Восхождение - Анатолий Михайлович Медников

Я спросил, как думает Анатолий Степанович, — став прорабом или начальником участка, утеряет ли он приносящее ему особую гордость самоощущение принадлежности своей к рабочей семье монтажников, к рабочему классу.

— Нет, — ответил он твердо, — все равно останусь «рабочим классом».

И тут Анатолий Степанович спросил меня, должно быть не без удивления, как такой вопрос мог вообще возникнуть.

— Не утеряю, наоборот, приобрету. Еще больше гордости будет.

Да, видно, так. И образование само по себе, тем более и степень физических усилий сегодня уже не образуют четкой разграничительной линии между рабочим и инженером. А вот наши представления о современном рабочем классе, очевидно, требуют расширительного, более емкого и глубокого толкования...

— Вы меня простите, — нетерпеливо взглянув на часы, произнес Коновалов. — Вечером партсобрание. Отчетно- выборное. Шофер — коммунист, — он кивнул в сторону полуторки, на которую монтажники грузили какие-то части, — ему надо за город съездить и к собранию вернуться. Я пойду туда.

Мы вышли из деревянной будки, служившей временной прорабской.

— Сегодня у меня свободный день, — вспомнил Коновалов, должно быть, потому, что подумал о предстоящей защите курсового проекта. — Полагается мне такой день как студенту-дипломнику. Но я не беру.

— Отчего так?

— Начальство просит активизировать монтаж. Поднажать, одним словом. А кроме того, лозунг начнем нынче ставить на Крымском мосту, — сказал он. — Металлические метровые буквы. Это я лично хочу сделать.

— Большая работа?

— Одиннадцать букв и восклицательный знак: «ПАРТИИ СЛАВА!

И Анатолий Степанович показал туда, где поднимались в небо прямые фермы пролетного строения. Продвигаясь осторожно по узким и скользким кромкам, монтажники поднимутся наверх, чтобы приварить с обеих сторон моста высоко над городом и Москвой-рекою видные и с Садовой и от Октябрьской площади большие буквы.

Ничто, казалось, не изменилось в тоне Коновалова, ничем он не выделил интонационно эти слова в ряду других, но все же я почувствовал некую скрытую теплоту волнения, и, зная уже характер Анатолия Степановича, я не мог обмануться насчет того, что и предпраздничная эта работа, и светящиеся буквы в небе, и сам смысл лозунга были кровно близки сердцу этого человека, связавшего с партией свою рабочую жизнь.

ЭСТАФЕТА

То, что было сделано, то, что делается в этом суровом крае, — это настоящий подвиг. И тем сотням тысяч людей, которые его совершают, Родина отдает дань восхищения и глубокого уважения.

Л. И. Брежнев. Доклад на XXV съезде КПСС

1. Сибирь — Москва

Пятнадцать минут полета от города Надыма — и посадка в лесотундре, на поросшей травой и кустарником бугристой площадке, метрах в пятидесяти от большого здания из бетона, алюминия, пластика и стекла.

Это ГПГ — главный пункт очистки и сборки газа, поступающего от многих скважин, расположенных отсюда на расстоянии полутора-двух километров.

Перед воротами ГПГ, на дороге, напоминающей волны застывшей грязи и глины, — два болотохода. Это мощные машины, под стать тем тягачам, которые мы видим на Красной площади в дни парадов. Обычные тракторы, даже самые сильные — здесь не в счет.

ГИГ — это завод, современный, высокоавтоматизированный, выстроен за... полгода! Это легко написать. Значительно труднее даже просто представить себе, как шел монтаж с помощью вот таких машин на гусеничном ходу с грозным именем «Ураган», с помощью «МАЗов», «КрАЗов» и других грузовиков, привозивших материал по зимнику, с помощью самолетов-тяжеловозов «Ан‑12».

Вот наглядные возможности современной техники! Темпы создания такого завода вблизи Полярного круга под стать лишь главному подвигу в Медвежьем — рождению самого промысла.

Строительство промысла Медвежье началось зимой 1970 года. Зима в этих краях — вообще самая горячая и продуктивная строительная пора, когда действуют зимние дороги и замерзшие болота выдерживают тяжесть сооружений, трубопроводов, машин.

О том, как создавалось Медвежье, уверен, лучше всего могли бы поведать нам сами участники рождения промысла в тундре. Можно только пожалеть, что люди, непосредственно творящие славные дела, не имеют времени, а более всего, пожалуй, привычки вести деловые дневники изо дня в день, из месяца в месяц. Мало, досадно мало печатаются у нас записки бывалых людей, и нет у наших журналов большой тяги к мемуаристике, обращенной к мирным, созидательным будням.

Когда всенародный подвиг освоения громадного края становится в заглавную строку наших пятилеток — за событиями на широком трудовом фронте пристально следят газеты, идет информация по каналам радио, телевидения. И деловая летопись свершения складывается из тысячи фактов.

Дело же писателей — люди! Здесь ничто не может заменить художественного слова, стремления проникнуть в суть поступков, увидеть новое в облике человека труда. И писатели стремятся уловить и запечатлеть эти черты и черточки характеров, дающие пищу для размышлений, сопоставлений, выводов. Пусть порою эти наблюдения не столь долговременны, а встречи с героями, в силу разных обстоятельств, коротки. Тем не менее все верно и зорко подмеченное в человеке, «делающем пятилетку», в духовных гранях его жизни — интересно нам, современникам, будет ценно и для потомков.

«Завод построен с воздуха!» — это сказал мне Табрис Хуснутдинов — сорокалетний главный инженер треста «Надымгазпромстрой». Построить с воздуха. Что это значит? Это означает отказ от обычных методов стройки, от кирпича, раствора. При средней зимней температуре минус сорок идет монтаж крупных блоков и металлоконструкций с высокой заводской готовностью. Металлоконструкции доставлялись сюда в основном самолетами «Ан‑12», а устанавливались с помощью вертолетов «Ми‑8», «Ми‑6».

«Надым по-ненецки означает счастье». Я услышал это от Рената Каримова, начальника ГПГ. Невысокий и краснощекий, как юноша, легкий в движениях, с речью неторопливой и взвешенной, так говорит человек, уважающий прежде всего ту меру ответственности, которая легла ему на плечи.

Каримов знакомил нас с заводом. Сказать, что он делал это увлеченно, — мало. Он сам получал большое удовольствие от рассказа, от прогулки по цехам. Пусть завод — чудо современной газовой техники. Но ведь где он находится! И гостей, прилетающих на вертолете в тундру, бывает здесь не так уж много.

Почему Каримов вспомнил, что Надым означает — счастье? Да потому, наверно, что Ренат Каримов считает счастливыми не только город, но и Медвежье, свой завод, людей, работающих рядом с ним. И себя самого. Отблеск