Сны инкуба - Лорел Гамильтон

— Анита, не заставляй меня говорить с тобой на этитемы, когда ты голая. Пожалуйста.

Это «пожалуйста» он сказал как что-то первоочередное, будтоэто было отдельное предложение, не мысль вслед, но более важное «пожалуйста»,чем обычно, и его следовало выделить.

— Я бы рада, Ричард, но я вся в этой прозрачной слизи,и не хочу вымазать в ней все свои вещи.

— У меня халат висит за дверью ванной, — сказалДжейсон. — Тебе должен подойти.

— С каких пор ты носишь халат? — удивилась я.

— Мне его подарили.

Я посмотрела на него.

— Жан-Клод сказал, что у меня такой вид, будто мнехолодно.

Кажется, он постарался усмехнуться, но волчья морда дляэтого не приспособлена.

— Так-так, дай-ка я угадаю. Чёрный шёлк?

— Голубой, под цвет моих глаз.

Он направился в ванную, не то чтобы хромая, но вроде того.

— Я возьму. Всем стоять, где стоите, и вести себяхорошо, пока я не вернусь.

Я пошла в ванную, хотя, черт побери, не могла припомнитьхалат на двери. Но он там был, висел именно там, где сказал Джейсон. Красивый,голубой, одновременно и яркий и приглушённый цвет. Наверное, я устала сильнее,чем думала, раз ночью его не увидела.

Я надела халат и посмотрела на себя в зеркало. Остаткивчерашнего макияжа ещё подчёркивали глаза, хотя слегка размазались и выгляделиготичнее, чем я обычно ношу. От помады не осталось и следа. Прозрачная слизьвысохла на волосах сбоку, создав такой колтун, что только под душем можно будетразобрать. Тело тоже покрыто высыхающей слизью, и она начинала отпадать придвижении хлопьями. Если привыкнешь заниматься сексом в презервативе, тозабываешь: то, что входит, в конце концов выходит, и я потратила немноговремени, чтобы слегка отмыться, потому что так было очень уж неприлично.

Голубой цвет был бледноват для меня, и халат слегкашироковат в плечах. В такие минуты я искренне задумывалась, почему вообще менякто-то хочет. Не могу понять. Конечно, такое отвращение к себе могло бытьсвязано со страхом перед тем, о чем хочет говорить Ричард. Может быть.

Я набрала побольше воздуху, медленно его выпустила и открыладверь. Это был один из самых храбрых моих поступков. Я бы сейчас предпочлаиметь дело с кучей врагов, чем с Ричардом. С ними просто — их надо убивать,пока они тебя не убили. С Ричардом бывает по-всякому, но просто — никогда.

Джейсон вышел, не говоря ни слова, но Натэниел сказал, чтобудет ждать снаружи с крысолюдами. Никому не нравилась мысль оставить насодних. Черт возьми, я даже сомневалась, что Ричарду приятно быть со мнойнаедине, но он попросил этого, а не я.

Ричард остался на полу, будто вообще не собирался двигаться.Поскольку стула в комнате не было, я содрала с кровати измазанную простыню исела на край. Села вроде как наполовину положив ногу на ногу, так что одна ногасвисала с кровати, но халатом я постаралась накрыть все, что можно.

Мы просидели в полном молчании не меньше минуты, хотяказалось, что намного дольше. Я не выдержала первая, потому что от этогозрелища — Ричард сидит на полу, склонив голову, мне захотелось его утешить, аэто добром не кончится. Ричард уже не принимает от меня утешения — по крайнеймере, не заставив меня потом за это платить, а в эти игры я уже не хочу играть.

— В чем дело, Ричард? Ты хотел говорить наедине. Мынаедине, так говори.

Он только глаза перевёл на меня, и этого взгляда хватило.Злого взгляда. Силу он не пролил, не заполнил ею комнату, но это лишь потому,что поставил щиты, наверное, не хуже моих.

— По-твоему, это так легко.

— Я не сказала, что это легко. Я только сказала, что тыхотел говорить, так говори.

— Вот так просто.

— Ричард, черт побери, ты же хотел разговора, не я.

— Ты спросила насчёт ссоры с Клер. Этим я не хочуделиться ни с кем.

— Со мной не обязательно.

— Я думаю, что это необходимо.

— В смысле?

Он так шумно проглотил слюну, что я услышала, потом покачалголовой:

— Давай начнём с начала. Я постараюсь не выходить изсебя, если ты не будешь меня подкалывать.

— Я не подкалываю, Ричард. Я хочу, чтобы ты началразговор.

Он обернулся ко мне лицом, уже не столь рассерженный, но ине слишком довольный.

— Если друг тебе должен сказать что-то такое, чтосказать трудно, ты так и скажешь: «Тогда говори»?

Я медленно вдохнула и выдохнула.

— Нет, не скажу. Ладно. Давай так. Я прошу прощения,действительно, ты мне хочешь сказать что-то, что тебе трудно произнести. Но то,что я раньше сказала, остаётся в силе: ты не обязан мне объяснять, что за ссоравышла у тебя с твоей подружкой, Ричард. Действительно не обязан.

— Знаю, но это самый быстрый для меня способ всеобъяснить.

Я хотела спросить «что объяснить?», но подавила это желание.Ему явно было больно, а я стараюсь никому не сыпать соль на раны. Но этотребование уединения и такая долгая подготовка меня нервировали. Насколько мнебыло известно, у нас с Ричардом не было ничего такого важного друг другусообщить. И то, что он по этому поводу другого мнения, мне спокойствия недобавляло.

Я сидела на углу кровати, одной рукой придерживая воротхалата, потому что он распахивался даже подпоясанный. Слишком широк в плечах,потому и сидит неправильно. Другую руку я держала на коленях, чтобы полыслучайно не распахнулись. Минуту назад я торчала перед ним голая, каккочерыжка, а сейчас мне было бы неловко от распахнутого халата. Наверное, делов его словах, что он не хотел бы говорить со мной на эту тему, если я голая. Амне было бы трудно говорить серьёзно, будь он голым у меня перед глазами?Хотелось бы мне ответить, что нет, но честно говоря, было бы. Черт, толькоэтого мне и не хватало.

Он снова уставился в пол. Я уже не могла этого выдержать. Ирешила его как-то подтолкнуть, но не так резко, как раньше, и постараласьдумать о нем как о своём друге, а не бывшем любовнике, который всегда умел мнеизгадить малину.

— Что ты хочешь мне рассказать об этой ссоре с Клер?

Я даже сумела говорить нейтральным голосом. Очко в моюпользу.

Он набрал побольше воздуху — и выпустил его, а потом поднялко мне грустные карие глаза.

— Может, не отсюда надо начать.

— Окей, — сказала я таким же тщательно-нейтральнымголосом. — Начни с чего-нибудь другого.

Он помотал головой:

— Не знаю, как это сделать.

«Что сделать?» — чуть не заорала я, но сдержалась. Толькотерпение у меня никогда не было бесконечным, и я знала, что если Ричард будеттелиться и дальше, оно лопнет. Или я взорвусь. Тут мне пришла в голову мысль,что если начну разговор я, он присоединится.