Златоуст и Златоустка - Николай Гайдук

– Так в чём же дело? – Литагин даже приподнялся в готовности. – Я только «за», товарищ генерал!

– Оно бы хорошо. – Надмирский спрятал портсигар. Внешне он выглядел спокойным, говорил привычно-тихим, немного рокочущим голосом, но Литагин не мог не заметить тревоги в генеральских глазах под козырьками седых бровей. Возбуждённо блестящие зрачки Надмирского сильно «дышали», поминутно становясь большими. Кроме того, папироса – излюбленная «Герцеговина Флор» во время беседы всё время торчала во рту генерала – одна шла на смену другой. Что-то беспокоило Надмирского. Он то и дело поднимался из-за стола, размеренно вышагивал по кабинету, мрачновато посматривая за окно – в сторону Главного Дома Страны.

– Где гарантия, что эти списки – подлинные? – глухо спросил он. – Нет такой гарантии! И никто не даст!

– Да как же? – возразил офицер. – А зачем они держали эти списки под семью замками?

– Кто их знает. А вдруг подстава? Вдруг они нарочно заманили тебя в эту избушку на курьих ножках и дали возможность, так сказать, «незаметно» стибрить. А? Они ведь тоже не дураки, нечестивцы эти. Такую страну повалили, в бараний рог скрутили.

– Ну, и что же теперь? – Офицер поднялся. – Списки на руках, а мы будем сидеть? Надо как-то распознать, расшифровать всю эту нечисть. Двадцать первое столетье на дворе. Век новых технологий. Да это ж, как два пальца, извините. Я уже узнавал.

– Так чего же молчишь? Говори.

– Докладываю. На сегодняшний день существуют три технологии идентификации личности. Первая – по документу, удостоверяющему личность. Вторая – это пароль или индивидуальный ключ. Третья – по особенностям фенотипа. Проще говоря: отпечатки пальцев, голос, радужная оболочка глаза. В мире уже, товарищ генерал, используют современные технологии, которые позволяют создавать так называемые биометрические документы, в электронной микросхеме которых заложена вся информация, необходимая для идентификации.

– Это я знаю, – перебил генерал, которому не понравился несколько нравоучительный тон подчинённого. – У нас началась разработка и внедрение загранпаспортов нового поколения – с чипами, предназначенными для хранения биометрической информации. Никакой Америки ты не открыл. В нашей ситуации нужно действовать более тонко. Есть на этот счёт какие-то соображения?

– Есть. Только нужно проверить.

Генерал остановился возле бронзовой копии маленького памятника Минину и Пожарскому.

– Что творится! – подумал вслух. – А не пора ли нам скликать народное ополчение? Не пора ли браться за оружие?

– Давно пора, товарищ генерал! – запальчиво ответил Литагин и снова приподнялся, выражая готовность.

Генерал закурил – широко отмахнулся от дыма.

– Значит, есть, говоришь, соображения, которые нужно проверить? Ну, иди, проверяй. Жду самого скорейшего доклада.

4

Холодало уже – время двигалось к осени. По ночам ледышки в лужах стекленели. По садам и паркам распожарились красновато-жёлтые деревья и кусты – узорными искрами листья разлетались по ветру. В городских прудах лежали рваные лоскутья небесной синевы и осколки словно бы разбившегося солнца. Оказавшись на Мирском бульваре, Литагин вздрогнул, не увидев бронзовой фигуры Русского Поэта. «Увезли на реставрацию, – вспомнил он газетную статейку. – А может, спёрли, чтобы сдать в пункт приёма цветных металлов!» Фигуры Поэта не было на привычном месте, зато виднелись непривычные пока ещё, но уже уверенно стоящие молоденькие проститутки. А дальше, в том направлении, куда ехал Литагин, вдоль дороги виднелась чугунная узорная ограда, два или три столетия назад кованая старинными умельцами. Местами ограда была разбита – дыры зияли. Рощица тонких берёз была зачем-то под корень вырублена – рабочие в робах за оградой сидели на свежих пеньках, курили, глядя на костёр, чадящий в прохладном воздухе. А неподалёку молодые клёны в белых чулках побелки стояли как бедные родственники погубленных берёз.

Смотреть на это было грустно, даже больно, и в сердце Литагина закипала ненависть к тому врагу, к той нечисти, которая захватила бразды правления. «Если ты ненавидишь – значит, тебя победили! – Он вдруг вспомнил Конфуция и ожесточённо дал по тормозам. – Неужели это правда? Так что же мне, любить их, этих сволочей?»

Добравшись до издательского дома, Литага вдруг почувствовал нечто тревожное, нечто такое, что витало в воздухе, поддаваясь только интуиции, но не поддаваясь рассудку. В издательстве явно что-то случилось. Это он с порога уловил.

В коридоре, почти у входа, стоял пиратский бриг внушительных размеров, краснодеревщиками хорошо отделанный под старину. Весёлый Роджер на мачте брига всегда развивался на ветру – специальный поддув. А сегодня этот флаг был похож на мятую портянку – забыли врубить вентилятор. Только и это не всё. Весёлый Роджер был приспущен.

– Это как понимать? – спросил Литага у охранника.

– Нам не велено, – проворчал молодчик с мордой похоронного агента. – Вам скажут.

Ощущая нарастающее волнение, Ермакей поднялся в приёмную директора. Заплаканная секретуточка – с кругами чёрной туши под глазами – даже не взглянула на него.

– Директор не приехал? – как ни в чём не бывало, спросил Литага.

– Скоро все разъедемся. – Секретуточка всхлипнула красно-лиловым носом. – Разгонят к чёртовой матери…

Ермакей посмотрел на размалёванную девицу.

– А что случилось-то?

Она похлопала длинными ресницами, склеившимися от слёз, что-то хотела сказать и, не сдержавшись, заплакала. Достала носовой платочек и высморкалась, как деревенская баба.

– Идите. – Секретуточка махнула сопливчиком в сторону кабинета. – Он сам расскажет.

– Кто? Директор? Так ты же сказала, что его нет.

– И Мистимира скоро не будет! – Девица опять заплакала. – Осиротеем…

– Что ты буровишь, тётя? – Ещё больше волнуясь и даже робея, Литага подошёл к массивной бронированной двери.

5

В кабинете генерального директора издательства хозяйничал какой-то диковинный пришелец. И хозяйничал он, судя по всему, уже давненько и основательно. По всему кабинету – на широком дубовом столе, на подоконниках и на полу – грудами стояли пачки с книгами и серые сугробы измятых рукописей, зачем-то политых водой. В дальнем углу горел камин, и что-то в нём трещало, будто постреливало, изредка выплёвывая искры, и противно, густо выдыхая клубы ядовитого, тёмно-зелёного дыма.

Литага ужаснулся, когда увидел этого пришельца в кабинете: то ли марсианин, то ли привидение с огромными стеклянными глазами, с длинным слоновьим хоботом, который спрятан за спину.

Остановившись посредине кабинета, привидение повернулось к железной, громко хлопнувшей двери, и несколько секунд смотрело, не мигая и хрипло дыша. А через минуту Литагину стало казаться, будто бы оно – это марсианское создание – начинает серую толстую кожу сдирать со своей кошмарной, безобразной хари.