Селянин - Altupi

сына. Но у отца шатко шла предвыборная кампания, лишний раз мозолить глаза народу он не желал. А потом все участки раскупили. Сейчас Кирилл об этом жалел — вот бы поселить Егора по соседству с Мишаней — хуила-папаша на говно изошёлся бы.

Общественный транспорт в тот район не ходил — естественно, ведь его обитатели ездили не на трамваях, а на личных «Мерседесах» и «Рэндж Роверах». Можно было добраться на маршрутке до ближайших улиц, а потом прогуляться пешочком, но из-за удушающей жары Кирилл предпочёл потратиться на такси. Машины с оранжевыми шашечками стояли тут же, с краю от площади, поджидали выдохшихся отдыхающих. Кирилл направился к белому «Логану», где наверняка был кондиционер. Через полчаса он расплатился по счётчику и снова вышел в жару на улице Лескова, соседней со Стрелецкой. Здесь тоже были особняки и высокие заборы, за которыми барыги прятали награбленное. Обычно Кирилл не обращал на высоту этих заборов внимания, считал само собой разумеющимся, но теперь его мировоззрение поменялось, половым путём передалась ненависть ко всему богатому. Теперь он смеялся над излишествами, видел абсурд. Заборы? Кого боятся буржуины? Простого люда, сюда даже случайно не забредающего? Или друг друга?

Впрочем, Кирилл не учитывал себя и цель, с которой приехал сюда.

Дома были разными. Некоторые самыми обычными, безвкусными, из белого силикатного кирпича. Другие использовали цветной — зеленый, оранжевый, коричневый и даже розовый облицовочный кирпич, часто комбинируя его с белым, в тон подбирали цвет оконных рам, крыши, ворот. Были и совсем вычурные дома - со сказочными башенками, с неимоверным изгибом крыш. Да и не везде заборы делали глухими, украшая их коваными или бетонно-ажурными секциями. Можно было разглядеть лужайки, цветущие клумбы с фонтанчиками автоматических оросительных систем, какие-то качели под тентами, прудики. Всё это выглядело неумелым подражанием западным традициям. Кирилл смотрел на этот фальшивый лоск и не понимал, зачем он хотел здесь жить? Разве он почувствовал бы здесь настоящий вкус жизни, как в деревне? Разве Егор менее достоин этих удобств?

Не замечая, что противоречит сам себе, Кирилл шёл по идеально заасфальтированной, хотя и узкой дороге, потому что общего тротуара не было, и искал проулок к Стрелецкой. Вслед ему громким басом из-за заборов лаяли собаки. Не дворняжки, конечно, а породистые сторожевые псы. Найдя проулок, вдоль высоких заборов из красного и белого кирпича вышел на параллельную улицу. К углу забора был привинчен аншлаг с нужным названием. Наполовину квест был пройден, оставалось узнать, где двадцатый дом.

Калякин повернул направо, высматривая таблички с номерами, чтобы для начала хотя бы понять, какая сторона чётная, какая нечётная. Стрелецкая была такой же тихой, уютной зелёной улочкой, как и все её соседи. И в асфальте здесь ям не наблюдалось, и мусор на обочинах не валялся, и бурьян не рос. Умеют же делать, когда захотят. Для себя — не для народа.

Кирилл не задумывался, с каких пор стал причислять себя к народу. Просто вертел головой и с бурлящим в крови адреналином негодовал. Буржуи за чужой счёт построили себе красивый посёлочек. Народ бомжеватого вида тут не лазил, у каждых ворот имелось достаточно места для парковки трех автомобилей. Ну и автомобили стояли не кредитные и не дешевле пары миллионов.

Пройдя три длинных забора, Кирилл увидел на калитке первую табличку — номер шестнадцать. Значит, где-то рядом. Либо угловая усадьба, которую он обогнул, либо дальше через одну. Кирилл снова повертел головой и зашагал дальше, потому что там, у дома напротив и немного наискосок, играли дети, а больше спросить было не у кого: если кто-то и перемещался по этой улице, то только в личном автомобиле.

Детей было с полдюжины. Самые мелкие возились с совочками, ведёрками и формочками в песочнице под навесом, галдели и спорили. Девочка постарше меланхолично раскачивалась на качелях и облизывала мороженое в большом вафельном рожке, её рот был испачкан растаявшим шоколадом. Ещё одна девочка в красной бейсболке, тоже школьница, сидела в одном из сидений слабо крутящейся карусели, уткнувшись в телефон, когда карусель замедляла ход, она спускала ногу в тапочке и подталкивала. В распоряжении этих деток были и другие развлечения — горки, лабиринты, лесенки, брусья, стилизованный корабль. У Кирилла самого глаза загорелись, когда он увидел этот мини-городок развлечений, хотя и у него в детстве было не хуже, да и сейчас во дворе их дома для элитных отпрысков устроена крутая детская площадка. Но он вспомнил про Андрея, который в свои двенадцать вынужден работать даже со сломанной рукой, а из развлечений у него только старый хрипящий кассетный магнитофон. Вот за Андрея Кириллу стало обидно, ведь его младшие брат с сестрой купались в роскоши.

Кстати… У Кирилла мелькнула мысль, а нет ли их среди этой детворы? По возрасту вроде подходят.

Минуя предположительный дом номер двадцать — двухэтажный с жилой мансардой, из жёлто-коричневого облицовочного кирпича, из того же материала забором и гаражом на две машины — Кирилл направился сразу к детям. Попутно высматривал таблички с номерами, но их не было. Видимо, тут в них не нуждались.

Когда Кирилл свернул с асфальта за отделявшее площадку от дороги, выкрашенное в зелёный цвет сетчатое заграждение, ступив на прорезиненное искусственное покрытие, ребятки так или иначе обратили на него внимание. Один малыш лет трёх даже выскочил из песочницы и побежал к нему с полным песка синим пластмассовым ведёрком.

— Смотри! Смотри, что я сделал! — восторженно лепетал он, поднимая ведёрко вверх.

Девочка тут же сорвалась с качелей и бросилась на перехват:

— Лука! Нельзя! Это чужой дядя!

Мальчика она удержала за руку перед самыми ногами Кирилла, но при этом почти целое мороженое выскользнуло из обгрызенного рожка и упало ей на сандалик.

— Блять, Лука! Это из-за тебя! — Девочка шлёпнула мальчика, возможно, брата, по попе, тот заревел и убежал за горку. Сестра грозно посмотрела ему вслед и принялась чуть не плача стряхивать мороженое с сандалии прямо на покрытие. Пустой рожок с остатками мороженого и шоколада она запихивала в рот. Девочка в бейсболке всё ещё крутилась на карусели, но медленнее и опустив телефон. В песочнице ещё четверо мелких занимались своими делами, строили город с тоннелями. Получивший шлепок мальчик выл и обещал пожаловаться маме.

Кирилл, польщённый «дядей» и ничуть не смущенный произошедшим из-за него инцидентом, решил, наконец, спросить то, зачем пришёл, пока про него окончательно не забыли. Нацелился на девочку в бейсболке, потому как девочка с мороженым точно не была Настей Мамоновой.

— Скажите,