Лорды Белого Замка - Элизабет Чедвик (Англия)

Их беседу прервало появление Клариссы с шелковым спальным халатом, который полагалось возложить на плечи Хависе. Судя по смущенному взгляду девушки, она, похоже, случайно услышала часть их разговора, но ничего не сказала, кроме того, что Мабиль спит и одна из служанок приглядывает за ней, на случай если девочка проснется.

Мод внимательно посмотрела на Клариссу. На ней было платье из розового льна, с модной расклешенной юбкой. Наряд очень шел ей. Не то чтобы Кларисса была красавицей, но она могла похвастаться безупречной кожей, блестящими густыми волосами и выразительными глазами. Во время пира на воспитанницу Фицуоринов постоянно бросали заинтересованные взгляды и интересовались, кто она такая.

– Я видела, как ты танцевала с Робом д’Уффингтоном, – улыбнулась Хависа и игриво погрозила подруге пальцем. – И кого это он поцеловал в щеку в конце танца, а?

Кларисса покраснела:

– Роб просто развеселился от вина. Это ничего не значит.

– Ну а Саймон де Уоррен? Он на тебя весь вечер смотрел.

– Саймон де Уоррен такого высокого о себе мнения, что ни для кого другого места в его сердце уже не остается, – строго сказала Кларисса. – Хависа, я очень рада за тебя, честное слово, но, пожалуйста, не пытайся найти мне спутника жизни среди товарищей своего мужа.

Хависа открыла было рот, но не успела ввязаться в спор, так как в дверь громко постучали, объявляя о прибытии партии жениха. Мод поспешила открыть и пригласила мужчин войти, а остальные женщины повели Хавису к супружескому ложу и уложили ее туда. Уилла, облаченного в рубашку, похожую на одеяние его невесты, с накинутым поверх плащом, со смехом и непристойными прибаутками втолкнули на кровать рядом с Хависой. Шутки поутихли с появлением отца Томаса, пришедшего благословить супружеское ложе и окропить новобрачных святой водой, но возобновились с новой силой, едва только священник произнес «аминь». Больше всего было двусмысленностей, связанных с военной тематикой: насчет того, что предстоит протыкать мишень копьем, выпускать стрелы и смазывать ножны.

Фульк позволил гостям позабавиться вволю – все это было частью традиции, – хотя для него это оказалось одним из самых сложных испытаний, которые когда-либо выпадали на его долю. Хорошо хоть семейство Пантульф согласилось воздержаться от той части церемонии, когда супруги представали перед свидетелями обнаженными. Члены обеих семей были довольны заключенным союзом и не видели необходимости прибегать к этому ритуалу. Стиснув зубы, Фульк держался сколько мог.

– Хватит! – наконец заорал он, разведя в стороны руки и отталкивая гуляк от постели. – Пора уже оставить молодых в покое!

Как и предчувствовал Фульк, это заявление было встречено новыми громогласными добродушными шуточками, однако гости не стали сопротивляться, когда их направили из спальни обратно к столам, где их по-прежнему дожидались угощение и выпивка, а музыканты продолжили играть. Когда дверь спальни с мягким стуком закрылась у Фулька за спиной, ему показалось, что там осталась часть его жизни.

Поскольку новобрачным выделили главную спальню, Фульк и Мод должны были сегодня ночевать в зале вместе с остальными гостями, но пока еще никто не собирался ложиться. Вечер выдался теплый, настроение у всех было приподнятое, и заканчивать пирушку никому не хотелось. Фульк выполнял обязанности гостеприимного хозяина, удерживая на лице улыбку и жалея, что нельзя уйти отсюда куда-нибудь подальше. Уильям и Иво, опустошив на пару кувшин вина, веселились, как завзятые холостяки. Хотя оба они вполне успешно управляли землями Фицуоринов, ни один пока не захотел остепениться и обзавестись семьей. К ним подскочил Ричард в сопровождении оруженосца Уильяма Пантульфа, который тащил четыре пирога с олениной. Взгляд Фулька переместился дальше и нашел Филипа, который сидел за столом со своей женой Джоанной, дочерью лестерширского рыцаря. Они были женаты меньше полугода, но животик у Джоанны уже заметно округлился: эти двое явно будут продолжать семейные традиции Фицуоринов. Самый младший из братьев, Ален, вовсю ухаживал за воспитанницей Роберта Корбета, и они танцевали сейчас на лужайке среди прочих пар, пользуясь возможностью придвинуться поближе друг к другу и подержаться за руки во время кароля. Фульк горько улыбнулся. Давно ли он и сам был таким, а сейчас уже выдает замуж старшую дочь! Эх, как быстро течет время сквозь горлышко песочных часов!

Мод подошла и встала рядом, обняв мужа обеими руками.

– Пойдем, – тихо проговорила она, – думаю, никто не заметит, если мы ненадолго ускользнем.

– Это ты здорово придумала, – ответил он.

И, бросив последний взгляд на гостей, дабы убедиться, что не назревает никаких пьяных ссор и драк, он последовал за потащившей его прочь Мод.

Вместе они прошлись вдоль донжона. Следом увязались собаки Фулька. Мод остановилась у плетня, ограждавшего сад, и, повинуясь внезапному порыву, открыла ворота и шагнула внутрь. Клумбы озарялись серебристо-серым светом, и растения выглядели какими-то причудливыми. Приказав волкодавам остаться – сад Мод был для собак запретной территорией, с тех пор как один пес, энергично закапывая кость, повредил там корни эстрагона, – Фульк вошел внутрь вслед за женой.

– Я вспоминала нашу собственную брачную ночь, – сказала она, огибая клумбы с шалфеем, стахисом, иссопом, пижмой, ноготками и направляясь к увитой виноградом беседке в дальнем конце сада.

– Да? – Он обнял ее за талию.

– Как давно это было…

Мод повернулась лицом к мужу и провела по его щеке пальцем.

До них доносились звуки смеха и музыки, слегка приглушенные расстоянием, так что они двое оказывались наблюдателями на берегу реки, а не пловцами на ее стремнине. Фульк легонько толкнул Мод в тень, отбрасываемую виноградными листьями, и с преувеличенным возмущением спросил:

– Намекаешь, что мы стали старые?!

Ее улыбка дразнила его.

– Как ты думаешь, зачем я привела тебя сюда?

– Зачем? Дай попробую угадать! Чтобы посмотреть на цветы? Или прогуляться? – Фульк почувствовал, как сладостно учащается его дыхание. Мод попыталась ущипнуть мужа, но он схватил ее руку, прижав к своей груди. – Или, может быть, чтобы напомнить мне о моей безалаберной юности?.. Напомнить о том, что я не только отец, но и муж?

Мод прижалась к Фульку и крепко обняла его:

– Надеюсь, тебе ничего не надо напоминать.

Три дня спустя прибыл гонец от Уильяма Маршала. Хависа и Уилл Пантульф уже уехали утром в замок Уэм, которому предстояло стать их домом. Бо́льшая часть гулявших на свадьбе гостей тоже разъехалась, лишь несколько человек еще допивали вино, оставшееся после праздника.

Фульк взломал печать и развернул свиток пергамента. Несмотря на аккуратный почерк писца, ему так и казалось, что со страницы соскакивали рубленые слова Маршала.

– Что там? – Мод с тревогой подошла к мужу и, наклонив голову, стала читать.

– Иоанн конфисковал мои земли в Элвестоне, ибо не верит, что я буду придерживаться буквы мирного договора! – в ярости произнес Фульк. – Очевидно, это предостережение, чтобы впредь я сохранял ему верность.