, она поняла, что это, когда он уже скрылся из виду.

— Крысы. Крысоньки, родимые мои, — пробормотал Машинист. — Радость-то какая.

— С ума сошли?

— Баран. Если они не сдохли, значит, воздух есть. А вообще они звери хорошие. Мы им тут иногда кусочки сальца оставляем. Да не бойтесь, не сожрут. Не их бояться надо.

До станции «Золотая Нива» они добрались полуживыми. Освещения не было в помине, и они с трудом нашли лесенку и вскарабкались на платформу.

* * *

День 2-й

Как ни странно, мы еще живы. Нас здесь девять, все мы пассажиры того «счастливого» поезда. На станции живых не оказалось. Мы в относительной безопасности, у нас есть вода и пища и, самое главное, крыша над головой. Не завидую тем, кто был наверху.

Но я отвлекся. Честно говоря, именно сегодня я начал вести дневник. Записи за прошлые дни сделаны задним числом, по памяти. Поэтому они такие длинные и пространные. Дальше буду краток.

Две новости. Плохая и очень плохая.

Плохая. Мы в ловушке. Пробовали все выходы со станции — нигде не пройти. Один из взрывов явно был наземным. Машинист — я все говорю по его словам — сказал, что тот наверняка вызвал разрушение всех подвалов и подземных сооружений в радиусе… черт его знает, забыл. Досталось и метро, особенно новым неглубоким станциям и перегонам. Из-за подвижек осадочных пород и грунта, а также из-за каких-то нарушений технологии при строительстве. Торопились к сдаче, видать.

У покойного начальника станции оказались ключи к служебным помещениям, в том числе и вентиляционным шахтам. Машинист ходил проверять их. Вернулся мрачный. Все, говорит, тоже завалены. Обломками новостроек, которые понаделали наверху. Точечная застройка, мать ее.

Слава богу, до нас вода не дошла. Зато «Березовая роща», похоже, превратилась в подводное царство. А в тоннелях восточного направления сплошные завалы.

Очень плохая. Продуктов хватит дня на четыре.

Что дальше?.. Даже любопытно.

День 3-й

Опять две новости. Но на этот раз есть хорошая.

Нашли выход! Возможно, одну вентиляционную шахту, ближе всего к станции «Доватора», можно попытаться очистить.

А плохая… Плохая в том, что наверху, по словам Машиниста, смерть. Какой там уровень радиации и сколько до эпицентра, никто не знает.

День 6-й

Два дня было не до записей. Работали как герои-стахановцы.

На самом деле это были лучшие два дня нашего плена, хотя все уставали как проклятые и рисковали в любой момент быть погребенными под массой потревоженных камней. Зато у нас была цель и подобие единства.

Мы не были уверены, что сможем расчистить этот выход, но решили попытаться.

Вначале казалось, что завал представляет собой измельченный грунт и обломки, которые принесла с собой взрывная волна. Он говорил, каждый из них дает нехилый вторичный фон. Но об этом мы не думали, свобода казалась такой близкой.

Выгребали ведрами шлак, спекшуюся землю, похожую на песок, породу, кирпичное и бетонное крошево, оплавленные куски металла, даже фрагменты костей. Кто покрепче, носили крупные обломки.

И вот мы закончили. Проход был расчищен. Не наша вина, что он никуда не вел. Чуть выше разобранного завала вентиляционная шахта коробилась, сжимаясь в узкую щель. Не было и речи о том, чтобы пробиться здесь. Тут был нужен отбойный молоток или аммонал.

День 7-й

Выхода нет. Это надломило нас, после