Злая Звезда - Михаил Медведев

– Соблюдайте субординацию, сержант, – Колин повернулась к трапу, ведущему на вторую палубу.

– Госпожа архипрапорщик, – печально запыхтел Димитриус.

– Знаю. У всех чешется, – казалось, Колин сжалилась. Она даже взглянула на сержанта своими крошечными глазками, похороненными на дне глубоких глазниц-воронок. – Но вначале мы выполним приказ. А если кто-нибудь из солдат вашего отделения получит травму до начала боя, как это случилось в прошлый раз, то я вас кастрирую и таким образом освобожу большую часть вашего мозгового ресурса для полезных дел.

Сержант Димитриус закашлялся. Резко и сильно, почти до рвоты. Как старый простуженный пес. Своим кашлем он как будто хотел заглушить обещание Колин, которое она обязательно выполнит, если что-то пойдет не так.

– Вам нездоровится, сержант? – участливо поинтересовалась Колин.

– Ерунда, – отмахнулся Димитриус. – Проклятый раствор. Пойду прополощу горло.

– Не опаздывайте на построение, – Колин надела шлем, щелкнула фиксаторами на шее и, четко чеканя шаг, поднялась на вторую палубу.

Отделения сержантов Стрека и Гомыча уже частично выстроились вдоль стен, но ни одного солдата Димитриуса еще не было. «Будет наказан», – решила Колин и подошла к сержанту Стреку. Тот вытянулся и бодро отрапортовал:

– Второе отделение невидимок по вашему приказу построено.

Колин немного удивилась и быстро пересчитала солдат. Двадцать восемь, а должно быть тридцать один.

– Это все?

– Три воина нашли смерть в анабиозных камерах, – доложил Стрек. – Обычное дело для насекомых.

– Да, – Колин сочувственно покачала головой. – Обычное дело.

Она внимательно осмотрела Стрека с ног до головы. Невидимки не признавали одежды и выставляли напоказ все свои анатомические детали. Сложенные как обычные гуманоиды, в самых общих чертах они ничем не отличались от розовых млекопитающих типа Димитриуса или, теплокровных пресмыкающихся, таких, как сама Колин.

Однако при более подробном рассмотрении различия становились значительными и даже пугающими. Два многогранных фасеточных глаза большими полушариями охватывали верхнюю часть головы и позволяли невидимке контролировать всю окружающую обстановку, не двигая короткой тонкой шеей. Уголки широкого беззубого рта всегда были печально опущены, и только, когда Стрек говорил, в глубине ротового отверстия виднелись многочисленные очень подвижные жвала. Руки выглядели вполне обычно, если не считать дополнительного сустава и способности легко изгибаться во всех направлениях. На каждой ладошке умещалось по десятку подвижных пальцев, покрытых темными пятнами присосок и жесткими ворсинками микроскопических зацепок. Хватка у этих существ была железной. Нижние конечности невидимок мало отличались от верхних, но при нормальной ходьбе имели вполне привычный вид. Как и всем насекомым, невидимкам полагалась еще одна пара лап: два рудиментарных отростка болтались в районе сложных половых органов гермафродита. Из личного опыта Колин знала, что природа очень мудро расположила два этих пальчика именно таким образом. Вообще-то Колин весьма неплохо разбиралась в межрасовом сексе. Единственное, что она никогда не могла понять: по задумке какого злобного бога получается так, что самые разные создания могут не только вступать в половые контакты, но и иметь вполне жизнеспособное потомство.

Верные стукачи в свое время доложили Колин, что однажды сержант Димитриус под дулом луппера изнасиловал одного из солдат-невидимок. Это не было извращением, поскольку невидимки двуполы. Архипрапорщик тогда только посмеялась, так как знала, что у насекомых вполне свободные брачные обычаи. Однако история получила неприятное продолжение. У изнасилованного невидимки родился детеныш. Лицом и телом похожий на Димитриуса, по своему внутреннему устройству он не отличался от насекомого. Разъяренный сержант прикончил отпрыска. После чего между отделением тяжелых пехотинцев и отделением невидимок вспыхнула кровопролитная война. Враждующие стороны тщательно скрывали потери, объясняя их несчастными случаями, неисправностью оружия и анабиозных камер.

Во время прошлой побудки, рядом с реакторным отсеком, произошло настоящее побоище. И хотя у невидимок имелось только холодное оружие, они пользовались им столь виртуозно и атаковали столь стремительно, что успели расчленить четыре бронированных скафандра, прежде чем люди Димитриуса открыли огонь на поражение.

– Сержант Стрек, хочу предупредить вас, – холодно заявила Колин, – если в вашем подразделении снова будут небоевые потери, я отдам вас под трибунал.

– Это ваш долг, госпожа архипрапорщик, – сержант покорно склонил голову.

– Займите позиции вокруг «логова», – приказала Колин. – Действуйте согласно боевому расписанию.

«Логовом» на крейсере называли установку, где в ожидании своего часа покоились зародыши черных дыр.

– Вас понял, – Стрек снова кивнул и тихо присвистнул. Все его подчиненные мгновенно исчезли. Колин улыбнулась и включила радары, встроенные в шлем скафандра. Рентгеновский диапазон – ничего. Ультрафиолет – ничего. Нейтринный сектор, ультразвук. Везде пусто. Превосходно! Их нет ни в одном диапазоне, и только датчик изменения объема может обнаружить невидимку, но произойдет это слишком поздно. Насекомые успевают убить врага раньше, чем срабатывает датчик.

Колин бросила взгляд в тот конец палубы, где строились пехотинцы. В строю зияли прорехи. Димитриус напрашивается на неприятности. Колин отвернулась от впавших в немилость пехотинцев и направилась к отделению сержанта Гомыча.

Прекрасные солдаты, с ними у нее никогда не возникало никаких проблем. Быстрые поджарые воины в легких скафандрах с легким вооружением, которое не грозит серьезными разрушениями хрупким конструкциям звездолета. За плечами каждого бойца плотно притянут к спине ранец со сложнейшим кибернетическим устройством, подключенным к мозгу специальным шлейфом. Именно это приспособление делает солдат Гомыча идеальными. Электроника объединяет их в единую боевую машину с общим управлением. Этакий многоголовый многорукий монстр, всезнающий и дьявольски хитрый, стремительный и меткий. Окрыленный приказом, он способен творить чудеса. Колин просто обожала солдат Гомыча, как душой, так и телом.

– Предвкушаю ваши распоряжения, госпожа Колин, – сержант Гомыч встал на одно колено. Кодекс вежливости этой птичьей расы всегда приводил архипрапорщика в восторг.

– Как обычно, вы будете патрулировать коридоры. – Ее губы растянулись в довольной улыбке сытого людоеда, когда мимо нее в едином порыве прошелестели три десятка безгранично послушных и безрассудно преданных солдат. Они мгновенно растворились в узких коридорах корабля, а Колин с тяжелым сердцем, концентрируя в душе злые мысли, направилась к нестройному ряду тяжелых пехотинцев. Шеренгу по-прежнему уродовали неуставные пустоты.

– Вас двадцать, а должно быть двадцать четыре! – прорычала Колин, упираясь лицевым шитком своего скафандра в шлем Димитриуса.