Сложности - Кристен Эшли

не многого. Да, она была такой, какая есть. Но кроме всего прочего она была матерью. Поэтому он ждал чего-то.

А вот Грета, вероятно, не ожидала ничего.

И именно это она и получила, когда Тауни повернулась к ступенькам и пошла по ним прямо к своей машине. Она села в машину, захлопнула дверь, завела двигатель, выехала на улицу и уехала.

Она даже не попрощалась.

— Ладно, эта женщина… ну… эта женщина, — начала Донна, когда молчание после отъезда Тауни затянулось. — Но я не чувствую даже слабого рождественского настроения на этом крыльце. Что она сделала на этот раз?

— Она подарила мне единственную ценную вещь за всю нашу жизнь, — ответила Грета.

Донна посмотрела на его женщину.

— И что это?

— Она ушла, — ответила Грета, вырвалась из его объятий, обошла Хикса и вошла в дом.

Хикс посмотрел на дверь, которую она закрыла за собой, а затем на свою подругу.

— Вручать ей ордер было и вполовину не так весело, как я думала, — обеспокоенно проговорила она, внимательно наблюдая за Хиксоном.

— Спасибо, что пришла, Донна.

— Думаю, тебе лучше пойти туда и присмотреть за своей женщиной, Хиксон, — тихо ответила она.

Он кивнул. А Донна повернулась, чтобы уйти.

Он вошел в свой дом.

Грета стояла в дверях кухни, перекинув ремень сумочки через плечо.

— Я надела пальто, поеду за Энди, — объявила она. — Если мы что-то забыли, я куплю. Энди любит ходить в магазин.

— Минутку, — ответил он, придвинулся к Грете вплотную и положил руки по обе стороны от ее шеи, склонившись так, что смог заглянуть ей в лицо.

— Ты в порядке?

— Да.

— Это было грубо, — заметил он.

— Нет, не было. Это просто она.

Хикс осторожно ей напомнил:

— Не могу поверить, что мы никогда не говорили об этом, но очевидно, что она впервые заговорила с тобой о твоем отце.

— У меня нет отца, Хиксон. Просто плавающая кучка клеток, которая вышла из какого-то случайного парня, которого я никогда не встречала и никогда не захочу встретить. Это не потеря, дорогой. Честно. Ты не можешь потерять то, чего у тебя никогда не было.

— Детка…

— Все кончено. Радоваться — значит дать ей время и эмоции, которых она не заслуживает. Грустить или злиться — то же самое. Она явно держала козырь о наших отцах за рукавом, готовая использовать его, когда понадобится, но это не помогло, потому что они дали нам даже меньше, чем она, а это уже о чем-то говорит. Они с такой легкостью отказались от нас, что это явно не потеря. — Грета пожала плечами. — А теперь все кончено. Полагаю, когда ты, наконец, прихлопнешь надоедливую муху, которая донимала тебя несколько часов, ты на мгновение почувствуешь удовлетворение от того, что ее больше нет. А потом начинаешь заниматься делами. Я и занимаюсь. Сегодня канун Рождества. Я собираюсь поехать за своим младшим братом.

— Я поеду с тобой, — мягко сказал он.

Она сделала движение, чтобы вырваться из его объятий, но он надавил большими пальцами на ее подбородок, и она остановилась.

— Я люблю тебя, — сказал он ей.

— Я тоже тебя люблю. И люблю своего брата. И нас ждет приготовление отличной домашней пиццы. Так что пошевеливайся, красавчик.

Хикс посмотрел на ее лицо и увидел, что она уже смирилась с тем, что мать сделала с ее бывшим.

Она была не в том состоянии, чтобы Тауни Дар могла причинить ей вред. Да и тот факт, что Тауни Дар физически не находилась рядом, где могла бы попытаться причинить вред, не имел уже для нее никакого значения.

Грета прошла через седьмой круг. И теперь была свободна.

— У нас есть еще один рождественский сюрприз, сладкая, — напомнил он ей.

Выражение ее лица стало любопытным.

— У нас?

— В спальне Энди.

Она прильнула к нему, обхватив его руками.

— Он знает, что ты сделал все это для него, Хиксон.

— Он знает, но сейчас все уже готово, а он еще ничего не видел.

Она усмехнулась и сжала его в объятиях.

— Ты прав. У нас есть сюрприз. Потому что ему понравится постельное белье, которое выбрали для него Мэми и Коринн.

Это удивило Хикса, потому что у Энди, может быть, и была черепно-мозговая травма, но он все еще был очень похож на парня.

— Понравится?

— Ему будет все равно, пока мы не скажем, что белье выбрали Мэми и Коринн. Тогда он очень красочно продемонстрирует, насколько ему все нравится.

И, как понял Хикс, сказанное было несомненно правдой.

Хикс ничего не знал об отцах Греты и Энди, но понял слишком многое об их матери, поэтому решил, что все дело в характере Греты, о котором упоминала Тауни Дар. И, судя по всему, брат Греты не далеко ушел от сестры.

Хикс нежно впился пальцами в ее шею и проговорил:

— Поехали за твоим братом.

Она буквально ослепила его улыбкой и ответила:

— Да, поехали за Энди.

Он поцеловал ее. И повел к своему «Бронко».

И пусть Грета не желала радоваться, но эта стерва ушла, поэтому он сам радовался.

И в честь такого праздника, впервые в жизни он, находясь в машине на пассажирском сиденье, позволил сесть за руль своего «Бронко» кому-то другому.

И он не сомневался, что этим человеком должна была стать именно Грета. А то, с каким удовольствием она вела его малышку, лишь доказывало его правоту.

***

— Я была близка.

— Ммм, — пробормотал Хикс, проводя рукой по изгибу ее поясницы.

Самое страшное, что так оно и было. Так близка к победе.

Но, с другой стороны, он был ошеломлен своим подарком — облегающим красным кружевным бельем с пушистой отделкой из белых перьев на бедрах и груди, маленькими бретельками на плечах, крестообразными лентами на груди и тонким поясом из красного бархата с маленькой пряжкой из страз.

Заметив, в чем она вошла в спальню, он даже не обратил внимания на то, что она бросила на кровать тюбик со смазкой.

Ему пришлось приложить силы, чтобы сосредоточиться, когда Грета подползла к нему в своем наряде с почти обнаженной грудью.

Итак, она бросила перчатку в их матче-реванше и сразу же заняла лидирующее положение, и прошло некоторое время, прежде чем она его потеряла.

Вот почему они оба были покрыты блестками пота, лежали на животах, разметавшись по кровати, а он только что выскользнул из ее попки, заставив ее кончить, принимая его, а затем сам кончил невероятно сильно, полностью отдаваясь удовольствию.

Она была горячей. Невероятно тугой. И сходила с ума от его рук, от его рта,